"Фантастика 2025-122". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна

И вот вся одежда лежит у их ног на полу. Она слегка отстранилась, по-прежнему глядя ему в лицо.

– Ложись. Я сейчас сложу всё.

Он кивнул и отошёл к кровати, сел на край. Она очень быстро и ловко разобрала и сложила на табуретках его и свои вещи. Эркин осторожно покачался, пробуя кровать на прочность. Вроде нормально и не скрипит. Она опять задвинула табуретки под стол, выпрямилась и откинула волосы. Крупные чёрные завитки-кольца свободно лежали на её покатых плечах. Она стояла, выпрямившись, спиной к нему, так что он хорошо видел её всю. Узкую спину с желобком, упругие правильной формы ягодицы, длинные стройные ноги. Она, чувствуя его взгляд, напрягла мышцы так, чтобы яснее обозначились ямочки на пояснице, положила руки себе на широкие, круто выгнутые от талии бёдра и медленно плавно повернулась, показываясь теперь спереди. Плоский твёрдый живот, кудрявая аккуратная поросль на лобке, большие твёрдо стоящие груди. Такие большие, что было непонятно, как они уместились на её узком стане. И спереди талия казалась от этих грудей ещё уже.

– Ну как? – она победно улыбнулась. – Хороша?

– Мне надо сказать: да, миледи, – усмехнулся Эркин, – или обойдёшься?

Лицо у неё стало растерянно-беззащитным, и тогда он улыбнулся ей уже по-настоящему.

– Не обижайся, но я ж не клиент, так что… А, ладно, пусть будет по-твоему.

– Нет, – она тряхнула головой, – твоя правда. Захочешь, сам скажешь. Тебе как, не болит совсем? Можно трогать?

– Не болит. Можно.

Он хотел добавить, что всё можно и всё может, но она уже подошла и села к нему на колени, обняла за шею так, что он уткнулся лицом в её волосы, а его руки обхватили её. Теперь она мягко шевелилась, ворочалась в его объятиях, тёрлась об него всем телом, трогала губами его шею, ключицы. Было щекотно и… непривычно. Нет, он всё это знал и понимал, но она действительно горячила его, помимо воли. Он погладил её по спине.

– Не больно?

– Нет, – ответила она. – А с чего должно быть больно?

– У меня ладони шершавые.

– Да-а? – удивилась она. – Совсем даже не больно. Щекотно чуть, и всё.

Эркин негромко рассмеялся.

– Ну, смотри, если соврала. А то я поверил.

И погладил её уже сильнее, нажимая на нужные точки.

Она быстро крутанулась на месте и сидела теперь верхом лицом к нему. А её руки теперь гладили его плечи и грудь, нажимая на те точки, от которых у него задёргались мышцы в низу живота.

– Я ж говорила, – засмеялась она, откидываясь назад, чтобы впустить его, и тут же придвинулась, прижимая лобок к лобку.

Он взял её за локти.

– Качели?

– А удержишь меня?

– Ногами упрись. И за локти меня возьми.

И когда она обхватила тонкими сильными пальцами его локти, Эркин медленно откинулся и, посадив её на себя, лёг поперёк кровати, коснувшись головой стены. И так же медленно стал подниматься, укладывая её на свои колени. И новый кач. Уже быстрее. И ещё. И ещё. Она смеялась:

– Ну, силён.

– А ты чего ждала, а?

Он всё ускорял и ускорял движения и, когда в очередной раз лёг, упёрся лопатками в постель, быстро перебросил руки на её бёдра и, прижимая её к себе, ударил, и ещё раз, и ещё, и ещё…

Она ахнула от неожиданности и повалилась на него, но тут же выпрямилась, села, упираясь обеими ладонями в его грудь, и поймала его удар встречным движением. И ещё раз, и ещё, и ещё… Она, смеясь, всё гладила и гладила его грудь, ключицы, то и дело пробегая пальцами по заветным точкам. Эркин чувствовал, что начинает терять контроль над мышцами, и, не желая поддаваться ей, сам напрягся, выбрасывая струю. Но она не поняла, решив, что просто поторопилась, и, уже успокаивая, погладила его плечи и грудь.

– Отдохнёшь?

Эркин засмеялся.

– С чего бы это ты устала?

– Я?! – возмутилась она. – Ты ж кончил!

– Ну и что? – открыто насмешничал Эркин, не давая ей встать. – А сама-то? Чего запоздала? Не подстроилась, а? Отвыкла ловить?

Она покраснела и недоверчиво исподлобья всмотрелась в него.

– Так ты что, сам можешь?

– Могу, – спокойно ответил Эркин, мягко покачивая её на себе. – Но ты хорошо работаешь, правда.

– Так ты ж горел!

– Давно. Горел, перегорел… Пять лет уже прошло. И вот… всё могу.

– Сколько ж тебе?

– Двадцать пять полных.

– Нет, подожди, ничего не понимаю…

– А чего тут понимать? – он, улыбаясь, смотрел на неё, на её растерянное, ставшее по-детски обиженным лицо. – Ну, надоело так, давай по-другому. Вставай.

Она послушно встала с него. Эркин снова сел, снизу вверх заглянул ей в лицо.

– Ну, что?

– Ничего, – она тряхнула головой, разбрасывая по плечам волосы. – Тебе понравилось?

– Да, – ответил он, не задумываясь. – Всегда я ублажал, а как ты… хорошо.

И она улыбнулась, нерешительно положила руки ему на плечи.

– Я… это я тебя выбрала. Сама.

– А я сам согласился, – обнял её за талию Эркин. – А хочешь… я с тобой поработаю? Тебя доведу?

– Ага, – кивнула она. – Качели?

– А ты больше ничего не знаешь, что ли? – засмеялся Эркин и уже серьёзно сказал: – Мне качаться здесь узко. Головой упираюсь.

– А ты вдоль ложись, – она ловко вывернулась из его объятий, захлопотала, взбивая подушки. – Вот, хочешь к стенке…

И не договорила, потому что Эркин уже стоял за ней и прижимал её к себе, водя руками по её грудям, животу, трогая соски, перебирая кудряшки на лобке, ощупывая щель и снова возвращаясь к грудям. Она запрокинула голову так, чтобы он смог найти губами её рот, раздвинула ноги, но он медлил, горяча её, чтобы стать желанным, чтобы удар был жгучим. Её руки забились в воздухе, ловя пустоту, потом схватили его руки, прижали к лобку. Он высвободил левую руку, чтобы не дать остыть грудям, ставшим совсем твёрдыми… соски острые, а правой на выступ в начале щели… Ну вот, вот и входить можно. Присесть придётся немного, её уже ноги не держат, а долго на весу он её не удержит, налитая… да нет, долго не придётся. Ну, вот так… и ещё чуть-чуть… ну и струю, чтоб поняла…

Она обмякла так внезапно, что он едва не выпустил её: не ждал такого. Но кровать рядом, и он положил её на кровать, отодвинул к стене, лёг рядом и перевёл дыхание.

Она всхлипнула и потянулась.

– Как ты… я уж не помню, когда и было такое… с питомника, наверное,…

Эркин улыбнулся, закинул руки за голову.

– Мы же не для себя, для других…

– А пошли они все, беляки чёртовы… – она повернулась набок лицом к нему, приподнялась на локте. – А теперь ты лежи, я тебе всё сама сделаю.

– Да ну, – Эркин усмехнулся. – Давай уж друг для друга. Чего мы по очереди будем? Только время тянуть.

– Ага, – она засмеялась. – Мы ж знаем всё. Ты руками хочешь?

– Не оцарапаю тебя там?

Она взяла его руку, повертела перед глазами, потрогала мозоли.

– Знаешь, я их совсем не чувствовала, правда.

– Тогда давай. Голова к голове?

– Ага. А потом я повернусь.

Эркин лёг поудобнее, повернулся набок.

– Локоть убери.

– Забыл? Вторая под голову.

– Под мою. Вот так. А ты на мою ложись. Ногу подвинь, начало закрыла.

– Ага. Ага. Как тебе так? Не больно?

– Нет, – он сильно выдохнул через стиснутые зубы, потому что её пальцы уже хозяйничали в паху умелыми безошибочными касаниями. – А тебе так?

– Ага. Оно и есть…

И только учащающееся, становящееся неровным дыхание…

Около полуночи на луг стали возвращаться уходившие в уединение парочки, и бал разгорелся с новой силой. Оркестр и радиорубка работали попеременно, и, хотя репертуар был уже исчерпан и повторялся по третьему разу, танцующих это не смущало.

Старцев пошёл к радиорубке. Как раз играл оркестр, и возле автобуса прямо на земле сидели люди. Подойдя поближе, он узнал солдат из комендантского взвода.

– Сидите-сидите, – предупредил он возможное движение. – А радист где?

Ему ответило многоголосое объяснение:

– Занят он, капитан… у него там… поклонницы… Его тут поблагодарить пришли… точно… за работу, дескать… целая депутация, – смеялись солдаты. – Садитесь с нами… Ага, а то вы всё ходите… Отдохните с нами.