Василий Головачев - Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя
Он сделал несколько ложных замахов и движений, заставляя майора отвлекаться на защиту, закрутил две спирали ударов – расходящуюся и сходящуюся, объемную, направленную «внутрь», и нанес два удара: ножом в глаз (вытащив нож майора из рукава) и рукой-«копьем» в грудь, напрягая руку на последнем движении в завершающей фазе удара.
Нож Дехкоев успел-таки отбить, а удар рукой пропустил.
Этот удар был из разряда так называемых неотбиваемых «ударов готового результата», с выплеском энергии, и оказался смертельным. Рука Георгия пробила комбинезон на груди Дехкоева, саму грудь, прошла дальше, а при обратном движении вырвала сердце майора.
Несколько мгновений Дехкоев, вытаращив глаза, смотрел на свое окровавленное трепыхавшееся сердце в руке Витязя, потом ноги его подкосились, и он упал.
Георгий же не стал наслаждаться видом поверженного врага, зная, как дороги даже доли секунды в такой ситуации, и, воспользовавшись замешательством бойцов «Стикса», окруживших место схватки, отбросил сердце майора и метнулся к бункеру, бросая за спину гранату. Взрыв раздался, когда он уже был в бункере.
Его встретил взгляд Иннокентия, стоявшего у постамента с Вратами. Вход в преисподнюю Морока был все еще открыт, но воронка помелела и изменила цвет на грязно-фиолетовый.
В углу бункера, в луже крови, раскинув руки и ноги, лежал маг секты Морока, глядя в потолок мертвыми глазами.
– Он был слишком уверен в своих силах, – сказал Иннокентий хрипло, отвечая на немой вопрос в глазах Витязя. – Уходи, догоняй отряд.
– А ты?
Стены и пол помещения вдруг вздрогнули, из глубины подземелья за дырой входа прилетел низкий рокочущий вой.
Витязь и волхв переглянулись.
– Черный Вей!
– Уходи, я задержу его.
– Но…
– Нельзя допустить, чтобы наместник Морока помчался в погоню за нашими посланцами. Я попробую закрыть Врата.
Георгий оглянулся на дверь, из которой в бункер ворвалась струя сизого дыма, сделал шаг к плите.
– Подожди. – Иннокентий вытащил из-под полы плаща стеклянную фиолетово-синюю флягу. – Возьми с собой. Будешь перебираться через Смородину – зачерпни ниргуны, пригодится.
Георгий спрятал флягу в карман на груди.
– И вот еще что. – Волхв снова полез под полу плаща и вытащил нечто вроде язычка пламени. – Возьми и это.
Георгий подставил ладонь, с сомнением разглядывая «язычок пламени».
– Перо?!
– Это перо Финиста.
– Откуда оно у тебя?
– Владыко дал. Финист тебя признает и поможет, если понадобится. Теперь уходи.
Витязь сжал локоть старого учителя, нырнул в воронку с отчетливым «мокрым» плеском, исчез.
Дым поредел, и на пороге возник человек в строгом черном костюме, с зонтиком в руке и с цилиндром на голове. Глаза его прятались за черными очками.
Некоторое время Иннокентий и Черный Вей смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Затем гость перевел взгляд на тело Хрисанфа, подошел к нему, тронул лоб мертвеца острием зонтика.
– Этот старый дурень все же не справился со своим делом. Опять всю силу потратил на девок. Вот дерьмо, а?
Иннокентий усмехнулся:
– Ваш господь все создал из ничего, но материал все время чувствуется.
Черный Вей, он же Алексей Ридигерович Балабонов, снял очки, озабоченно посмотрел на волхва. Глаза у него были совсем белые, практически без зрачков.
– Ты прав, заступник. Я знал, что Хрис безответственный человек, но все же надеялся на его исполнительность. Он всегда выполнял приказы… из страха смерти.
– Он уже давно перестал быть человеком. Впрочем, как и ты, наместник.
– Грубишь, потворник, – огорчился Черный Вей. – Тоже на что-то надеешься? На что? Ты же остался один, никто не придет тебе на помощь.
– Мне не нужна ничья помощь.
– То есть ты предлагаешь поединок? Мы же в разных весовых категориях, так сказать.
Тело Черного Вея вдруг скачком выросло в размерах, голова превратилась в морду дракона, похожую на Лик Беса на Вратах, руки вытянулись, превращаясь в когтистые лапы.
Иннокентий не двинулся с места, продолжая загораживать Врата с измельчавшей крутящейся воронкой. Черный Вей показал клыки и в течение долей секунды превратился обратно в человека.
– Пропусти, старик. Ваш замысел – чистой воды сумасшествие. Я не понимаю, зачем вам понадобилось посылать людей на верную смерть. Им нечего делать в мире моего Господина.
– Это уже не твоя проблема, наместник.
– Значит, добром не пустишь?
– Странно слышать это слово в твоих устах – добром, – усмехнулся волхв. – Попробуй пройди.
Глаза Балабонова угрожающе вспыхнули, превратились в две черные дыры. Он судорожно натянул на лицо очки.
– Отойди в сторону, старик! Последний раз предупреждаю! Убивать я тебя не стану, превращу в слизняка!
– Попытайся, – пожал плечами Иннокентий.
Черный Вей оскалился, вытянул вперед руку, с пальцев сорвались дымные струи – пять и еще пять, но прянули они не к Иннокентию, а к плите Врат, всосались в воронку, исчезли. Иннокентий не успел отреагировать на змеиный бросок струй, хотя и понял, что это такое: Черный Вей выпустил своих слуг – мороков.
– Вот и все, – снова оскалился Балабонов. – Мои шустрики быстро догонят твоих посланцев и остановят. Ничего у вас не выйдет. А теперь прощай, старик!
Он быстрым движением сделал укол зонтиком, направляя острие в грудь волхва. С острия прянула извилистая зелено-фиолетовая молния, вонзилась… в подставленную ладонь с металлическим кругляшом Шри Янтры и – отразилась, как луч света от зеркала! Не ожидавший этого Балабонов с воплем отскочил в сторону, так как молния разряда вонзилась ему в левую руку и превратила ее в нечто похожее на гигантскую клешню рака.
Иннокентий, склонив голову к плечу, полюбовался на пляску противника, затем дотронулся пальцем до плиты с вихревой дырой в центре.
– Мракотворь, закройся!
С пальца на плиту стекла струйка золотого сияния, и плита задрожала, заходила ходуном как живая, задымилась и с визгом приобрела прежнюю форму с плоским изображением морды Зверя.
– Идиот! – завопил, брызгая слюной, Балабонов. – Я все равно открою модуль и выпущу Господина! Но ты этого не увидишь!
В то же мгновение в помещение начали вбегать парни в камуфляже и черных беретах, с ходу открывая огонь из автоматов по фигуре у постамента.
