Игорь Михалков - Нибиру. Пробуждение
Полковник хмыкнул и расцвел еще больше. Он вел себя так, словно позади него не топталась парочка вооруженных мордоворотов, а как дальний родственник, приехавший погостить. Но Антон все равно ощущал напряженность. Он не помнил никакого похода по Уральским горам и уж тем более того, кто мог носить его на плечах в то время.
Видя, что хозяин квартиры не собирается приглашать его внутрь, полковник наклонился к Антону и доверительно изрек, скорее не спрашивая, а констатируя:
— Вас, несомненно, интересует цель моего визита.
— Несомненно, — подтвердил Аркудов.
— Позволите? — Полковник придвинулся еще ближе, оттесняя ученого плечом.
Антон не поддался — встал нерушимо, для равновесия уперся локтем в дверной косяк. Его совсем не радовала мысль о том, что улыбчивый мужик, пусть даже друг покойного отца, войдет в квартиру. Это казалось Аркудову кощунством. Кроме того, какой здравомыслящий человек без веских причин и соответствующих бумаг впустит в дом непонятного типа при погонах?
— Это частная собственность, — стараясь не замечать автоматчиков, сухо заметил Антон.
Он и представить себе не мог, что участвует в событиях, весьма напоминающих те, при которых погиб его знакомый — хакер Валентин.
— У моего отца было не так уж много друзей, чтобы я не знал каждого из них. Простите, но вашего имени в их списке я не видел. Кстати, как вас зовут?
— Павел Геннадиевич. — Улыбка полковника поблекла, вокруг глаз углубились морщины. — Я мог бы и догадаться, что вы не запомните меня. Последнее время мы редко виделись с Игорем. Собственно о нем я хочу с вами поговорить.
— Так заехали бы ко мне на кафедру. В худшем случае — по месту прописки. По глазам ведь вижу, что вы столичная птица.
— Правильно видите, — подтвердил гость, продолжая несильно, и в то же время упрямо напирать. — Но дело не терпит отлагательств. Как только я получил все необходимые данные — сразу отправился к вам домой. Любезная госпожа Байлюк сообщила о вашем отъезде.
Упоминая фамилию старенькой няни, живущей по соседству с Аркудовым и иногда присматривающей за Светланой, полковник едва заметно скривился. Это значило, что он действительно побывал у Антона в гостях и успел пообщаться со старушкой. «Любезная» на самом деле являлась воплощением вселенской недоверчивости. Можно было не сомневаться: нянюшка не сказала, куда именно уехал Антон. Скорее всего, отправила незваного гостя куда подальше от квартиры Аркудовых.
— И вот я уже перед вами, готов предложить вам ответственное дело на благо страны.
Антон посторонился и отступил в глубь захламленного старой мебелью коридора. Приглашающе повел рукой — коротко, без особого желания. Буркнул насмешливое: «Надевайте тапочки». Мог бы поёрничать и продолжить беседу на пороге. Да что толку не дать вкрутиться в свой дом одному из винтиков могучей государственной машины? Пусть даже без санкции прокурора, с одной лишь корочкой, такой винтик может наделать много беды, застряв у тебя на пороге; глядь, а следом за ним тебя придавливает невообразимым весом самой державы. Говоришь, отцовский товарищ? Ну, тогда необходимо проявить уважение и, скрипнув зубами, «забыть» на время, что товарищ этот — из органов.
Ступая по истоптанному паласу в комнату и чувствуя за спиной тяжелые шаги, Антон даже не пытался угадать, в какое русло направится разговор. Говорить могли о чем угодно: о раритетных безделушках, припрятанных папой при жизни; о политической обстановке в университете на фоне милых воспоминаний о путешествиях по Уралу; о дневнике; о погибшем хакере, в конце концов…
— Как вы узнали, что я стою у двери, Павел Геннадиевич? — полюбопытствовал Антон, усаживаясь в кресло за рабочим столом отца. Положил руки на дневник и, надеясь, что незаметно, сжал его за корешок. Отметил про себя, что автоматчики остались где-то в недрах квартиры или, возможно, даже не входили внутрь. С трудом подавил отчаянное желание встать и пойти посмотреть, не роются ли службисты среди антикварных статуэток и книг. — Полагаю, слух у вас отменный.
— Слух у меня самый что ни на есть обычный. — Полковник хотел было опуститься на краешек стола — доминирующая поза, давление на собеседника, но в последний момент спохватился и скользнул на маленькую скамейку у стены. — Но техникой похвастаюсь.
Он поднял руку, и на его ладони Антон увидел маленький полый прямоугольник. Корпус из серого пластика цветом весьма напоминал обычный булыжник. Под тончайшей серебристой пленочкой, натянутой между стенками, находился плоский цветной экран. Изображение на нем периодически будто отряхивалось, всколыхивалось ершистыми помехами, вновь обретало контуры разноцветного силуэта сидящего нога на ногу человека.
— Новинка, — с заметной гордостью заметил гость. — Видит и распознает любые предметы и живые организмы на расстоянии до метра сквозь любую преграду. Я не специалист, точно не могу сказать, как работает. Кажется, излучает радиоволны вроде радара.
— Слышал о таком. Мечта археолога! — Антон с завистью поглядел на приборчик. Он со школы увлекался безделушками, имеющими отношение к высоким технологиям. — Это ведь у вас сканер, который, испускает сверхширокополосные импульсы высокой частоты?
— А вы действительно знающий человек, — приподнял бровь полковник. — И умный… Не сомневаюсь, что мы договоримся.
— Смотря о чем. — Антон Игоревич на время уснул, уступив место любознательному всезнайке восьми лет от роду.
— Это вам, — гость перегнулся через стол и вложил приборчик в руку Антона. — В знак будущего сотрудничества.
— Да-да, — рассеянно пробормотал ученый, сжимая неожиданно тяжелый подарок. На какой-то миг все проблемы реального мира — дочка, работа в университете, улетевшая на орбиту жена — свалились с его плеч. Остался лишь маленький кусочек серого пластика с экраном в центре. — Смотрите-ка, он видит сквозь столешницу! Если повернуть его стрелочкой к вам, то станет виден ваш силуэт. Больше того, даже пистолет под мышкой обрисовывается… кхм. Так что вы хотели?
Полковник какое-то мгновение испытующе смотрел на Антона. Точно хотел удостовериться: действительно ли собеседник столь непосредствен или только притворяется? Увиденное заставило его расслабленно вздохнуть и опереться локтями на стол.
— Пожалуй, — сказал он как можно более значительно, — сразу перейду к делу.
— Мудрое решение. — Антон, спохватившись, на всякий случай прикрыл дневник родителя кипой пожелтевших газет.
И помимо воли принялся рассматривать диковинку. На покатых боках радара не обнаружилось ни одной кнопки. Предположив, что имеет дело с сенсорным дисплеем, Антон ткнул в него пальцем и удивленно поднял брови — подушка пальца свободно вошла в экран, у ногтя заколебалось пестрое изображение сидящего полковника. Неужели голографическая проекция? Ничего себе, как далеко в будущее шагает прогресс, пока изучаешь прошлое.
— Скажите, Антон, Игорь Васильевич рассказывал вам о своей работе?
— Да.
— Что именно?
— Я на допросе? — отрезал ученый. Отложил — хорошая вещица! — радар в сторону. — Если вы пришли в этот дом задавать вопросы — предъявите какую-нибудь официальную бумажку. Если вы прибыли как старый друг покойного, извольте выражаться в ином тоне.
— Положим, «бумажка» у меня есть. — Полковник вытащил из внутреннего кармана куртки сложенный вчетверо лист. Поверх него появилась ламинированная корочка сотрудника СБУ. — И удостоверение имеется. Но я здесь исключительно в роли доброго друга. И лишь поэтому беседую с вами наедине. Поверьте, если бы я не знавал вашего родителя, вас доставили бы ко мне под конвоем.
— Угрожаете?
— Нет, констатирую факт, — слегка пожал плечами гость. — Я собираюсь предложить вам важное дело. Настолько важное, что буде наш разговор не потечет в мирном русле, я готов обратиться и к силовым методам убеждения. Потому ответьте на несколько вопросов, и приступим к самому главному.
— Намек понятен, — вздохнул Антон.
Сегодня был не его день. Трудная ночь, похмелье, сообщение о гибели знакомого. А тут еще и эсбэшник приперся.
— Благодарю вас за честность и подарок. Кнут я увидел, пряник принял. На всякий случай осведомлюсь: яйца для тисков готовить?
Полковник больше не улыбался:
— Что конкретно Игорь Васильевич рассказывал вам о своей работе?
— А что может рассказать эксперт по вдумчивому рытью земли и шевелению кисточкой? Черепки, осколки, обломки, мшистые плиты, окаменевшие экскременты — ничего интересного. В детстве я только и слышал, что о раскопках то тут, то там. Благодаря этим занимательным, — хмыкнул, — рассказам я отказался от предначертанной дорожки и вместо того, чтобы стать археологом, стал обычным историком.
— Детство, значит, да? Советские времена… — Полковник немного отодвинулся. — А в более зрелом своем возрасте вы расспрашивали отца о его деле?
