Елена Сидоренко - (Не)люди (СИ)
Едва Куд оказался пристегнут, он, как и пять лет назад, прилип носом к окну, но на этот раз его взгляд был другим. Он не смотрел на мир, не выхватывал каждую деталь открывающихся ему видов. Он смотрел в себя и выжидал момента, когда сможет вновь вздохнуть полной грудью в объятиях той, кто ему жизненно необходим. И когда Джонатан, как и обещал, привез Куда в клинику, когда, размахивая удостоверением из Юсты, прошел до наблюдательной палаты, где заперли Хельгу, мальчик выдохнул. Шумно, прерывисто, но твердо. Он не видел мать, забившуюся в угол пустой палаты, но чувствовал: она там. Его пропустили через наблюдательный пункт, и он встал перед Хельгой на колени, обнимая ее, никак не отреагировавшую на происходящее, своими несуществующими руками, успокаиваясь окончательно, словно до этого держался изо всех сил.
— Она буйная. Все звала какого-то сына и орала как резаная, — недовольно поджали губы врачи, когда Джонатан перегородил им дорогу, не позволяя вмешаться.
— Она хоть и двинутая, но не опасная. А сын у нее действительно есть, — он кивнул на Куда. Один из врачей попытался отодвинуть мужчину, но тот жестко припечатал удостоверение к его носу. Это сразу поумерило пыл персонала.
— Юста, значит… — кивнул один из врачей, поднимая руку — остальные, переглядываясь, начали покидать палату. Последним ушел санитар из комнаты наблюдения.
— Да, Юста, — глухо сказал Куд, и врач прошел к ним с Хельгой, чтобы услышать бормотание мальчика. — Юста, которая оставит меня здесь, — добавил он, и мать вдруг молча обняла его. Так, словно это было нормально. Будто не ее обкололи успокоительным. Так, словно не она едва не разнесла палату, когда ее привезли. Доктор долго осматривал женщину, а потом, когда она подняла голову и уставилась на него вполне осмысленным взглядом, поздоровалась с Джонатаном и поблагодарила его за сына, улыбнулся:
— Вы правы. Не похожа на буйную. Но отпустить не смогу — это невозможно.
— И не нужно, — отмахнулся Джонатан. — Ей давно пора полечиться.
Хельга вскочила с возмущенным воплем, но, быстро поняв намерения Джонатана, сделала шаг назад — к Куду. Голова все еще не соображала из-за лекарств.
— Да, — только и сказала она. — Не помешает… — и улыбнулась в полный рот, сгребая сына в охапку. Ее начало трясти. Куд нервно хихикнул.
— Да уж… — поморщился врач. — И как долго ребенок жил с ней?
— Пять лет.
Джонатан, уезжая из лечебницы после оформления Хельги и Куда, документы на которого пришлось отдать, подумал, что, наверное, сделал все правильно. Если Куд не хочет к ним возвращаться — не нужно и пытаться вернуть. В конце концов, это его решение. Может быть, Куд и поймет когда-нибудь, что натворил, но будет поздно.
Больше Джонатан не будет рисковать ради него собой и своими родными. Больше Джонатан не будет вмешиваться в жизнь этого маленького не-человека.
Запись седьмая. Середина августа. Вино и тряпичная кукла
После первого выхода Оза наружу Эмма-02 словно с цепи сорвалась. Десятикилометровые пробежки через день вокруг трейлера парня выдерживал без проблем. А вот когда Вторая подняла планку до двадцати километров, у него к концу второго часа бега глаза собирались в кучу, а белые бока трейлера мерещились абсолютно везде. При этом отжимания, упражнения на пресс и поднятие импровизированных гантелей в дни, когда не было пробежек, никто не отменял. Хотя гантели Оз смастерил сам, затолкав стащенные снаружи камни, которые по его просьбе очистила Первая, в банки из-под консервов. Все это парень перемотал изолентой и приделал вместо ручек уже пришедшие в негодность зубные щетки. Вторая очень долго рассматривала эту конструкцию и не могла понять, как до такого можно додуматься. Оз только посмеялся, напомнив, что у них разные мозги. Эмма осталась в расстройстве.
Они посещали десятки городов по дороге. Больших и маленьких, сохранившихся и не очень. Для Оза стало шоком, что люди, покидавшие свои дома, порой сжигали их, оставляя за спиной мегаполисы-кострища. Многие умирали в своих же квартирах, никем не замеченные, никому не нужные, и целые кварталы охватывали инфекции. Люди уходили в другие дома, сжигая свои. У них не было никакой надежды. Оз, поначалу жутко боявшийся ступать по мертвым городам, начал злиться. Он не принимал таких мыслей. Он полностью отказался от подобных настроений и заставил себя не обращать на это внимания и не позволять увиденному убить его мечту. Не бояться. Не отворачиваться от представших глазам пейзажей. Эммы часто заводили с ним разговоры о подобном. Спрашивали мнение, делились чем-то интересным — мягко заставляли парня принять этот мир. Пусть даже так, пусть не принимая решения людей — принять сам мир за пределами трейлера. Они готовили его к долгой вылазке. Они ехали в город, который Оз обязательно должен был посетить. В город, в который Оз не побоится идти.
В один день, когда парень крепко спал, распластавшись на смятой кровати в половину комнаты, к нему зашла Пятая. Долго стояла над душой и молчала, даже когда Оз проснулся и уставился на нее, — будто думала о чем-то своем, прокручивала какие-то воспоминания. В руках Эмма держала шлем, но отдавать не спешила.
— Что такое? Что-то не так? — решил спросить Оз, поднимаясь на локтях. Пятая, резко двинув головой, ответила, что все в порядке.
— Сегодня прогулка, — и покрутила шлем в руках. — Даже не экспедиция, но поторопись. Прогулка далеко, тебе следует выйти сейчас, чтобы успеть вернуться до шести…
— Если сейчас не встанешь, будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь! — заорала Вторая, едва открылась дверь. — Живо подъем и одеваться! Давай, давай! — и потянула Оза за руки, заставляя сползти с постели. Парень ничего не понимал и беспомощно оглядывался на Пятую. Потом еле поймал брошенный в него пакет, в котором оказался специальный пояс с обедом и необходимыми трубками-шнурами. Эмма-02 вытолкала Эмму-05 и уехала сама.
— Эй, Первая, что за?..
Но Эмма-01 не ответила. Озу это ужасно не понравилось. Ему не осталось ничего, кроме как отложить выяснения отношений на потом. Быстро проглотив завтрак, минуя чистку зубов и умывание — хватило просто протереть лицо руками и сполоснуть рот водой, он оделся, почти не запутавшись в проводах, и, заправив вдруг ставшие короткими штанины комбинезона в ботинки, подхватил баллон с кислородом, веса которого почти не ощутил из-за нервов. Оза немного колотило. Эммы ничего плохого не сделают, думал он. Не смогут — такова их программа. Значит, что-то хорошее. Или нейтральное. Но это мало помогало успокоиться.
— Первая, — опять позвал Оз, стоя уже в тамбуре и поправляя подбородком трубки, торчащие из ворота. — Если вы мне ничего не скажете, я никуда не пойду!
— Тебе все расскажут, не начинай, — совершенно обыденно отозвалась Первая и открыла дверь наружу, где, как заметил Оз, уже стояла Эмма-03.
— Это особенное место, — сказала она, не оборачиваясь. — Но мы должны там побывать. Здесь прошло детство Смотрителя. Его часть.
Оз, не сразу поверивший в услышанное, окинул взглядом город. Не большой и не маленький, такой же заросший и разваленный, как города до этого, такой же пустой и унылый. Но другой. Это был город Смотрителя. Один из «истоков». За спиной послышался лязг, и из трейлера выбралась Пятая на ходячей платформе. На недоуменный взгляд Оза она только усмехнулась и следом вытащила из тамбура зачехленную батарею.
— А ты ждал Вторую? — Эмма-05 вразвалку прошла вперед, кренясь влево из-за веса дополнительной батареи. Третья ходила совсем не так. — Там придется порыться основательно. И раз мы не знаем, в каком состоянии дом и лестница, проще поставить эту платформу. Кстати, не смотри так. Да, качаюсь, но с ней меньше заряда тратится.
— Точно, — подхватила Третья, замыкая цепочку за спиной Оза. — Если мои колеса не пройдут — пройдут ее ноги.
— А меня одного побыть наедине с домом Смотрителя вы не отпустите, — беззлобно усмехнулся Оз, скорее чтобы хоть что-то сказать, нежели предъявляя претензию. Он уже смирился с тем, что его снаружи одного не оставят. После того, как ему пришлось улепетывать от своры диких собак, парень прекрасно осознал причины таких подстраховок и необходимость таскать с собой электрошокер.
Они шли довольно долго, пересекая некогда красивые жилые кварталы и продираясь к центру через вылезшую брусчатку и начавшие опадать листья. Солнце, поднимаясь выше, припекало сильнее, отчего парню было тяжело дышать. Через два часа он не выдержал и с раздражением нажал на кнопку на поясе. Поймал ртом трубочку слева и нетерпеливо потянул воду, делая пару глотков. Потом снова нажал ту же кнопку и со вздохом облегчения запрокинул голову. Он явственно почувствовал, как пульсирующая в висках кровь начала разжижаться.
— Тебе плохо? — спросила Эмма-03, делая запрос всем вживленным в Оза датчикам, но парень покачал головой.
