Владимир Добряков - Сумеречные миры
— Отнюдь. Тем более, что несколько минут назад капитан Баярд говорил со мной о том же и дал мне такое же поручение.
— Гм! Положительно, в этом дворце невозможно сохранить тайну. Все, даже самое конфиденциальное, тут же становится всеобщим достоянием.
— Вы совершенно правы, ваше высокопреосвященство! — я лицемерно разделяю его огорчение.
Кардинал, казалось, не замечает моей иронии и снова замолкает, по-прежнему глядя в камин. Насмотревшись на огонь, он спрашивает:
— И сколько мушкетеров он выделил вам в помощь?
— Семь, — я не считаю нужным упоминать о приказе нашего майора.
— Маловато. Против вас будут действовать по меньшей мере человек тридцать-сорок. Вся надежда на то, что вы — граф Саусверк, а он — де Легар. Да и ваши мушкетеры стоят эскадрона этих разбойников.
Он снова замолкает и достает из ящика стола серебряный крест.
— Попробую вас немного усилить. На пути в Млен, на постоялом дворе «Жаворонок», моих распоряжений ждет ротмистр моей гвардии, маркиз де Вордейль. С ним три гвардейца. Покажете ему это, и он поедет с вами.
— Благодарю вас, ваше высокопреосвященство, — говорю я, принимая крест.
— Еще одно, — говорит кардинал, — в Млене есть монастырь святого Иоанна. Передайте настоятелю мои замечания по его отчету.
Кардинал снова замолкает, и я понимаю, что сейчас получу еще одно секретное поручение.
— В странноприимном доме, при этом монастыре, проживает пилигрим из Италии, Роберто Модунио. Передайте ему, пожалуйста, мое благословение на дальнейший путь и вот эти наставления в его нелегком деле написания истинной истории нашей Веры.
Он протягивает мне чистый запечатанный конверт и добавляет:
— Я бы очень не хотел, чтобы плодами моих благочестивых размышлений воспользовался в своих корыстных интересах епископ Маринелло.
Это уже сильно выходит за рамки моего задания. Составлять темпоральные уравнения, а тем более решать их у меня нет времени.
Провожу рукой по лицу, зажимая в конце движения бороду, и сразу слышу голос Магистра:
— Мы все поняли, Андрэ. Кэт уже решает систему на компьютере, сейчас…
— Андрей, — слышу я голос Катрин. — Можешь брать письмо. Определитель больше нуля. Есть только одна нелинейность: английский рыцарь, которого ты встретишь в Млене. Неясно, кто он и как себя поведет. Решишь сам, на месте. В крайнем случае отдашь письмо через де Вордейля.
Я беру конверт.
— Ваше высокопреосвященство, весьма вероятно, что первые два поручения могут, мягко говоря, воспрепятствовать мне выполнить третье. Могу ли я в этих обстоятельствах доверить ваше послание де Вордейлю?
— Можете. Но предпочтительно, если вы передадите письмо сами. Модунио ждет именно вас, а не де Вордейля.
Кардинал благословляет меня, и я покидаю его.
В кордегардии отбираю семерых мушкетеров своего батальона. В том числе решаю взять с собой сержанта, шевалье де Сен-Реми. С ним лейтенант Саусверк уже не раз выполнял разные рискованные и щекотливые поручения, и я знаю, что могу положиться не только на его шпагу, но и на умение молчать. Это надежный во всех отношениях товарищ.
Приказав мушкетерам быть готовыми к отъезду через час, отправляюсь в свой кабинет.
Там я проверяю мушкет: мощное двуствольное оружие. За такой мушкет многие готовы заплатить бешеные деньги, но мушкетеры ценили свое оружие еще дороже, и взять его можно было только с убитого.
В дорожную сумку укладываю хороший запас патронов для мушкета, затем достаю боевой пистолет. Это тоже предмет вожделения многих. По сути, это четырехзарядный револьвер. Во всей Лотарингии их было не больше полусотни. Их год назад начал делать придворный оружейник, испанский иммигрант Ружеро.
В сумку укладываю пачки патронов к револьверу и, подумав, кладу туда же шесть ручных бомб.
Широкополую шляпу я меняю на синий замшевый берет с белым пером цапли. Критически посмотрев на комплект доспехов, решительно снимаю со стены легкую, но прочную кольчугу и укладываю ее в ту же сумку.
Письма императрицы и кардинала я укладываю в потайные карманы широкого пояса. К поясу подвешиваю кинжал и кобуру с револьвером. Из ящика стола достаю два кошелька с золотом: в дороге можно прожить без всего, а вот без денег не проживешь. Беру длинную саблю и решительно выхожу из кабинета.
Часовой не может удержаться от вопроса.
— В дорогу, лейтенант?
— Да, — односложно отвечаю я.
— И надолго?
— Пока все дела не переделаю.
— Понятно!
Неподалеку от кордегардии встречаю ротмистра Жерома.
— Очень кстати, ротмистр! Я на несколько дней отлучусь, примите команду над нашим батальоном до моего возвращения.
— Счастливого пути, лейтенант!
Во дворе меня уже ждут семь мушкетеров. Сен-Реми держит на поводу моего коня.
— Ну, господа, в путь!
Мушкетеры вскакивают на коней, и наш маленький отряд выезжает из ворот императорского дворца. Никто из мушкетеров не поинтересовался, куда мы едем, надолго ли, насколько опасно наше предприятие… Это были гвардейцы-мушкетеры, готовые всегда и ко всему.
Проезжая по людным улицам и площадям Лютеции мне ни разу не пришлось подать голос, приказывая уступить нам дорогу. Пешеходы, всадники и экипажи сторонились, пропуская всадников в голубых плащах на рослых вороных конях. Такое почтение жителям столицы внушал мундир императорского гвардейца.
За заставой мы пришпориваем коней и очень скоро достигаем постоялого двора «Мленский Тракт», откуда начинается наш путь. Наскоро пообедав, двигаемся дальше и останавливаемся только на вечерней заре в трактире «Три Медведя»
Глава 15
Oh, it's most sweet
When in one line two crafts directly meet.
W.ShakespeareЕсть прелесть в том, когда две хитрости столкнутся лбом.
В.ШекспирУтром мы продолжаем путь, достигнув к полудню постоялого двора «Черепаха». Но там я решаю не останавливаться, так как до «Жаворонка», где я должен встретиться с де Вордейлем, остается всего семь километров.
Но едва мы отъезжаем от села, на окраине которого стоит «Черепаха», как нагоняем необычную процессию. Пятнадцать всадников в красных с желтым камзолах сопровождают повозку, на которой стоит большая клетка. В клетке заперты двенадцать человек: мужчины и женщины, преимущественно молодые. Все они скованы по рукам и ногам.
При нашем появлении пленники оживляются, а всадники, наоборот, приходят в некоторое замешательство, но быстро оправляются и берут повозку в кольцо.
— Кто вы такие и куда везете этих людей? — спрашиваю я.
— А кто вы такие, чтобы мы вам отвечали? — слышится голос.
Де Сен-Реми выезжает вперед и властно приказывает:
— Именем императора! Не сметь пререкаться, когда с вами разговаривает лейтенант гвардии его величества! Кто здесь старший?
Один из всадников, ошарашенный неожиданным натиском, выезжает вперед.
— Я, Мишель Дерю, командир четвертого эскадрона Смертельного летучего отряда округа Биони. С кем имею честь?
Сержант церемонно кланяется:
— Шевалье де Сен-Реми, сержант Серебряного полка мушкетеров его величества. Так кто эти люди, и куда вы их везете?
— Это преступники перед богом и людьми! Мы везем их в Бионь для публичного исполнения приговора.
— В чем состоит их вина? — все таким же властным тоном продолжает допрашивать Сен-Реми.
— Они продали души свои князю тьмы! — напыщенно отвечает Дерю. — Они занимались колдовством, наводили порчу, насылали болезни, приносили жертвы кровью невинных младенцев…
— Кто производил следствие, кто установил их вину, кто вынес приговор?
— Я.
— У вас есть для этого особые полномочия?
— Разумеется!
— Разумеется! Вы и следователь, и прокурор, и адвокат, и судья, и все в одном лице! А может быть, вы еще и судебный исполнитель? — Сен-Реми указывает на вторую повозку, загруженную наиболее ценным имуществом, конфискованным у несчастных.
— Полномочия… — начинает было Дерю.
— Своими полномочиями, грабитель, ты можешь трясти в других местах, а не перед лейтенантом гвардейских мушкетеров! Господин лейтенант! Какие будут распоряжения?
— Пленников освободить! Этих — арестовать!
— Барон де Ривак, командир сводного отряда… — начинает опять Дерю.
— Довольно болтать! — останавливаю его я. — Барон де Ривак — государственный преступник и скоро получит своё. Что касается вас, то лучшее, что вы можете сделать, — это отдать нам свое оружие и ключи от клетки и цепей.
Мишель Дерю обнажает саблю и достает связку ключей.
— Вот ключи, а вот оружие! Попробуйте взять их сами!
— Возьмем! — успокаиваю я его и командую: — За дело, мушкетеры!
Такую команду моим гвардейцам не надо повторять. Мгновенно начинают сверкать сабли и греметь выстрелы. Сам я в схватку не вступаю, всем своим видом показывая, что слишком много чести для таких разбойников скрестить оружие с лейтенантом мушкетеров. Я только достаю пистолет и взвожу курок. Сразу же приходится пристрелить одного из «летучих», неосмотрительно бросившегося на меня. Снова взвожу курок и поворачиваю барабан.
