Александр Зорич - Полураспад
«Маловато для такой негодяйки», - искренне изумился я.
В руках негодяйки был рюкзак Тигренка.
- Я сдаюсь! - громко сказала девушка. - Не стреляйте! Пожалуйста.
- Вот и славненько, - крякнул я и както очень поментовски потер руки.
Мы сидели в единственной комнате Сторожки возле печки - впрочем, нетопленой - и ужинали чем бог послал.
В ту ночь бог послал бутерброды с сыром, банку «Завтрака туриста» и шоколадку «Чайка» - всем этим угощала нас запасливая девушкаворовка. Дада, еще пятнадцать минут назад мы были смертельными врагами. Но теперь, после того, как она вернула нам украденное, врагами мы быть перестали.
Согласен, в жизни такие расклады маловероятны.
Но в Зоне бывает и не такое! Может быть, потому, что тут, случается, само время течет быстрее? А может быть, потому, что в Зоне ты начинаешь острее чувствовать условность всякой мелкой вражды. Какая уж тут вражда, когда сама Смерть ходит за тобой по пятам и вотвот коснется твоего плеча своей холодной костлявой рукой?
- Как тебя зовутто, кстати? - спросил я с набитым ртом.
- Гайка.
- А понормальному? Почеловечески?
- Ира, - сказала девушка, как мне показалось, довольно неприветливо.
- Ириша, значит, - удовлетворенно заметил я. - А в Зону давно ходишь?
- Да больше года уже.
- Чтото я тебя раньше тут не видел.
- Да наверняка видели. Только из других отмычек не выделяли.
- Такую хорошенькую девушку я бы не пропустил!
- А я не как девушка ходила. Я косила под пацана.
Я посмотрел на нее с недоверием. Как девчонка может «косить под пацана»?
Впрочем, такая - может.
Фигура - спортивная. Лицо - волевое. Грудь можно спрятать (это не трудно, поскольку там явно никак не больше первого размера). Говорить следует поменьше и желательно баском…
Да, пожалуй, эту смелую брюнеточку, если она пониже натянет козырек своей бейсболки с надписью «Hate Crime», можно действительно принять за пацана.
Особенно если заранее не настраивать себя на неизбежность отыскания женских черт.
- Скажи, если ты раньше косила под пацана, то почему сейчас решила вернуться, так сказать, к корням?
- Чего? - Гайка неприязненно уставилась на меня, словно хотела сказать «Ну ты дядя и загнул!».
- Ну, снова стать девчонкой?
- А надоело. Я тут с девчонками познакомилась.
С феминистками. Так они мне все объяснили про то, как общество подавляет женское.
- С феминистками?
- Ну да. Короче, быть женщиной почетно. Я это, короче, осознала.
- Круто, - озадаченно промолвил я.
- И потом, раньше я беззащитная была, даже без оружия нормального. А теперь и сама за себя постоять могу. А раз могу, значит, и обличье пацанское мне больше ни к чему.
- Мародеров не боишься?
- Мародеров?
- Нуда.
- Боюсь, - честно сказала Гайка и потупилась. - Но вы же не мародеры?
- Матерых мародеров даже мы с Тигренком боимся. - Я кивнул в сторону своего молодого товарища.
Мы доели ужин. Выпили чай. Физиономия Гайки сделалась совсем печальной. Она поглядывала на нас искоса, словно маленький волчонок. Будто это не она у нас, а мы у нее хабар ночью стибрили.
- Что куксишься? - спросил я.
- Да вот размышляю. Как вы меня наказыватьто будете?
- Никак. Чего тебя наказывать?
Тигренок, до этого безучастно пожиравший свой ужин, поднял на меня недоуменный взгляд. Оно и неудивительно, ведь всю дорогу от Грибного Леса до Сторожки я втирал ему про кары, какие я обрушу на голову воровки, когда ее всетаки настигну. Было там и колесование, и четвертование, и, конечно, скармливание заживо припятьплавунцам с ракамигороскопами.
- А с чего это вы такие добрые? - задача Гайка более чем резонный, но в ее устах неожиданный вопрос. - Я у вас хабар увела, а вы…
- Да что с тебя взятьто? Была бы ты мужик, я бы тебе репу начистил. В случае сопротивления - возможно, и пристрелил бы. Атак…
Гайка молчала - как видно, недоверчиво наслаждалась моим запредельным благородством. А затем сказала:
- Послушайте, мужики. Мне очень стыдно перед вами. Вы такие классные! - Мне показалось, она говорит искренне. - Но я знаю, как мне загладить свою вину. Ну хотя бы отчасти…
- Говори.
- За сколько вы планировали продать «кварцевые ножницы»?
- В смысле? - Мое лицо отразило недоумение.
- Ну вот кто скупает у тебя хабар, Комбат?
- Хуарес, Который «Лейку» держит. Может, знаешь.
- И сколько Хуарес даст тебе за «ножницы»?
- «Ножницы» не продаются! - не дожидаясь моей реакции, запальчиво крикнул Тигренок.
- Правильно, «ножницы» не продаются, - согласно кивнул я.
- Хорошо, - терпеливо вздохнула Гайка. - А «подсолнух» - «подсолнух»то хоть продается?
- «Подсолнух» продается.
- И сколько вы планируете за него взять?
- Ну… Три косых. Или четыре. Если реалистично.
- Говори максимальную цену, не стесняйся!
- Четыре с половиной.
- А я сделаю так, что вы с Тигренком получите шесть! - Глаза Гайки азартно заблестели.
- Но как? У тебя что, печатный станок дома?
- Зачем еще?
«Ох, туповата молодежь пошла», - подумал я.
- Станок, который деньги печатает.
- Нет у меня никакого станка. Но я знаю правильные каналы сбыта! - скромно заявила Ира.
- Что ж, я не против. И когда же мы получим наши шесть косарей?
- Если пойдете сейчас со мной - уже завтра днем.
«Стало быть, сделка прямо в Зоне состоится? Выйтито мы явно не успеваем… Или она вертолет вызовет?
Нет, чушь. Если бы по заявкам этой девицы вертолеты прилетали, у нас бы никак не вышло ее так легко догнать и сцапать».
- Допустим, мы согласны. Мы же согласны? - спросил я у Тигренка для проформы.
Для Тигренка, я подозреваю, шесть тонн были суммой, которую он ни разу в жизни не держал в руках.
К чести моего спасеныша, он смог сделать рожу кирпичом. И не только.
- Мы хотим шесть с половиной! - нагло заявил Тигренок и веско хлопнул себя открытой ладонью по колену.
От изумления я чуть не упал с перевернутого ведра, на котором сидел. Ну дает!
- Это обдираловка, - твердо сказала Гайка. - Если вы получите шесть с половиной, я получу всего пятьсот. А это както… маловато!
- Послушай, Ириша, - сказал я, - мне кажется, в твоем положении лучше того… быть поскромнее. Нихт?
- Ладно, - кивнула она после ярко выраженной внутренней борьбы, которая заключалась в полуминутном мрачном сопении.
- И еще я хотел бы знать, куда именно мы отправимся после того, как мы все трое переночуем здесь, в Сторожке. Где это «подсолнухи» за внеэкономические деньги скупают?
- Мы отправимся на базу «каперов».
Я присвистнул от удивления. У девчонки, что называется, был кураж. И даже, так сказать, стиль.
Вот, к примеру, взять меня. Крутой? Крутой. А на базе «каперов», которые в последний год, что называется вошли в силу, я ни разу не был. Потому что боялся, уж очень стремные веши про этих «каперов» рассказывали.
Я, значит, боялся. А эта малолетняя Гайка, значит, нет!
- И что, ты когонибудь из «каперов» лично знаешь? - осторожно поинтересовался я.
- Коекого знаю, - загадочно промолвила девушка.
Я примолк и налил себе еще чаю из заварочной чашки, которая томилась на хилом спиртовочном огоньке.
«Конечно, Гайка мерзавка, - размышлял я. - Мерзавка, да. Хотя девушка она посвоему симпатичная - дерзкая, отважная, интересная внешне… Но доверять ей ни в коем случае нельзя. Ни в коем случае».
Допив чай, я сказал Тигренку:
- Ну вот что, друг сердечный, таракан запечный…
Спим, как обычно, по очереди. Несем вахту. Охраняем покой нашей дорогой подруги. А то мало ли что - захожий бюрер или, допустим, снорк…
- Вас понял, Владимир Сергеевич, - отрапортовал Тигренок. - С вашего позволения я запру входную дверь на засов и сяду возле нее. Окна ведь все равно заколочены, так? Значит, чтобы она не удрала, достаточно блокировать дверь.
Конечно, ему требовалось поддержать мою игру и сказать чтото вроде «Значит, чтобы снорк не вломился, надобно блокировать дверь».
А называть веши своими именами вредно, да.
От меня не укрылся гневный взгляд, который Гайка метнула в Тигренка. По этому взгляду было ясно, что лучшими друзьями они скорее всего не станут.
Но я сделал вид, что этого взгляда не заметил.
И что все к лучшему в этом лучшем из миров.
- И, кстати, мы тут одну ценную вещь подобрали, - сказал я, протягивая Гайке ее розовую резинку. - Забирай назад, пока я не продал ее извращенцамфетишистам.
Глава 13. Как молоды мы были, как кровососов били…
Tell те why love is war
When the battle is done you still want more
Every broken heart is trying to even up the score
It's the way of the world, love is war.
«Love Is War», Bon Jovi
К базе «каперов» мы подходили со стороны леса, а не со стороны того эпического вала, с недавних пор знакомого каждому сталкеру, которыйто и стал своеобразной эмблемой этогоклана. Скажем, если бы я был дизайнером, которому «каперы» заказали свой логотип (это из разряда ненаучной фантастики, конечно), на этом логотипе я бы изобразил их вал…
