Эмилия Ри - Принцесса, которая любила дождь
— Уф… — сказал он, тяжело дыша. — Только что с пресс-конференции. Представляешь, сидит эта наглая морда в первом ряду, и спрашивает «а как представители Интерпола могут прокомментировать то, что в центре нашего города убиты с особой жестокостью шестеро и убийца до сих пор не найден? Правда ли то, что убитые — члены ультраправой радикальной группировки? И означает ли это, что отныне полиция нашего города не сможет гарантировать безопасность своих сограждан?». В общем, огребли мы там по полной, как вспомню — в жар бросает.
— Отто, а где 12-ая страница из дела Дике? — спросила внезапно Эмма.
— Какая страница? — удивился Отто.
— Страница номер 12, — ответила Эмма раздраженно. — В последний раз я ее видела между 11-ой и 13-ой страницами.
— Не знаю, — сказал ван Риберг. — Я с делом Дике не работал. Вагнера, фашиста нашего, спроси.
— Хорошо, — сказала Эмма и принялась дальше изучать дело Хорста Дике.
Она мельком глянула на ван Риберга. Тот сидел на столе и листал свежую газету. «Массовое убийство в ******е: полиция бессильна» — кричал заголовок на первой полосе. У Эммы и в мыслях не было подозревать в чем-то ван Риберга, но в самый последний момент он мельком глянул на нее исподлобья и вернулся к своей газете. Эмма отметила это про себя.
19:00На перроне было чрезвычайно шумно. Поезд только что подошел и встречающие толпами стояли у вагонов в ожидании своих родственников и близких. Крозье подышал на свои руки, пытаясь согреть их, затем спрятал их в карманы.
— Всего один человек? — спросила Бернски.
Анджелла кивнула.
— И что может сделать один человек? — спросила Джиллиан.
Анджелла удивленно посмотрела на нее.
— А, точно, все, вспомнила, — сказала Бернски.
— Шутки вздумала со мной шутить? — спросила Анджелла чуть слышно. — Смотри, плохо кончится.
Некоторое время они молчали.
— Я просто подумала — а зачем нам ехать встречать одного человека? — спросила Бернски. — С этим и Альфан прекрасно справляется.
— А ты еще и думать умеешь? — искренне удивилась Анджелла.
— Да, а еще я не стреляю в мужчин направо и налево, в отличие от одной фригидной особи, — резко парировала Бернски.
Анджелла демонстративно надула губки, бросила презрительный взгляд на Джиллиан и отвернулась. Хрупкая и беззащитная девушка, избитая префектом, словно исчезла в небытие. Зато ей на замену вернулась хладнокровная убийца, замаскированная неземной красотой.
— Девочки, не ссорьтесь, — сказал Крозье. — И где же наше подкрепление? Условились на 19:00, возле часов, а его все нет.
Виктор обернулся и показал на циферблат больших роскошных механических часов, висевших на бетонной стене. Часовая стрелка застыла на 7-ми, минутная — на 12-ти.
— Вон наше подкрепление.
Анджелла еле заметным кивком головы указала на идущего по перрону молодого худощавого парня среднего роста, с длинными, стянутыми на затылке в хвост, русыми волосами. На нем были черные джинсы, армейские ботинки и короткая черная кожаная куртка. В руке он нес черную прямоугольную армейскую сумку.
— Откуда ты знаешь? — спросил Веймар.
— Мне уже доводилось работать в одной упряжке с ним. Это Вячеслав Брант, — ответила Анджелла.
— Брант? — удивленно усмехнулась Бернски. — Вот этот глистик?
— А по нему не скажешь, что он способен двух человек через барную стойку перебросить, — заметил Крозье.
— Привет, — Анджелла протянула ему ладонь, Брант галантно шаркнул армейским ботинком и поцеловал ее ручку.
— Знакомься — Крозье, Веймар, Бернски, — Анджелла представила ему остальных.
Брант пожал мужчинам руки, слегка поклонился девушке.
— Ну что, поехали? — спросил он. — Ты все также, на «Кадиллаке»?
— Конечно, — сказала Анджелла. — Он там, на парковке. Видишь ли, я заметила, что «Хаммеры» меня не возбуждают.
— А говорила «Линкольн куплю, Линкольн куплю…» — передразнил ее Брант.
— Да пошел ты…. — усмехнулась Анджелла, открывая багажник.
Брант с громким звоном поставил сумку на пол.
— Интересно, чего это он так за свою сумку трясется? — спросила Бернски, садясь в автомобиль.
Веймар многозначно щелкнул пальцем по горлу.
— Неужели еще один Фергюссон? — спросила Бернски. — Я второй такой корпоративной вечеринки не вынесу.
19:56Город потонул в вечерних сумерках. За окном выл ледяной ветер. К ночи температура резко опустилась. Казалось, зима постепенно начинает отвоевывать позиции у осени. Все подразделение Джи-2 сидело за столом на кухне, в квартире Анджеллы. Пили холодное пиво, закусывая горячими бифштексами.
— Как же так, Вячеслав? — спросила Анджелла, надкусывая мясо.
Брант сидел за столом, поставив у своих ног любимую армейскую сумку и посадив к себе на колени Бернски.
— Да, в Чехии сейчас тепло, — сказал он, грустно вздохнул и пригубил пиво. — Да вот вышли там на меня ребята из Интерпола. У меня же должен быть срок за убийство, а второе — недоказанное. Ну, это только то, что им официально известно. В общем, сидели с сослуживцами в баре, смотрели футбол, а вокруг нас один засранец все ошивался. Ну, мы его один раз послали, второй — а он ни в какую, все трется вокруг да около. А по сему решили мы, что он карманник. В общем, вывели мы его на улицу, и как-то неудачно у нас с ним беседа получилась, хотели дать пиздячек малость, но — перестарались. А потом оказалось, что он на Интерпол работал. Ну, тут мне, конечно, в Европе сразу тесно стало, поэтому меня к вам и перевели в срочном порядке.
— Понятно, — Анджелла допила оставшееся в бутылке пиво, посмотрела на часы. — Пора ехать. Заночуем где-нибудь по пути, в мотеле.
Черный «Кадиллак» отъехал от многоэтажной свечки и скрылся за поворотом. Прошло двадцать минут, и возле этой же самой свечки остановился «Ауди А6» с наглухо тонированными стеклами…
День 6-ой 20:30В квартире было необычайно грязно. Поначалу Эмма не могла поверить, что это жилье принадлежит женщине — уж слишком заброшенным оно выглядело. С другой стороны, любой след, любое изменение станет сразу же заметно на фоне общего беспорядка. Парадокс.
— Ба! — громко воскликнул Вагнер, войдя на кухню. — И это все выпили 5 человек? Да ни за что не поверю. Скорее тут пьянствовало троянское войско, причем не одну неделю!
Эмма прошла в спальню, оставив Вагнера и ван Риберга снимать отпечатки пальцев с пустых бутылок. Собственно, спальней это можно было назвать с большой натяжкой — та же грязь и огромный, обшарпанный, поцарапанный, черный кожаный диван. «Место сексуальных побед» — пронеслось в голове у Эммы. Ей никогда не везло с мужчинами. Небольшого роста, вечно сутулая, с небольшими очками на угловатом лице и стянутыми в конский хвост русыми волосами на затылке — ее принимали за студентку филфака, бухгалтершу, но никогда — за старшего следователя следственной группы Международной Полицейской организации. А жгучая брюнетка на видеопленке, ростом почти два метра, с точеной фигурой и грудью как минимум 3-его размера вызывала зависть. «Да, с такими формами и чудесным смазливым личиком мозги не нужны» — горько заметила про себя Эмма Ричардс, подойдя к книжному шкафу и окинув взглядом запылившиеся полки. Внезапно она заметила — одна из полок содержится в безупречной чистоте, книги стоят ровным рядом. Она взяла одну из них наугад, открыла на первой попавшейся странице. Книга оказалась на латыни. И тут же в глаза бросилась подчеркнутая черным фломастером фраза. Эмма никогда не гордилась своими познаниями в латинском языке, но их оказалось достаточно, чтобы разобрать слова:
«…И обратился грешник в ужаснейшего зловонного волка, и завыл в смертной тоске, ибо открылась ему пропасть великой злобы, куда должен был он пасть. И расхохотался Антихрист, и смех его был подобен раскатам карающего грома, возвещающего о конце света.
— Будешь ты служить мне преданно и верно, — сверкая огненными очами, повелел Антихрист грешнику, грозя перстом — будешь сеять смерть и ужас среди братьев и сестер твоих. И всякий раз в полнолуние будешь приносить мне кровавые жертвы, и станет сие наградой твоей и карой…
О ту пору грешник перекинулся волком и вышел на охоту свою еженощную. И вот приметы, по которым можно узнать оборотня: голова его — мохнатый котел злобы, зубастое рыло у него, стопы кривые и громадные, когти его — серпы, приуготовленные для жатвы смертельной, глаза его полны крови и гноя. И нет от него спасения и защиты ни грешнику, ни праведнику, ни дщери, ни младенцу. И смотрел Антихрист, как терзает чудовище без милосердия свои жертвы, и радовалось черное сердце Антихриста кровавой жатве…»
Эмма глянула на обложку.
— Магнус Упсальский, «Трактат о вервольфах, мантихорах, ламиях, и иных порождениях Тьмы». 1338 год, — прочла она вслух название. — Неудивительно, что она наемная убийца — только ненормальный станет читать такой бред.
