Евгений Прошкин - Смертники
Коршун лишь сочувственно покивал.
— Все нормально, — сказал Столяров. — Договор в силе. Кто-нибудь в курсе, что через эту дырку вытащили? И куда отвезли. И когда это было. И кто этим занимался.
— И какого размера у них трусы, — тем же тоном добавил Коршун.
Бес не спеша обошел все четыре лебедки и для чего-то попинал их ногой.
— Подъемники мощные, но закреплены по временной схеме. Да и крыша здесь так себе. В общем, могли вытащить до семи тонн за раз. Но это потом еще и спустить надо было, если на машину грузили.
— Да, точно! — спохватился Михаил.
Бес продолжил осмотр крыши вокруг отверстия, повозил подошвой по мокрому битуму.
— Была стрела, — заключил он. — Но она, наверно, понадобилась для того, чтобы после перевозки снять груз с платформы и занести куда надо.
— И какой вывод? — спросил Столяров. Сталкер пожал плечами:
— То, что ты ищешь, действительно увезли.
Михаил помолчал пару секунд, глядя на него с каменным лицом.
— Шерлоки Холмсы в роду были? — наконец выговорил он.
Бес не понял вопроса, а пояснять Столяров не стал. Прополоскав рог из фляжки, он накинул автомат на плечо и махнул Гарину рукой:
— Пошли отсюда.
— А что увезли-то? — не выдержал Янек.
— Это в принципе не так важно, — отозвался Михаил. — Важно — куда увезли.
— И куда?
— Вот это нам и нужно выяснить, — буркнул Столяров. — Нет, ну Вишня, блин… Прикрыл, называется! Чтоб его, козла, самого так всю жизнь прикрывали. — Он погрозил кулаком соседнему дому, но Вишни там уже не было.
Глава двенадцатая
— Вывозили что-то, было дело, — важно произнес Порох. — Где-то месяц назад или чуть меньше насели наемники на микрорайон с детским садом. Да крепко так! Со всех сторон нас выжимали. Да мы не особо-то и сопротивлялись… Что там ловить, в детсаду этом? — Порох оглядел сталкеров, как бы обращаясь к ним за поддержкой, и те нестройно загудели: да, мол, верно, ловить там нечего.
На Припять спустились сумерки, к тому же начался выброс, и все обитатели книжного магазина собрались в кубрике, благо окон в нем не было и сверху защищал еще целый этаж. Кто-то спал, кто-то травил анекдоты, в дальнем углу сталкер в цветастой рубашке вяло тренькал па расстроенной гитаре.
— Ну, в общем, отдали мы им детский сад, — негромко продолжал Порох. — Хоть и обидно, конечно, было: это ведь наша территория по всем понятиям. Отдали, по посматривали. Сначала решили с двух точек наблюдать, потом как-то не с руки стало. Люди-то все вольные: что нам вахты и график дежурств! Каждый сам себе начальник, — сказал он с горькой усмешкой. — В общем, то смотрим, то не смотрим. Только наемникам наша расхлябанность не помогла, — заулыбался сталкер. — Как раз в то время была смена Доктора. Дорогого нашего товарища Саши Геббельса. Я не знаю, сколько в нем немецкой крови осталось — может, и пять процентов всего, — но, видать, их было достаточно, чтобы человек относился к службе серьезно. Если бы не он, я бы дальше не рассказывал, потому что сам ничего не знал бы.
— Это все при Докторе случилось? — уточнил Столяров. — Почему же вы сразу не сказали? — спросил он у Коршуна.
— Их здесь тогда не было, — махнул рукой Порох.
— Нас еще не было, — повторил Яцек. — Мы пришли с Я нова позже. Коршун, Бес и я. Доктор к нам в компанию уже здесь влился.
— Ах вот оно что… Ну, дальше, — поддержал Михаил Пороха.
— Да история-то не очень длинная. Подогнали наемники грузовик, установили на крыше дома кран. Долго корячились, снимали оттуда не то сейф, не то ящик здоровый…
— Контейнер, — подсказал Столяров.
— Я и говорю: откуда в детском саду взяться сейфу?
— Логично. Но не сходится. Там крышу и потолки рубить — не один день работы. А если взрывать, то грохот должны были по всему городу слышать. И в любом случае после этого еще останется гора мусора, которого нет и в помине.
— Дырки там были с начала времен. И в крыше, и в перекрытиях. Вот, правда, про подвал мы раньше не догадывались. Но там ничего ценного не оказалось, мы потом обшарили. Ну, после того, как наемники отошли.
— Не было, потому что они все вывезли, — проговорил Столяров.
— Видимо, так, — согласился Порох.
— Короче! — начал терять терпение Михаил. — Куда это отправили? То, что достали из подвала детского сада.
— Доктор сказал, повезли дворами куда-то на север.
— И?..
— Все, — пожал плечами Порох. — Повезли на север, и все. Не мог же Доктор идти за тягачом. Он остался смотреть, что дальше будет. А дальше — ничего, к вечеру наемники ушли.
— Вот так — взяли и ушли?
— Еще до темна освободили весь микрорайон. Ночью там кровососы любят охотиться, и никак их оттуда не отвадишь.
Столяров молча смотрел на Пороха, и тишина была ощутимо тяжелой.
— Значит, дело было так, — после паузы произнес Михаил. — Наемники активно выжимают вас из второстепенного района. Отбив детский сад, они забирают из подвала какую-то огромную фиговину и тут же уходят. Потому что во всем районе их ничего, кроме этой фиговины, не интересует. А вам даже не приходит в голову, что эта фиговина может быть достаточно ценной. Иначе какого черта столько лихих людей полезли за нее под пули. И вот они уехали с этой ценностью, а вы спокойно тут сидите и продолжаете собирать по помойкам свой копеечный хабар. Я ничего не упустил?
— Теперь, когда ты нанизал все на одну ниточку, — промолвил Коршун, — мы, естественно, выглядим идиотами. Но учти, что рассказ о событиях — это совсем не то, что реальные события. У каждого свои дела, свои заботы, свои планы. Та фиговина весит немерено тонн. У наемников есть тягач, а у нас нет. Когда они отъезжали, Доктор сидел в нычке один, а наемников была туча.
— И не хрен нас тут учить! — поддакнул Порох. — Если ты такой умный, иди и найди се сам.
Гарин все это время скромно сидел на своей койке и наблюдал за сталкерами. Пороха, оказывается, он тоже помнил. Слегка сосредоточился и чудесным образом выудил из памяти несколько историй. В целом ничего интересного. Порох выделялся лишь тем, что прожил в Зоне достаточно долго, на основании чего полагал себя гуру и почетным ветераном. В действительности он не любил идти первым — вот и весь секрет. Впрочем, трусом его никто не считал, просто все знали: если берешь в поход Пороха, то рассчитывай только на себя.
Помнил Олег и Доктора — это он тоже выяснил сейчас, задним числом. Чудаковатый, но безобидный. Надежный, как овчарка. Если сталкеры кого-то и любили, то это был он, хороший парень Саша Геббельс. Хотя «помнил» — разумеется, не то слово, которым это нужно было называть. Про сталкеров Гарин не помнил, а просто знал. Олег отдавал себе отчет, что помнить он может только те события, которые происходили с ним самим. А что, собственно, с ним происходило?.. Еще недавно он сидел в кабинете, переписывал логический блок для модуля распознавания экспертной системы. Чтобы верблюда, даже шестигорбого, анализатор классифицировал именно как верблюда, а не как увечного барана или гигантскую инфузорию.
Беда в том, что артефакты, которые поступали в Институт, сравнить было не с чем. Их взвешивали, просвечивали, замеряли поля, а кроме того, облучали и распиливали, замораживали и сжигали, но все это слабо приближало к ответу на вопрос о том, как они функционируют. А особенно «венец», с ним вообще все было неясно. Абсолютно пассивный объект, он даже не фонил, хотя прибыл из Зоны. Часть исследователей решила, что это монополимер, другая часть настаивала, что это монокристалл. Неизвестно, о чем они там договорились, но спорить прекратили. Рентген показал, что «венец» неоднороден и имеет сложную структуру, однако разобрать его на части никто не решился, слишком велик был риск полного разрушения артефакта. Ведь второго «венца» в Институте не было. С ним не стали бы так возиться, если бы не сопроводительная информация: «данный артефакт обладает необычайными пси-свойствами». Слово «необычайный» можно было бы и не заметить, если бы его написала какая-нибудь восторженная лаборантка. Но это был полковник ВДВ, командир части, стоявшей на границе Зоны. Говорили даже, что он написал это слово с ошибкой. Возможно, полковник впервые в жизни увидел что-то действительно необычайное… Все это Гарин не должен был знать, но тем не менее знал, просто потому, что обедал в том же буфете, где и основная группа исследователей. Воистину половина государственных тайн разглашается не под сывороткой правды, а за чашкой чая.
К рассказу о том, что у него был контакт с артефактом, Гарин относился примерно так же, как нормальный человек относится к смерти: просто старался не держать в голове, потому что задумываться об этом было и тяжело, и страшно, и бесполезно. Единственная активация «венца» в Институте была связана с ним, с обычным программистом. Что из этого следует? Видимо, ничего хорошего…
