Алекс Орлов - Возвращение не предусмотрено
— Мы знакомы, лейтенант? — спросил Эдди, протягивая руку для рукопожатия.
— Ещё как, — радостно улыбнулся Уолш. — Помните бойню при Дирикантосе? Я — единственный выживший из группы «браво»…
— Стоп! У тебя был номер «ЗГ8»! — вспомнил Заиль.
— Точно, вы меня ещё в бой не пустили, сказали, что сначала должен научиться летать.
— Значит, это ты командуешь эскадрильей «тетриксов»?
— Ещё не эскадрильей, сэр, пока только группой — восемь машин… То есть теперь всего четыре осталось.
В этот момент судно качнулось, и капли коньяка упали на пол.
— Ну вот, уходим — да как скоро! — прокомментировал Сакеда. — Давайте выпьем, господа пилоты, а то сейчас начнётся экстренный разгон… Драпать будем. Драпать.
47
Колин Дзефирелли был легендой среди свободных агентов. Он старательно выбирал противников, и почти всегда это были самые опасные и могущественные люди. Пули наёмных убийц порой настигали его, но всякий раз он возвращался, казалось, из небытия, и его врагам приходилось заново начинать свою бесконечную охоту.
Всё изменилось, когда власть в спецслужбах, в правительстве и даже в военном министерстве стала переходить в руки ставленников урайской агентуры и финансовые магнаты Объединения Англизонских Миров, бывшие прежде заклятыми врагами агента криминального управления Дзефирелли, предложили ему союз в борьбе против тайных действий пришельцев.
Разведывательные службы примаров, появившиеся в Новых Территориях значительно позже урайской агентуры, также быстро разобрались, что именно Дзефирелли является для них наилучшим партнёром. От них Колин начал получать весомую поддержку и скоро стал наносить урайской сети разящие удары.
Впрочем, в отличие от своих противников, урайцы могли играть почти в открытую. Они контролировали многие значимые посты в правительстве и экономике, а потому всё шло к тому, что «братским народам» откроют наконец глаза на агрессивную сущность Империи Примаров, которым вот уже несколько сотен лет противостоит героический народ Урайи.
В средствах массовой информации стали появляться материалы на тему: «Мы не одиноки в окружающем пространстве».
Люди с докторскими степенями, хорошо известные и неплохо оплачиваемые, вещали про известную мечту об обретении Большого Брата, который явится из космических глубин, чтобы наделить народы мира всеобщим благополучием и передовыми технологиями.
Обывателям подобные разговоры очень нравились, и постепенно нации и народы привыкали к мысли, что этим «всеобщим благополучием» их наделят непременно, просто обязаны наделить. Урайские агенты проводили социологические исследования и радостно потирали руки. Население Страны Варваров, как они называли этот мир, уже было готово вступить в конфликт, если бы кто-то попытался отнять у них обещанное благополучие.
За всем этим внимательно следил сам Колин Дзефирелли и его обширный штаб, созданный благодаря примарской Службе имперской безопасности.
СИБовские резиденты выполняли приказы Дзефирелли, как если бы он был их официальным руководителем. Это значительно упрощало его нелёгкую работу, но вместе с тем Колин по-прежнему никому не доверял. Ведь даже финансовый король Эдгар Хубер, прежде сам предложивший «борьбу с захватчиками» и щедро финансировавший создание тайного фронта, в конце концов был перекуплен хитрыми урайцами.
Те сами убрали людей, прежде угрожавших Хуберу, а затем предложили ему подряд на перевооружение флота ОАМ. Какой капиталист откажется от такого? Эдгар не был исключением, хотя, надо признать, прислал Колину письмо с извинениями, в котором объяснил, что выходит из союза в связи с изменившимися обстоятельствами.
Однако Дзефирелли и не думал обижаться — ведь Хубер только давал деньги и не был посвящён ни в какие тонкости организации.
В дверь постучали, затем на пороге возник помощник Колина — Шульц.
— На дальний узел связи, который, как мы предполагали, контролируется урайцами, пришло закрытое послание.
— Закрытое? — удивлённо поднял брови Дзефирелли. — Чем же оно закрыто?
— Вашим прежним кодом, сэр.
— Да ну? — Дзефирелли даже покачал головой. Старый код на то и старый, что его уже заменили, однако кто мог в нём разобраться? Не какой-то любитель — это факт. Тут аппаратура нужна, специалисты.
Кто-то, уже самим этим кодом, явно намекал, что посвящён в тайны Дзефирелли и у него к знаменитому агенту есть дело.
— Где файл? — спросил Колин и, взяв со стола стакан с мятным чаем, сделал глоток. Он всё ещё не оправился от недавней простуды.
— Я уже переслал его к вам — на устройство.
— Ах, на устройство. — Колин кивнул, пододвигая к себе компактный приёмник, на котором он делал почти всю свою управленческую работу.
— Мне выйти, сэр? — слегка склонившись спросил Шульц.
— Что? Нет, не нужно. Он без аудиозаписи.
Старые кодировочные программы развернули послание, и Дзефирелли начал читать:
«Здравствуй, дорогой Колин. Никогда не думал, что здешний климат может стать для меня таким холодным. Наверное, я уже болен, поскольку доктора относятся ко мне все внимательнее. Хотелось бы повидаться и привезти тебе чего-нибудь вкусненького, ведь твои запросы мне хорошо известны. Поторопись с ответом, иначе я попаду на лечебные процедуры, а это обидно.
Просто подтверди место, где ты единственный раз наследил».
— Уф! Даже в жар бросило! — произнёс Колин, дочитав письмо до конца. Затем снова отпил лечебного чая и поскрёб затылок.
Ну конечно, наследил он на одной из явочных квартир в Лидсбурге. Уходить пришлось спешно, и на полу осталось несколько одноразовых, тоньше листа бумаги, чипов. И на каждом донесения, уже не имевшие на тот момент никакого статуса секретности.
В тот же день Колин сменил свой личный код, а старый, конечно, попал к тому, кому перестал нравиться климат. Прежде нравился, а теперь нет. Полковник Гумай Эренвой — человек недюжинных способностей, по крупицам построивший мощную агентурную сеть и теперь, по правилам разведок всех времён и народов, ожидавший списания на пенсионную прогулку в одну сторону.
Работай он где-нибудь в аппарате УРУ, ему бы подарили домик в одной из отдалённых жилых зон и он спокойно доживал бы свой век.
Однако переправлять в Урайю «пенсионера», начинённого секретной информацией, было делом хлопотным. Для решения этой проблемы существовали и более простые способы.
Как человек неглупый, Эренвой понимал, что лучше иметь дело с «нейтральным» Дзефирелли, досье которого — в этом Колин не сомневался — урайский резидент знал наизусть. Выйди он на контакт с примарскими агентами, его бы, конечно, приняли с распростёртыми объятиями, но, выжав как лимон, так же спокойно и пристрелили бы. Ведь он ураец, а какое доверие к урайцу?
Дзефирелли тоже был небескорыстен, и именно поэтому в письме к нему упоминалось «вкусненькое». Зная допуск Эренвоя, Колин мог не сомневаться, что тот прихватит что-то ценное.
Ну и потом, с помощью полковника можно было преуспеть в демонтировании системы урайской агентуры. Кому, как не её архитектору, лучше других было известно о её слабых местах.
— Что ж, очень хорошо, — мысленно подведя итог, произнёс Дзефирелли и начал сочинять ответ.
«Холод зависит от сезона. Рано или поздно зима все равно приходит — ты знал об этом.
Можешь навестить нас в любое удобное для тебя время в известном тебе месте».
Зашифровав письмо прежним старым кодом, Дзефирелли отправил его по указанному маршруту. Затем повернулся к Шульцу:
— Где у нас Искандер? Чем он занимается?
— Сидит в норе на Дижанейро.
— В Лидсбурге?
— Да, сэр.
Дзефирелли потрогал стакан с остывшим чаем, поднялся со стула и, запахнувшись в халат, подошёл к овальному иллюминатору.
Вдалеке, среди россыпи тающих огоньков, все отчётливее выделялось голубоватое пятно. Это был очередной транспорт-носитель, на который должны были перегрузить штабной блок Дзефирелли.
Эту систему придумали примары. Они специально построили две сотни кораблей, которые, меняясь по сугубо засекреченному графику, носили огромный контейнер, выдавая его то за мороженую рыбу, то за сухое топливо или прессованную траву фуфут, используемую для приготовления лекарств.
Впрочем, для своих перемещений эти суда выбирали только незаявленные трассы, поскольку там хозяйничали примары. Официальные же пути контролировались урайцами.
В городах они властвовали в дневное время, а ночью свои контрудары наносили группы примарских боевиков, многие из которых были местными уроженцами, прошедшими подготовку в примарской армии.
48
Утро последнего дня — так определил для себя Гумай Эренвой этот солнечный свет в окне, лёгкий ветерок, набегавший из решётки кондиционера, и щебет птичек, доносившийся с искусственной настенной панорамы.
