Владимир Махов - Смертник
Теперь не стыдно в бар завалиться и торговцу в глаза посмотреть.
Если кто в Зоне и мог похвастаться полнотой информации, то это, безусловно, был Жучара. Торговец слыл одним из серых кардиналов. Вряд ли у кого-нибудь еще имелись подобные связи с мутантами, безвылазно находившимися в Зоне. Эти… бывшие люди или, наоборот, как раз представители будущего – зовите как хочется, правда останется одна – вхожи в такие места, куда никому более не дано забираться.
Ни единому сталкеру не придет в голову мысль поселиться на болоте, не считая Дока. Был ли легендарный доктор мутантом, неизвестно. Красавчик не имел привычки приставать к человеку с расспросами. Особенно если обязан ему жизнью.
Бойцы из «Патриота» не трогали Дока. Они поступались принципами, когда дело касалось их собственных шкур. Во время глубоких рейдов в тыл объявленного врага случалось всякое, и тогда архиважно иметь под рукой гениального врача, способного поставить на ноги и мертвого. Причем в буквальном смысле.
Док, с которым они поддерживали ровные приятельские отношения, любил пофилософствовать вслух. Однажды он выстроил целый трактат о том, что заставить мертвеца двигаться проще простого, а вот мало-мальски соображать – невозможно.
– Иные считают, что мертвецы, недавно скончавшиеся, некоторое время сохраняют зачатки разума, – утверждал Док. – Это далеко от истины. Ни о чем побеседовать с ними нельзя. Я имею в виду те случаи, когда они еще могут говорить. В отличие от убогих, в их болтовне отсутствует всякий смысл. Они выдают не более чем спонтанный набор слов, а подчас и предложений, являющихся для них устойчивой единицей. Например, скажи тебе: «дважды два», и ты непременно продолжишь: «четыре». Ясно, что ты не считаешь в уме. А стреляют зомби – так это простой рефлекс, ответ на внешний раздражитель. Другое дело, как его вычислить, чтобы исключить. Здесь точного ответа нет. Только такой уникум, как хозяин, может заставить их не только стрелять, но и разговаривать. Заметь, вполне логично. Только они высказывают не свои мысли и даже не его. Хозяин телепат. Он улавливает мысли и способен повторить их, как магнитофон. Без разницы, чьими устами. Имела бы слепая собака речевой аппарат, заговорила бы и она. Все чужие мысли, когда-либо услышанные, хозяин хранит в голове. Причем объем памяти у него неограничен. Он любит «разговаривать» сам с собой. Как радио, перескакивающее с одной волны на другую.
Красавчик считал, что Доку следовало бы написать книжку о психологических особенностях разных тварей, но тот предпочитал держать подобные сведения при себе.
Если кто в Зоне и мог соперничать с Доком, то это был Жучара. Уж если говорит он бархатным голосом: «Красавчик, прошвырнись до НИИ, там, говорят, такие артефакты, пальчики оближешь», – значит, надо идти.
Складывается впечатление, что дело в шляпе, но это далеко не так. Можно обыскать весь НИИ «Совагропром» сверху донизу и ничего там не найти, не считая нержавеющих болтов. Потому что кроме информации необходима такая штука, как везенье. Еще чутье, соответственно, чтобы дойти и вернуться.
Так получилось и с баклажаном, из-за которого столько дерьма на голову вылилось – лишь ленивый остался в стороне. Баклажан был найден по подсказке и по заказу. Отдай его Красавчик в чужие руки – не видать ему выгодных заказов как своих ушей. Пожалуй, ими дело не ограничилось бы. Жучара – натура настолько же жадная, насколько и свирепая, когда затронуты его интересы.
Лесополоса кончилась. Впереди, насколько хватало глаз, темнели равнины, покрытые кустарником и редкими деревьями. Посреди поля возвышалась одинокая мачта линии электропередач. Провода, оборванные с двух сторон, почему-то искрили. Соседей у миниатюрной Эйфелевой башни не было, от них даже следа не осталось, словно водой смыло.
До бара «Сталкер», расположенного в укрепленном районе, осталось всего ничего, и Красавчик ускорил шаг.
На горизонте темнели развалины населенного пункта, бывшего районного центра Выселки. Там, среди рухнувших крыш и покосившихся кладок, тянулась бетонная стена, обнесенная колючей проволокой. На ней торчали вышки с пулеметными гнездами.
О какой стычке с «патриотовцами» могла идти речь? Не собираются же они брать укрепрайон штурмом! «Патриот» имел на территории Зоны базу, как и другие формирования, например «Монолит», «Свобода». Однако ни в какие сравнения с цитаделью, расположенной в Выселках, их владения не шли.
Жучара все держал под контролем. Пока он оставался в живых, раздела сфер влияния можно было не опасаться. Персон, недовольных положением вещей, торговец попросту раздавит. Тем более что для принятия жестких мер у него имелось все необходимое: и люди, и нелюди, и оружие, и информация.
С легкой руки безвременно почившего и иногда повторяющего эту процедуру вечного сталкера Берецкого баром «Сталкер» стало называться не только само питейное заведение, но и вся территория укрепрайона.
Сумерки сгущались. Красавчик предпочитал темное время для входа в город. Развалины – самое место для того, чтобы устроить засаду на неугодного человека. Любой сравнительно крепкий закуток мог стать огневой точкой. Врагов у таких одиночек, как Красавчик, достаточно, и разумная осторожность никому еще не помешала. Это на территории бара можно расслабиться – у Жучары с разборками строго! – а здесь, на подступах, приходилось держать ухо востро.
Пока спрятаться тем, кто решился бы устроить засаду, было некуда, сталкер уверенно продвигался вперед. Как только перед ним обозначилась громада здания, уцелевшего до уровня третьего этажа, Красавчик пригнулся. Прикрываясь за грузовиком, он быстро миновал опасный участок. По-прежнему не поднимаясь в полный рост, сталкер оставался скрытым от посторонних глаз покосившимся забором, некогда огораживающим чьи-то частные владения. Скользя бесшумной тенью среди развалин, Красавчик с каждым шагом приближался к воротам.
Покосившийся шлагбаум, крылом уткнувшийся в асфальт, символизировал начало безопасной территории. Дальше шли владения Жучары, который слыл ярым противником отстрела сталкеров на своей земле. Поначалу такое случалось, но скоро торговец положил конец беспределу. Всех тех, кто не уважил негласный договор, ждала смерть. На поиски нарушителя выходил оперативный отряд, знавший близлежащие развалины как свои пять пальцев. Показательные казни в том случае, когда нарушителя удавалось взять живым, напрочь отвадили отсюда любителей пострелять в спину.
Луч прожектора скользил по дороге, испещренной сетью трещин, добирался до двухэтажного здания, стоявшего неподалеку от бетонной стены, и возвращался обратно в канаву, заросшую редким кустарником. Где-то в тех краях завыла собака, но Красавчик мог не опасаться нападения. Те люди, которые сейчас изучали его через окуляры бинокля, контролировали ситуацию – прикроют в случае чего.
На всякий случай сталкер передвинул автомат дальше за спину и поднял руки, демонстрируя мирные намерения. Предосторожность оказалась излишней. Его узнали издалека.
– Красавчик! – знакомый голос послышался из окна, вырезанного в железных воротах.
– Ленчик, ты? – отозвался Красавчик.
– Заходь давай. Чего выставился? – Дверца открылась не настежь – так, еле-еле протиснуться.
– Поздновато идешь, сталкер. – Огромный детина с рыжими усами радостно оскалился. – Сейчас из всех щелей твари полезут, ты совсем немного не дождался.
– Нет твари опасней, чем человек, – глубокомысленно заявил Красавчик.
Он с нескрываемым удовольствием наблюдал за тем, как нахмурился Ленчик. Человек думал. Красавчик воспользовался паузой, чтобы пройти мимо. Только расслабившись, он понял, насколько устал. Однако сталкер просчитался, оценив умственные способности Ленчика на три с минусом.
Тот остановил его и начал:
– Точно сказал. Лучше не бывает. А вот анекдот тебе на эту тему… да погоди ты рожу строить, новый, точно тебе говорю. Два сталкера выходят из бара. Вдруг один из них падает замертво. Второй смотрит: ну точно, не дышит и лицо белое. Он хватает мобильник и звонит доктору: «Док, что мне делать, мой друг умер!» Тот отвечает: «Успокойся, парень, сначала надо убедиться, что твой друг точно мертв». Сперва тишина, потом такой звук выстрела. Сталкер опять говорит: «Теперь он точно мертв. Док, что дальше?»
Красавчик кивнул, подавая знак, что дослушал до конца. На вежливую улыбку сил у него уже не осталось.
С другой стороны, старые, переделанные анекдоты, на которые Ленчик был горазд, лишний раз доказывали, что атмосфера, царившая в цитадели, осталась прежней.
Чего нельзя было сказать об окружающей обстановке. Сталкер шел в глубь охраняемой территории, боковым зрением отмечая, что на крыше приземистого склада, скрытые за мешками, появились новые пулеметные гнезда, стала вдвое выше баррикада в конце улочки. Все эти наблюдения наводили на невеселые мысли.
