Леонид Кудрявцев - Космическая одиссея
«Эх, — вздохнул он. — Надо было брать власть в свои руки попозже, когда Завхар развернет свои эксперименты полностью. Вот тогда… Нет, позже его мог бы кто-нибудь опередить и сейчас великим господином был бы другой…»
Он еще раз посмотрел на тупую физиономию начальника стражи. Да, если бы такой идиот стал великим господином… Нет, все правильно. Он нанес свой удар вовремя и нечего об этом теперь жалеть.
— Вот что, — сказал Бабожбаб начальнику стражи. — Если они не собираются сворачивать с дороги к дворцу, остается только уничтожить отрезок дороги, чтобы они не могли пройти. Все, игры кончились. Надо принимать серьезные меры. Если они доберутся до дворца, остановить их будет невозможно. Поэтому…
Он бросил испытующий взгляд на начальника стражи. Тот все еще стоял на четвереньках, всей позой выражая покорность и готовность выполнить любые приказания.
— Принимай любые меры, но замани их в ловушку. Теперь приказ один: остановить их любой ценой. Можешь разнести хоть половину лабиринта, но пришельцы должны быть обезврежены. Ты меня понял?
— Понял. Любой ценой.
— Действуй. О результатах докладывай каждые полчаса. Если ты не сможешь их остановить — пеняй на себя.
— Смогу, — сказал начальник стражи. — Я их остановлю.
— Ну вот и хорошо. А теперь приступай…
— Так точно, — начальник стражи отвесил ритуальный поклон и начал пятиться к выходу из золотого зала.
Глядя на него, Бабожбаб подумал, что неплохо было бы потребовать, чтобы начальник стражи заканчивал свой визит новым ритуальным ударом головой об пол. Но только потом. Сначала пусть он остановит пришельцев. А уж тогда, на досуге, можно заняться его воспитанием.
Оставшись один, Бабожбаб сошел с золотого трона и задумчиво прошелся по залу.
Итак, все было просто превосходно Пришельцев остановят, это дело времени. Конечно, забывать о них нельзя, но пока можно и слегка поразвлечься. Кстати, о ритуальных ударах головой об пол. Где же этот Кромгокрик? Он уже должен был доложить о первых результатах обучения. А потом…
Он представил, как в ближайшем будущем все без исключения придворные будут заканчивать визит к нему ритуальным ударом головой об пол, причем о то место, где будет самый крупный бриллиант.
Или нет. Он разработает особую систему. О самый крупный бриллиант они будут биться лбом только в особо торжественных случаях. А в обычные дни о бриллиант средних размеров. Тому, кем он будет доволен, кто чем-нибудь отличится, он позволит биться о самый маленький бриллиант.
В виде поощрения.
И звук, надо будет поработать со звуком.
Он так погрузился в эти думы, что незаметно для себя прошелся по залу и становился у двери. Ноги сами несли его в алмазный зал и, увидев это, он решил не противиться. В алмазный, так и алмазный. В конце концов, он уже давно не осматривал свою коллекцию.
Да, почему бы ему ее не осмотреть?
Решив так, Бабожбаб покинул золотой зал и направился в алмазный. То и дело попадавшиеся ему на пути ххнерхи-охранники, завидев своего господина, почтительно застывали, вытянув вверх переднюю пару лапок и строго симметрично расставив остальные. Встретившиеся но дороге двое придворных сейчас же рухнули на живот, так что он даже не успел рассмотреть их лица, и стали отбивать неуклюжие удары. Судя по звуку, с которым их лбы соприкасались с полом, это был кто-то из самых низших приспешников, которым еще учиться и учиться искусству придворных церемоний.
В другое время Бабожбаб приказал бы их обязательно наказать, чтобы они ему больше не попадались на глаза, но сейчас он был слишком занят своими мыслями.
«Черт с ними, — решил он и почувствовал гордость от того, что оказался таким милосердным. — Пусть поучатся. Что с них взять?»
Теперь он приближался к самому центру дворца, где, собственно, и находился алмазный зал. Потянулась анфилада коридоров, которые он назвал «парадными». Один за другим Бабожбаб проходил их, любуясь на украшавшие стены собственные профили, выложенные драгоценными камнями.
В этих коридорах стояли уже стражники-люди, при его приближении вытягивавшиеся «во фрунт». Великий господин с удовольствием смотрел на их испуганные лица. Как ни странно, но огромная власть и страх, вызываемый его появлением, все еще приносили удовольствие Бабожбабу. Удовольствие? Да, именно удовольствие, ради которого он и стал великим господином. А для чего же еще было им становиться?
И все? Только для того, чтобы видеть как другие его бояться?
Эта мысль его поразила. Он остановился посреди очередного «парадного» коридора и ошарашенно огляделся. Стоявшие неподалеку стражники-люди буквально заледенели, подумав, что чем-то вызвали его немилость, и вот сейчас… сейчас начнется…
И это снова неприятно кольнуло Бабожбаба.
Как, все это было сделано лишь для того, чтобы стать объектом поклонения, объектом боязни? Зачем? И кому какая от этого польза?
Он снова вгляделся в глупые, испуганные лица стражников и вспомнил, что когда-то давно, когда еще не был великим господином, он хотел стать им для того, чтобы принести пользу людям, своему народу, сделать жизнь его лучше.
Кому же в конечном итоге он сделал лучше? Им, людям? Нет, ни в коем случае. Себе? Да, себе он сделал лучше, но стоило ли это таких усилий? Рано или поздно жизнь его закончится. Какую он память оставит о себе? То, что был страшным тираном и ввел в этикет ритуальные удары головой об вкрапленный в пол бриллиант?
Да какой смысл в памяти потомков, если помнить о нем будут только плохое? Но ведь он хотел совсем не этого. Он жаждал сделать людям добро. И когда обманул мастера Завхара, и когда украл у него камертон мечты. Да, с этого все и началось, с того, что он узнал про камертон мечты.
Тогда, узнав, как работает этот аппарат, он подумал, что именно с его помощью можно сделать так, чтобы люди заняли соответствующее им положение, а не были подручными ххнерхов. Именно для этого он украл камертон, именно для этого включил. И тогда ххнерхи стали его слугами, тупыми и послушными. А сделано это было во имя блага людей, чтобы они почувствовали себя настоящими хозяевами. Только многие из них этого не поняли и понять не хотят. Такие тупицы!
Что еще ему оставалось? Ну конечно, отделить тех, кто это понимает, от тех, кто не понимает. Тех, кто не понимал, он отправил на другие планеты работать под присмотром все тех же ххнерхов. А тех, кто понял, оставил при себе.
И они в благодарность за то, что он сделал их господами ххнерхов, стали оказывать ему знаки внимания.
Вот так, все было правильно и логично. И люди стали господами ххнерхов. Только почему же они его теперь так боятся? Неужели из-за ритуальных ударов головой об пол?
Бабожбаб вздохнул и прошествовал дальше. Миновав стражников, он услышал, как они облегченно вздохнули за его спиной. Господи, да не нужны ему эти удары, ничего ему не нужно. Он просто хотел научить всех, кто остался с ним, дисциплине. Самой обычной дисциплине. И все. Как же можно научиться дисциплине без ритуалов и правил? Нет, нельзя. Все эти удары об пол и были теми самыми правилами, которые так нужны.
Так почему же его считают тираном?
Коридоры кончились, и великий господин оказался в алмазном зале. Здесь, увидев плывущий над полом алмазный туман, он окончательно пришел в себя.
Да какой же он тиран? Вот придет же такое в голову! Никакой он не тиран, просто суровый и справедливый правитель. И с чего он решил, что все его так боятся? Ну, конечно, немного боятся. Но в основном — уважают. А это главное. И в историю он войдет не как тиран, а как первый великий господин, с которого и начался настоящий порядок.
Вот так. И пусть кто-нибудь попытается с ним спорить. А этого Завхара скоро поймают. И тогда… тогда он заставит его сделать второй камертон мечты. На всякий случай. Рано или поздно он пригодится.
Решив так, Бабожбаб почувствовал неизъяснимое облегчение. И решил вознаградить себя за ту борьбу, в которой все-таки одержал победу. Самая трудная борьба — это борьба с самим собой.
Вот так.
И вознаградит он себя…
Бабожбаб уже знал, что он сделает. Он отправится смотреть свою коллекцию. Давненько он ее не осматривал. Все некогда было. Дела, государственные дела. Это совсем не шутка. Это тяжелая обязанность, которую он возложил на себя.
Иногда от нее можно и отдохнуть.
Великий господин прошел в тот угол алмазного зала, где прямо в полу находилась украшенная бриллиантами крышка, и, примерившись, потянул ее за край. Послышался легкий щелчок. Крышка откинулась, и перед Бабожбабом открылся люк с уходившей вниз винтовой лестницей.
Ступив на нее, он захлопнул за собой крышку и стал спускаться. Это было не слишком трудно. Вот подниматься… Ничего, физические упражнения ему полезны. А то так недолго и окончательно растолстеть. Это вредно скажется на давлении, на работе сердца, аппетите, сне…
Впрочем, не хотелось ему сейчас об этом думать. Хотелось осмотреть коллекцию.
