Альфред Ван Вогт - Торговый дом оружейников
— А если… — Она не собиралась прерывать Гониша, да не устояла перед неожиданно пришедшей мыслью. — А если бы мы обменяли вас на него?
Гониш пожал плечами:
— Скорее всего за меня могут выдать лишь его труп.
Ее бросало то в жар, то в холод, и от этого лихорадочного состояния мысли путались. Она давным-давно воспринимала смерть без сердечного содрогания, поэтому хладнокровно могла представить мертвым как его, так и себя.
— А если бы я предложила межзвездный суперлайнер?
Ее настойчивость, казалось, привела Гониша в изумление. Он откинулся назад, не сводя с нее глаз.
— Мадам, — наконец выговорил ноумен, — здесь моя интуиция не помощник — не могу логически обнадежить вас. Должен признаться — электронный щит для меня загадка. Не понимаю, как он действует и зачем нужен. Полагаю, лишь — что бы Хедрок ни делал внутри щита, это не поможет ему преодолеть непробиваемую броню самоходки Торгового Дома или убежать из металлического бункера и спастись. Против него поставлены все научные достижения оружейников и империи Айшеров. Наука движется вперед рывками и сейчас находится на крутом подъеме. Через сто лет, когда наступит спад, бессмертный человек сможет определять положение, но не раньше.
— А если он скажет им правду? — слова принадлежали принцу дель Куртину.
— Не будет этого! — воскликнула императрица. — Вымаливать пощаду? Ни одному Айшеру не придет подобное в голову.
— Ее величество правы, — подтвердил Гониш, — хотя есть и другие аспекты. Я не буду вдаваться в подробности. Возможность признания вины исключается.
Императрица почти не слышала его. Она стояла с высоко поднятой головой.
— Попытайтесь снова связаться с Высшим Советом Торгового Дома, — волнуясь, чуть дрожащим голосом сказала она, повернувшись к кузену. — Предложите им Гониша, межзвездный суперлайнер, полное признание, включая соглашение, по которому их суды и наши объединятся, — все что угодно в обмен на капитана Хедрока. Они сумасшедшие, если не согласятся.
Несколько сникнув, она умолкла и заметила, что ноумен не сводит с нее мрачного взгляда.
— Мадам, — сказал он с печалью, — наверное, вы не обратили внимания на мои слова. Они намеревались покончить с ним максимум в течение часа. Он уже один раз сбежал от членов Высшего Совета, теперь их не проведешь. Они поставят точку на жизненном пути величайшего человека. И мадам… — Гониш как-то весь подобрался, — для вас это даже лучше. Вы знаете так же хорошо, как и я, что не можете иметь детей.
— Что такое? — спросил принц дель Куртин с величайшим изумлением. — Иннельда…
— Молчать! — прохрипела она в страшной ярости. — Принц, отправьте этого человека обратно в камеру. Он стал поистине невыносимым. И не смейте обсуждать с ним вашу правительницу!
Принц поклонился.
— Как угодно, ваше величество, — буркнул он и отвернулся: — Прошу вас, мистер Гониш.
Иннельда не предполагала, что может испытывать такую боль. Мало того, что она осталась одна в своих покоях, распался ее внутренний мир. Время тянулось бесконечно, хоть бы сон принес облегчение…
16
Комната, в которую ввели Хедрока, напоминала металлический бункер. Он помедлил в дверях, с усмешкой глядя на вошедшего следом Питера Кадрона. Пусть тому будет не по себе! Однажды они арестовали его, застигнув врасплох. На этот раз все по-иному. На этот раз он их ждал. Он без страха рассматривал двадцать девять человек, восседавших за V-образным столом, за которым члены Высшего Совета Торгового Дома всегда располагались на своих расширенных заседаниях. Подождал, пока Питер Кадрон, тридцатый на этом высоком собрании, прошел вперед и занял свое место. Начальник конвоя доложил, что у арестованного изъяли все кольца, поменяли одежду и просветили тело, — все в порядке, спрятанного оружия не обнаружено.
Отчитавшись, начальник и конвойные ушли, а Хедрок все еще стоял у двери. Он улыбался, когда Питер Кадрон объяснял, зачем нужны такие меры предосторожности. Потом медленно, без признаков малейшего волнения приблизился к столу. Все взгляды были устремлены на него. Одни смотрели с любопытством, другие в ожидании, а кое-кто с явной враждебностью. Казалось, все с нетерпением ждали, когда же он заговорит.
— Джентльмены, — начал Хедрок звенящим голосом, — хочу задать один вопрос: кто-нибудь из присутствующих представляет себе, где я был, когда прошел через тот щит? Если нет, то предлагаю немедленно отпустить меня, в противном случае могущественному Совету оружейников придется пережить, мягко выражаясь, весьма неприятные минуты.
Члены Совета долго молчали, поглядывая друг на друга.
— Я считаю, — наконец изрек молодой Ансил Неер, — чем скорее его казнят, тем лучше. Сейчас можно перерезать ему горло или задушить его, пуля может пробить ему голову, а энергетическое оружие и следа от него не оставит. Пока он беззащитен, мы можем хоть забить его до смерти. И это можно сделать сейчас. Но мы не знаем, судя по его заявлению, сможем ли это сделать через десять минут. — Подчиняясь искреннему порыву, молодой администратор встал. — Джентльмены, нужно действовать немедленно!
Хедрок громко захлопал в ладоши.
— Браво, — сказал он, — браво! Столь мудрый совет заслуживает столь же стремительного осуществления. Приступайте и, прошу вас, попытайтесь убить меня любым способом. Вытаскивайте револьверы и стреляйте, хватайте стулья и глушите, прикажите принести кинжалы и пригвоздите меня к стене. Что бы вы ни сделали, джентльмены, вас ждет расплата. К тому же вполне заслуженная.
Тут было хотел вставить свое слово член Совета Дим Лили, однако не успел.
— Прошу прощения, — опередил его Хедрок, — говорить буду я! Здесь судят вас, а не меня. Вы еще можете получить снисхождение за свои преступные действия — нападение на императорский дворец, — если искренне признаете, что нарушили собственные законы.
— Воистину это переходит всякие границы! — воскликнул один из членов Совета.
— Пусть говорит, — уступил Питер Кадрон. — Хотя бы узнаем о его мотивах.
Хедрок угрюмо поклонился.
— Конечно, узнаете, мистер Кадрон. Я возмущен решением Совета атаковать дворец.
— Могу понять вашу досаду, — с иронией заметил Кадрон, — поскольку Высший Совет не посчитался с законом трехсотлетней давности, в то время как вы, по-видимому, очень рассчитывали на него или на наши колебания и чувствовали себя в безопасности, добиваясь собственных целей, каковы бы те ни были.
— Я не рассчитывал ни на закон, ни на ваши колебания. Мои соратники и я, — Хедрок решил лишний раз подчеркнуть, что он не один, — давно наблюдаем за прогрессирующим высокомерием вашего Совета, за крепнущей уверенностью в неподотчетности своих действий и как следствие за безнаказанным попранием собственной же конституции.
— Наша конституция, — с достоинством сказал Бейд Робертс, старший член Совета, — требует, чтобы мы предпринимали любые действия ради поддержания нашего положения. Поправка, запрещающая нападение на главу правящего рода Айшеров, его резиденцию, его наследников или преемников, утрачивает смысл в экстремальной ситуации, особенно такой, как сейчас. К тому же мы учли, что во время штурма дворца там не было ее величества.
— Я должен вмешаться! — веско вставил председатель Совета. — Невероятное дело, но мы пошли на поводу ловкого арестанта. Я допускаю, что все ощущают некоторую неловкость из-за штурма дворца, но не отчитываться же в наших действиях перед этим человеком! — И отдал приказ в свой телестат: — Командир, наденьте на голову арестованного мешок!
Хедрок добродушно улыбался, когда вошли десять конвойных.
— Итак, настало время испытания, — молвил он, стоя совершенно спокойно.
Мешок завис над его головой и тут…
Тут произошло нечто из ряда вон выходящее…
Когда Хедрок полчаса назад прошел во дворец через секцию стены, которую принес из склепов, то оказался в сумеречном мире. Он стоял, давая телу адаптироваться, и надеялся, что никто больше не последует за ним через электронно-силовое поле. Он беспокоился не о себе. Вибрационный щит был настроен на его тело, только на его тело, и в течение всех лет, пока щит находился в подземных склепах, Хедрок очень опасался — вдруг кто-нибудь обопрется о него и получит серьезные повреждения. Да мало ли что может случиться с таким незадачливым простофилей!.. Как-то раз Хедрок пропустил через экспериментальную модель несколько животных, снабдив ярлыками с адресом владельца, и — о ужас! — их разбросало в разные стороны на десятки тысяч миль. Некоторые так и не были возвращены, хотя сумма вознаграждения, объявленная на ярлыках, была весьма солидной.
В сумеречном мире торопиться было некуда. Реальное время и земные законы здесь не работали. Здесь — то есть везде и нигде. Правда, здесь можно быстро сойти с ума, так как ты оказывался вне времени. Опыты показали, что шестичасовое пребывание в этом мире уже серьезно воздействует на психику.
