Юрий Корчевский - Броня. «Этот поезд в огне…»
Здание полиции располагалось на соседней улице – Сергей сразу опознал его. У входа стоял полицейский с винтовкой, над крыльцом полоскался немецкий флаг – красный, с белым кругом посередине, в центре которого была черная свастика.
При виде начальника полицейский встал по стойке «смирно».
Проходя к крыльцу, Сергей небрежно кивнул и бросил:
– Вольно. Исправно службу несешь, молодец.
В отделе никого не было, и Сергей сразу обошел всю бревенчатую избу.
В одной, самой большой комнате, был кабинет начальника. Из кабинета запертая на замок дверь вела в небольшую, темную – без окон – комнатушку, превращенную в каптерку. Здесь было несколько комплектов полицейской формы, сапоги, оружие, патроны. Еще одна комната, угловая, тоже была без окон и с нарами. «Для арестованных», – догадался Сергей.
Была еще одна комната – со скамьями и столом посередине. Наверное, здесь находились полицейские, когда пребывали на службе.
Сергей открыл ключом ящики стола и обнаружил в них пачку аусвайсов. Бланки были незаполненные, но с оттиском печати. А еще там лежали бланки удостоверений сотрудников полиции.
На подоконнике стояла печатная машинка. Сергей не удержался и пробежал пальцем по клавишам – машинка была исправной.
В дверь раздался стук, и заглянул полицейский.
– Господин начальник, люди к вам. Говорят – служить желают.
– Вызывай поодиночке.
Первым зашел парень лет двадцати пяти – в армейских брюках и потрепанной гражданской рубашке.
– Здравия желаю!
– В самый раз. Что хотел?
– Разговор дошел – в полицию набираете.
– А ты кто таков будешь?
– Андрей Сорокин, у Куролесовых живу.
Сергей сразу вспомнил слова старосты о дезертире.
– Дезертир?
– Вроде так получается.
– Почему «вроде»?
– В окружение попал. Пробиться к своим – то есть к советским – не смогли, разбежались поодиночке.
– Оружие бросил?
– Никак нет, заховал.
– В полицию зачем идешь? Присягу ведь принимал!
– А где она, наша Красная Армия? Немцы у Москвы стоят, до Волги уже дошли.
Сергей сначала нахмурился, наорать захотел, но потом опомнился:
– Да, Советам конец! Еще одно усилие – и Сталинград падет. Тот, кто окажет посильную помощь германской армии, будет достойно вознагражден.
– Рад стараться, – вытянулся Андрей.
– Значит, так, неси свою винтовку, зачислю.
Андрей обрадовался, сделал поворот через левое плечо и вышел. Эх, жалко парня! Обстоятельства сложились плохие, а ведь не чувствовал Сергей у парня гнилого нутра.
После Андрея по очереди зашли еще двое. Оба были уголовниками и сидели еще до войны.
– Меня немцы из тюрьмы в Бобруйске освободили, хочу Великой Германии служить, – заявил один. Во рту его поблескивала золотая фикса, руки были в наколках, вид блатной.
«Сука!» – подумал Сергей. Во взводе его штрафники были, бывшие воры, и воевали они неплохо. А этот под прикрытием полицейского помародерствовать хочет.
– Такие как ты Великой Германии не нужны. Увижу еще раз на своей земле – шлепну. Пшел вон!
Уголовник испуганно выскочил из кабинета.
Последним зашел парень, лицо которого показалось Сергею знакомым.
– Семенов я, – представился тот. – А знакомый у нас общий, Гладков. – И улыбнулся. Видимо, видел он Сергея в отряде.
– Сова привет передал, – прошептал парень.
– В полиции служить хочешь? – громко спросил Сергей. Потом поднялся, тихонько подошел к двери и резко ее открыл. В коридоре никого не было, полицейский маячил на крыльце.
– Ладно, зачислен. Сейчас бумагу выпишу, диктуй фамилию.
Сергей достал бланк и ручкой вписал паспортные данные парня. Пока чернила сохли, достал из кармана ключи и открыл каптерку.
– Подбери себе форму, повязку на рукав нацепи, винтовку и патроны возьми. Ночевать тебе есть где?
– Есть знакомая, у нее буду.
– Отлично!
Сергей прислушался, выглянул в окно – полицейский стоял на месте.
– Через пять дней обоз в город идти должен. Староста сказал – продналог повезут, я должен охрану дать. Поставлю самых отпетых негодяев, пусть наши озаботятся.
– Хорошо, запасы в отряде пополнят. Как рука?
– Поджила уже.
– А то нам сообщили, что начальник полиции при смерти, кровью исходит. Сова переживал – вдруг артерию какую задел?
– В полдень построение будет, не отлучайся – я тебя и еще одного новичка представлю. Если ухлопаете тех, кто обоз сопровождать будет, готовьте еще людей в полицию.
– Передам.
Найдя в столе список полицейских, Сергей решил на построении сделать перекличку.
Когда все восемь полицейских построились, он зачитал список. Услышав свою фамилию, полицейский делал шаг вперед и громко отвечал «Я!», Сергей же старался всех запомнить в лицо. Потом он представил новичков:
– Нашего подразделения прибыло. Прошу любить и жаловать наших новых сотрудников – Андрея Сорокина и Павла Семенова. Они будут патрулировать парой.
На построении Сергей выбрал трех полицейских с самыми отвратительными, на его взгляд, харями – нагловатыми. Люди были явно с уголовным прошлым. Их он и пошлет сопровождать обоз, фактически они – смертники, только о судьбе своей не подозревают.
После построения к нему в комнату зашел полицейский – Аксенов. Он был самым долговязым, и его фамилия по алфавиту была в списке первой.
– Дозвольте доложить, господин начальник.
– Садись, слушаю.
– На Пролетарской девица проживает. До войны она в райпо работала, Михеева ее фамилия. Прощупать бы ее надо!
– Потискать захотел? – удивился Сергей.
– Не, я не в том плане. Я на ночном дежурстве вчера был, так она домой уже далеко за полночь вернулась. И ладно бы провожатый был – дело молодое, а то ведь одна вдоль заборов пробиралась, чтобы незаметнее быть… Оно-то понятно, комендантский час, на улице появляться запрещено.
– Что думаешь, какие подозрения?
– О, в самый корень! Полагаю – с партизанами она связана. Кто-то же вас обстрелял? Наших двоих убили, Лизу, вас ранили… Подозреваю – она навела! Арестовать бы ее да попытать с пристрастием.
– Молодец, хвалю за наблюдательность. Только торопиться не будем. Вдруг случайность, вдруг занедужила да к Федоровне бегала?
– Федоровна в другой стороне живет. Я местный, я здесь всех знаю.
– А ты последи незаметно и о своих подозрениях не рассказывай никому. Если что-то заметишь, сразу ко мне. Если она действительно с партизанским отродьем связана, арестуем да в гестапо передадим. Там мастера заплечных дел, все вызнают.
– Я так и думал.
– Свободен, хвалю за усердие в службе!
– Хайль! – Полицай вскинул руку.
Сергей кивнул и полез в стол, показывая, что занят.
Полицай вышел.
«Черт, надо научиться «Хайль!» кричать. Не ровен час немцы приедут, так чтобы без запинки поприветствовать. А то ведь и ответить Аксенову не смог, пакостно. Но с волками жить – по-волчьи выть. Хотя бы внешние атрибуты надо использовать. И что с девчонкой этой делать? На самом деле у нее связь с партизанами или к милому своему бегала? Надо Аксенова к опасному делу пристроить, чтобы шлепнуть. В идеале хорошо бы весь полицейский гарнизон своими людьми укомплектовать, из отряда…»
Сергей пришел к себе в избу. Время было обеденное, а он не завтракал еще. На керосинке себе яичницу пожарил – в чулане у Савченко целое лукошко яиц стояло, больше в доме съестного не было. Вот незадача! Где и как питался начальник полиции? Лизка покойная готовила? Мелочи это бытовые, а на них проколоться можно.
Однако ларчик открывался просто: во двор зашла соседка, постучала в окно:
– Петр Васильевич! Почему снедать не идете? Остынет все!
Оказалось, что обед для начальника полиции готовила соседка справа. Натуральный домашний обед: борщ со сметаной, колбаса домашняя с картошкой, жареной на сале, чай на травах, хлеб, выпеченный в домашней печи.
– Кушайте, Петр Васильевич, – хлопотала соседка. – Я уж так переживала, когда вас ранило. А сегодня смотрю – на службу пошли, отлежались, значит.
– Да я-то отошел, я живучий. Лизу вот жалко…
– Да, беда…
Сергей поел. Какие договоренности у Савченко были с соседкой? Деньгами платил или какие-то услуги оказывал?
Через пару минут он узнал ответ:
– Петр Васильевич, ты старосте подскажи, чтобы в наш дом за продналогом не заходили, как мы уговаривались. И отрубей бы нам еще, мешка четыре.
– Привезем! – кинул Сергей. Но где брать отруби, он понятия не имел.
Через несколько дней в селе начался переполох. Староста со своими людьми обходил подворья и забирал кур, поросят, овощи. Выгребал не все, понимал, что впереди зима, и людям что-то надо есть. К тому же голодные люди запросто могут поднять его на вилы, никакая полиция не спасет. Но и не собирать продналог невозможно. Не будет поставок продуктов – в село нагрянут немцы, и будет еще хуже, те выгребут все подчистую.
