Виктор Глумов - Мышеловка
Сдохнуть бы уже скорей, что ли? Только по-настоящему. Надоело бредить.
Так вот идешь по вроде обычной дороге, под привычным небом, волосы шевелит вполне нормальный ветер, пахнет озоном, а рядом черные. Люди, да не совсем. Еще вокруг – мутанты, артефакты и злые мужики с автоматами. Этого быть не должно, сто процентов, но оно есть! И воспринимать порождения кошмаров как реальность было очень трудно.
Даже смерть тут ненастоящая. Но зато боль, усталость, жажда – вполне реальные. Господи, скорее бы это все закончилось!
Вскоре вдалеке замаячила махина завода. Сизоватый и расплывчатый от испарений, он напоминал одновременно мираж посреди бесконечной вырубки и медленно движущегося исполина. Игарт сглотнул, придавленный его величием. Ощущение нереальности происходящего исчезло. Казалось, что этот исполин живой, он – бог черных, вместилище их нечеловеческих душ. От него к ним тянутся сотни невидимых пуповин.
Полтора километра пути – и он присвоит Игарта, втянет в свою ненасытную утробу, выпотрошит сознание, заполнит собой, и получится еще один черный сталкер со стеклянным взглядом. Не бывать этому!
Игарт рванул влево, сбил с ног черного, но ему тотчас сделали подсечку. Он покатился с дорожной насыпи, встал на колени, пытаясь подняться, увидел перед собой осколок стекла и схватил его, зажал в ладони. «Спасибо вам, свиньи, выбрасывающие бутылки из машин!»
Его тотчас рывком подняли и поволокли по насыпи наверх. Он зажмурился, ожидая тумаков, но его не били – просто волокли под руки. Веревка врезалась в запястья, стекло впивалось в кожу ладоней, но Игарт готов был терпеть. Стекло – его последняя надежда.
Туша завода, которая издали казалась монолитной, распалась на множество огромных цистерн. Две подпирали небо, в той, что справа, сиял огненный глаз отраженного солнца. Над серебристыми емкостями, лежащими на земле, переплетались трубы разного диаметра – сотни вен, артерий и капилляров.
Когда Игарта подвели к заводу, он заметил, что черные будто ожили и очеловечились. Они по-прежнему не разговаривали друг с другом и не проявляли эмоций, но на лицах появилось умиротворение. Игарт же смотрел на приближающуюся стальную махину, как кролик на удава. Кудрявые волосы на голове распрямились и встали дыбом. Он еще сильнее сжал стекло в руке, как умирающий – чудодейственное лекарство, как утопающий – соломинку.
Сразу за цистернами было здание, похожее на ангар, чуть дальше – что-то вроде многоступенчатой пирамиды наподобие тех, что в Перу. По узкой ухоженной дорожке подошли к заводу, и теперь Игарт убедился в том, что за ангаром – действительно самая настоящая пирамида. Сразу возникла ассоциация с муравейником. Его туда тащили, как дергающуюся гусеницу.
Обогнули цистерны, двинулись к оранжево-ржавым воротам ангара. Игарт вертел головой, чтобы получше рассмотреть примыкающие территории завода.
На верхушке недостроенной пирамиды сиял розоватый кристалл, чуть ниже, на втором ярусе сверху, были расположены прожекторы. Видимо, черные окопались на заводе недавно – четырехметровую стену вокруг своего обиталища они построили наполовину, она окружала пирамиду и, снижаясь, заканчивалась в десятке метров от ангара. Работа кипела вовсю: у стены трудились черные в серых комбезах, рычал бензогенератор, ухала бетономешалка. Рабочие наклонялись и распрямлялись синхронно, одновременно передавали обтесанные камни размером с кирпичик хлеба. Чуть поодаль воткнулся буром в землю неисправный экскаватор.
Возле входа в ангар манекенами замерли черные с автоматами. Справа и слева стояли БТРы защитной расцветки. На ходу они или поломаны, сказать было трудно.
Может, это черные перекрыли выход из Зоны, чтобы пришельцы извне не уничтожили их стального идола? Один такой нашелся, дай Бог ему удачи!
Ворота напоминали разинутую пасть, откуда лился едва уловимый звон. Кому захочется, чтобы его сожрал железный монстр? Если есть у человека душа, то душа Игарта заметалась, уперлась руками и ногами, растопырилась в проеме ворот.
Изнутри ангара донесся предсмертный вопль. Человек захрипел, закашлялся и начал чуть слышно всхлипывать и подвывать. Примерно так должен кричать тот, кого режут на куски.
Вошли в тускло освещенное здание ангара, состоящее из двух ярусов. Оно напоминало старинный дом с антресолями. Верхний, собственно антресоли, – железобетонная перегородка на сваях, вдоль которой тянулся ряд дерматиновых дверей. Нижний – бетонный пол со ржавыми железными ёмкостями и разноцветными прямоугольными бассейнами, где когда-то засохла краска.
Игарта потащили в левый конец ангара. Он заглянул в ближайший бассейн, выкрашенный в белое, и оторопел. Там содержались пленники. Наверху, от борта до борта, тянулись три железных прута, к которым их привязали за руки, примотав ноги веревкой к толстой стальной проволоке. Игарт насчитал двадцать человек. С другой стороны, в желтом бассейне, содержались пятеро особо буйных новеньких. Спеленатые смирительными рубашками, они болтались, подвешенные на крюках лебедок. Автоматчики с безразличным видом прохаживались туда-сюда и поглядывали вниз.
Пленники живые, и это уже радует. Может, не соврал командир, и действительно черные собирают детектор лжи?..
Не стоит обольщаться. Интуиция подсказывала, что правильнее готовиться к худшему.
Сначала Игарт осмотрел пленников: Януша среди них не было. Потом отыскал взглядом скулящего: он был возле самой стены, раскачивался из стороны в сторону, бормотал неразборчиво. Слова перемежались всхлипываньем.
Обошли бассейн, остановились на краю. Пока подтягивались автоматчики, Игарт с интересом смотрел на свежую кирпичную кладку, разделяющую ангар на две части. Он был почти уверен – там, за перегородкой, спрятан мозг, повелевающий черными. Или он сокрыт в пирамиде?
Два черных спрыгнули в бассейн с пленниками. Мужик, что орал, заметался так, что по рукам покатилась кровь из разорванной кожи запястий.
– Помогите! Они… они идут! Они уже здесь. А-а-а! – он задергался так, будто через его тело пропускали электрические разряды.
Черные его не тронули – протянули руки, приняли Игарта, опустили вниз. Он сжал стекло в кулаке, надеясь, что его не будут обыскивать повторно. Черный, что справа, разрезал веревку, Игарт поднял руки. Острое стекло впилось в кожу. Если потечет кровь, все пропало. Второй черный привязал его руки к штырю, что вверху, занялся ногами. Пока все шло по плану. Осталось придумать, как отвлечь автоматчиков.
Сумасшедший продолжал бесноваться и вертеться, как червяк, угодивший в паутину. Вспомнились слова то ли Криса, то ли Толяныча, что каждый пятый новенький сходит с ума.
В стон буйного психа вплелось причитание:
– Мамочка, забери меня отсюда. Ма-ма-а-ама. Я больше не бу-у-уду.
Еще один псих. Прав был Крис. Но если в этом мире нет смерти, что с ними делается? Они же бродят туда-сюда неприкаянными духами, вляпываются в аномалии, дохнут, воскресают, опять вляпываются, или мутанты их сжирают. Для таких смерть воистину самый благоприятный исход. Если у этого мира есть творец, он однозначно или шизик, или садист.
Привязав Игарта, черные вылезли из бассейна и удалились. Весело, ничего не скажешь. Болтаешься, как свиная тушка в фургоне.
– Нормальные среди вас есть? – прокричал Игарт. – Или только психи?
Люди начали отвечать. Сначала Игарт пытался запоминать имена, потом просто стал считать говоривших. Семнадцать человек плюс он, плюс два психа, итого двадцать. И еще пятеро на крюках – или непокорных, или буйных психов.
– Как думаете, зачем нас тут держат? – прокричал он. – Мне сказали, что разрабатывают детектор лжи.
– Ага, пусть себя на нем проверят! – проговорили фальцетом из дальнего угла бассейна.
– У кого какие предположения?
Игарта привязали рядом с сумасшедшим, лицом к стене, и он не видел тех, кто позади. Проговорили над самым ухом:
– Мы тут уже кто вторые, кто третьи сутки. Все мозги издумали. Убивать нас будут. По-настоящему убивать, вдруг среди нас тот, кого они ищут? Иначе хотя бы кормили. Жрать хочу, как собака.
Игарт выгнулся и глянул назад. Говорил скуластый и совершенно седой мужчина лет сорока. На его щеке красовался кровоподтек, левый глаз заплыл.
– За нами придут, – проговорил Игарт громко, чтобы черные слышали. – Нельзя вот так взять и уничтожить человека – по сути, ни за что… Потому что сегодня забрали нас, завтра очередь дойдет до кого-то из них…
– Успокойтесь, никто вас убивать не собирается, – отозвался один из автоматчиков. Они накинули капюшоны на лица и в полумраке были одинаковыми.
Кто-то затянул песню из забытого прошлого. Память вынырнула рыбиной из черной глубины, блеснула чешуей – и исчезла. Остались только слова:
Черный сталкер, что ж ты вье-о-ошься
Над моею головой.
Ты добы-ычи не дожде-ошься,
Черный сталкер, я не твой!
Сколько прошло времени, Игарт не знал. Пять часов? Десять? Вечность? Веки отяжелели и начали слипаться – значит, наступила ночь. Здесь не было окон, и трескучие лампы разливали все тот же тусклый синеватый свет, черные прохаживались вдоль бассейна, заглядывали вниз, роняя на пленников длинные тени.
