Александр Уралов - Долгий дозор
— Ну вот и приехали! — сказал Симеон.
У двери стоял приземистый боевой робот в настороженной стойке. Корпус его пестрел многочисленными вмятинами и черными отметинами термических зарядов. Егор мысленно ахнул и поднял калаш. Робот не шевельнулся. Ну и страшила, просто шайтан-убийца!
— Не обращайте внимания на эту железяку! — сказал Симеон и, подойдя к роботу, гулко похлопал его по корпусу. — Пустой внутри. Ни одного блока управления не осталось. Да и мышцы почти все демонтированы. Кто-то из моих предков постарался, распотрошил, что ли? А скорее всего, сразу битого поставили. Просто так, для устрашения. Вон, гляньте, он в дырках и вмятинах весь, как будто черти на нем горох молотили.
И начал возиться с ключами. Замков в двери было несколько. Полязгав железом, Симеон несколько раз с натугой повернул оба штурвала — один по часовой стрелке, другой — против. Ромка-джи с благоговением осматривал робота.
— Ничего себе, да, Егор? Представляешь, против такой штуки воевать?
— Да уж, — пробормотал Егор. — Какое тут «воевать». Такая пакость тебя с ходу сомнет и не заметит… как мышонка раздавит!
— Неудачная была, кстати, модель, — заметил Савва. — Слишком неповоротлив.
— Древность! — сказал Зия. — Просто с ходу в музей! Ты, Егор, смог бы его завалить, если бы он тебе в бою попался. Но выглядит — да, устрашительно!
Симеон, кряхтя, потянул дверь на себя. Подоспевший Савва помог ему, и наконец-то вход в тайную библиотеку комбинатовских был открыт! В лицо пахнуло слежавшейся пылью.
Повозившись в потемках, Симеон поставил свой фонарь на стальной сейф, зияющий открытой дверцей. Луч выхватывал из темноты ряды стеллажей. Пустых стеллажей! Их было много, не видать, где заканчивались.
— Это как понимать? — сурово спросил Зия. — Мыши поели весь архив?
— Да это здесь только, у входа! — с досадой ответил Симеон. — Дайте передохнуть немного. Я сегодня ночь не спал, а вчера по ярмарке прошелся, с нужными людьми по своим делам переговорил. Я сейчас, как пьяный богомол, — муху не словлю, устал.
Егор взял фонарь и осторожно прошел вперед между стеллажами. Посветив в потолок, он увидел характерные решетчатые панели климат-контроля, который не работал, наверное, в этом зале со стародавних времен. Воздух был сухой, пахло пылью, но, в принципе, довольно свежий воздух! Даже сквознячок чувствуется. Это хорошо, а то в таких местах чаще всего атмосфера спертая, как в могиле.
— Раз уж ты сам вперед сунулся, иди! А мы за тобой, — сказал Симеон. — Не обязательно всем по одному проходу толпиться, можно и рядом идти, преград там нет. Как до стены дойдешь, поворачивай направо, понял?
Так Егор и поступил. Шел осторожно, под ноги поглядывал. Но пластиковый, черными и зелеными квадратиками, пыльный пол был чист. Не споткнешься. Видимо, порядок какой-никакой в помещении все-таки поддерживали. Ага, вот и стена впереди. И что это там у нас на стене?
На стене почти от пола и до высокого потолка в лучах фонариков блестела рельефная карта России. Господь-Аллах! От Старых Людей еще карта! Очертания берегов другие… и Москва еще на прежнем месте. Экая роскошь, нам бы в Храм такую!
— Кажется, я понял, что к чему, — вдруг сказал Савва. — Такие помещения для командных пунктов и большого начальства готовили. Целые кварталы выстраивали. А эту нору только-только обустраивать начали под архив-библиотеку, как война началась и комбинатовские это помещение затаили. Архивы обычно чуть подальше от жилых комнат делали. Наверняка неподалеку, в метро, целый комплекс, типа бомбоубежища, да?
— Совершенно верно! — отозвался Симеон. — Так оно, по рассказам деда, и было. Ну, теперь направо пошли. Я, кстати, раза два порывался карту эту демонтировать и на продажу пустить, но она очень уж добросовестно сделана. Ее только вместе со стеной и выпиливать. Тут, кстати, сейчас две комнатки будут. Это уж точно для отдыха. А рядом — сортир и душевая. Пусто, конечно, в этих комнатах. — Он помолчал, шагая вдоль стены. — Ну, ликуйте! Вот она, библиотека начинается, можете распатронивать ее вдоль и поперек!
На стеллажах стали попадаться пластиковые пухлые папки. Зия тотчас вытянул парочку, ориентируясь по надписям на корешках.
— Так… посмотрим… ага! А здесь? — Он пошел вдоль стеллажей. — Понятно! Здесь административный отдел собран за долгие годы. По правую сторону архив отдела кадров, а по левую — канцелярского. Интересно, зачем они все это сюда тащили?
Савва уже осматривал следующие ряды. Егор с Ромкой-джи тоже сунули любопытные носы. Начало, конечно, разочаровывало. Егору попались ряды с одинаковыми папками с лаконичными названиями: «Профком х/к „Маяк“, 1983–1987 гг», ну и так далее, по годам. Ромка-джи с любопытством рассматривал папки с надписями «Партком х/к „Маяк“. Протоколы собраний», и тоже года на них стоят древние…
А самое печальное, что бумага еле дышит. Ломается в руках, рассыпается. В некоторых папках кроме трухи уже и нет ничего. Мелькают какие-то слова, фамилии… теперь уж и не поймешь, какую ценность для Старых Людей все это имело. Даром что почти на всех папках написано вверху «Абсолютно секретно!», или «Государственная тайна!», или «Для лиц не ниже 2-го уровня доступа».
— Пока ничего научного нет, — сказал Ромка-джи. — Одна бумага! Егор, пошли дальше! На вот, возьми мой фонарик дополнительно, я и так все вижу.
— Точно, пошли, — сказал Зия. — Эй, Савва, где ты там?
— Иду-иду. Я тут набрел на приказы администрации за… э-э-э… шестьдесят лет, но что-то сейчас нет желания рыться. Это серьезным историкам бы…
Они брали в руки папки со всей историей Комбината, начиная со времен не иначе как человека Ленина. Во всяком случае, на некоторых папках стояли надписи «Архив 1948 г.». Более ранних времен не попадалось. Часть папок была упакована в герметичные полиэтиленовые пакеты. Это были совсем уже смешные папки, бумажные! Их и открывать-то страшно, сразу, поди, развалятся. Да и, судя по надписям, ничего нужного в них нет.
Потом пошли чертежи в огромных папках, сложенных одна на другую. Нижние слои, наверное, спрессовались уже. Господь-Аллах! Да тут надо годами все это разгребать! Если, конечно, знать, что именно ищешь. От бумажной трухи Ромка-джи начал чихать и натянул маску. Егор подумал и сделал тоже самое. От этой разворошенной пыли будешь потом черным сморкаться дня три, не меньше.
Они шли вдоль стеллажей и читали, читали, иногда вынимая какую-нибудь очередную дряхлую папку и пытаясь найти что-либо понятное. Последние стеллажи были уставлены коробками со странными круглыми и плоскими дисками, блестящими и переливающимися в лучах фонарика с одной стороны и тусклыми с другой. Зия поначалу оживился, сказав, что это древние носители файлов.
— А как их прочитать? — грустно спросил Ромка-джи, крутя в руках диск.
— Ну, положим, они все подписаны! И если уж на то пошло, то Савва, наш предусмотрительный, замечательный Савва, может сканировать любой древний диск. Но пока, как я вижу, здесь идет все то же самое, только за другие годы. Скажите, Симеон, а компьютера здесь нигде нет?
— В том-то и дело, что нет, — отозвался Симеон. — Может, изначально и был, но утащили. Сперли.
— Понятно, — коротко сказал Зия.
Так и искали, сами не зная что, перекусывая на ходу, чтобы не задерживаться, и через четыре часа выдохлись.
— В целом все понятно, — сказал помрачневший Савва. — Можно было это предугадать, уважаемый ученый Зия. Понятно, почему комбинатовские за долгие годы не рвались отыскивать этот архив. Он представляет интерес для специалистов, специализирующихся на истории. Древние работники Комбината хотели сохранить свою летопись… подробную и детальную. Здесь можно отследить жизнь этого гигантского хозяйства день за днем, за долгие-долгие годы. Все-таки в Озерске тогда тысяч сто — сто пятьдесят проживало. В том углу, например, архивы на работников и часть ментовских архивов. Ребята просто не хотели кануть в вечность…
— А может, у них были какие-то свои соображения, — сказал, чихая под маской, Ромка-джи.
Егор мысленно согласился с ним: «Кто их знает, этих Старых Людей? Но, наверное, им все-таки было просто жаль бросать все это. Все-таки столько десятилетий трудились. Небось, каждая строчка в этих документах их кровью и потом написана! А вот прошли годы, и стоим мы среди трухи, и не нужно нам сейчас от них ничего, даже из того, что хорошо сохранилось. Так наверняка и с нами случится, когда и праха от нас на земле этой грешной не останется… Аминь».
— Я же говорил вам… — грустно пробормотал Симеон.
— Да ладно, — ответил Савва. — Нечто подобное я и предполагал. Нет, ну неприятно, конечно. Три года мы эту разведку пробивали, согласовывали, утрясали. Готовились. Обидно немного, но без этого в науке никак.
— Без какого «этого»? — спросил Егор.
