Владимир Зырянцев - Вернуться из Готана
— Если бы я подходил со стороны штаба, мы бы с ним столкнулись, — добавил Уокер. — Но я двигался от леса, и когда подбежал, его и след простыл. Искать было бесполезно.
— То есть он скрылся в районе штаба? — спросил я.
— В том-то и дело. Ну что, вы готовы?
— Да, идемте. А вы, коллега? — обратился я к математику.
— А я немного поработаю, — сообщил Латинк. — Я, собственно, за этим сюда и шел. Днем из-за большого вычислителя, как я слышал, шли настоящие сражения. Да к тому же я отвратительно себя чувствовал. Сейчас стало немного лучше. Мне надо проверить одно предположение.
— Я бы не советовал этого делать, — попробовал отговорить его капитан. — После того что случилось…
— И что же, вообще не пользоваться лабораторией? Глупости. В вычислительном зале нет окон. Я запрусь и буду работать. Если вы так за меня беспокоитесь, позвоните часа через два. Или пришлите одного из ваших охранников. Пусть проверит, как я себя веду.
— Связь работает отвратительно, — пробурчал капитан, но больше спорить не стал.
Мы вышли, и математик запер за нами дверь. Фонари горели, лагерь выглядел как всегда. Случившееся со мной казалось дикой выдумкой, нелепым кошмаром. Сделав несколько шагов, я почувствовал, что ноги отказываются меня слушаться. К тому же болела шея. Проведя по ней рукой, я также ощутил кровь. Но говорить об этом Уокеру не стал, хотя теперь был рад его присутствию.
— Скажите, у вас есть враги? — спросил капитан. — Я имею в виду здесь, в лагере. Вы с кем-нибудь ссорились? Ну как сегодня физик с девушкой?
— Нет. Я сам об этом думал — кому я мог так насолить? Нет, у меня ни с кем не было конфликтов.
— Я слышал, что Химмельсберг имел с вами долгую беседу. Он случайно не пытался вас отговорить от продолжения исследований? Не угрожал карами богов?
— Обо всем-то вы знаете, — пробурчал я. — Как это, наверное, скучно… Да, мы говорили. Но он вовсе не возражал против самих исследований. Только хотел обезопасить Ворота.
— Какие Ворота?
— Ну эти здешние святыни — Ворота Кадоро. Он считает, что я нашел место, где они возникнут в следующий раз.
— В самом деле? — воскликнул Уокер. Услышанное настолько заинтересовало его, что капитан остановился. — Что за место такое? Вы мне о нем ничего не говорили!
— А я и не должен вам докладывать о каждом шаге. Просто я нашел участок леса с не совсем обычными свойствами. Видимо, там есть источник сильного магнитного поля, потому что компас с ума сходит. И еще ухудшается самочувствие. Я рассказал об этом Видовичу, а Химмельсберг узнал от него и решил, что там будут следующие Ворота. И просил никому это место не показывать. Кроме вас, кстати. Хотел, чтобы вы там выставили охрану. Так что нечего его подозревать.
— Я вынужден подозревать всех. Такая работа. Должен же я иметь рабочую гипотезу! Значит, об этом вашем загадочном участке знают только Видович и Химмельсберг?
— Пока да. Но завтра я намерен сделать сообщение — и будут знать все.
— Завтра намерены… Так, может, убийца хотел, чтобы этого сообщения не было?
— Можно, конечно, и так рассуждать, — пожал я плечами. — А там, под окном, вы что-нибудь нашли?
— Ну конечно: отпечаток деревянной ноги, два окурка со следами разных зубов и страничку из записной книжки с зашифрованным донесением. Ничего там не было. Я же говорил: почва здесь каменистая, убийца мог хоть прыгать, все равно бы следов не осталось. По пуле мы сможем узнать марку пистолета, но что это даст?
— Да, кстати о Химмельсберге: он высокого роста, а тот человек — нет, у него небольшая нога. Кроссовки были маленького размера.
— Так вы их видели?
— Ну да, я же говорил: темные с белыми полосками кроссовки и джинсы. Маленькая нога, размер не больше сорокового.
— Да, конечно, говорили, — согласился капитан. — Только о размере не сказали. Завтра мы с вами еще подробно побеседуем. Может, есть еще детали, которые кажутся вам неважными, но могут иметь значение. А пока мы пришли. Смотрите, ваш сосед тоже не спит. Зайду пожелаю ему доброй ночи.
Я сомневался, что капитан хочет увидеть Барта Персона именно с такой целью, но ничего не сказал. Мы вошли в холл и застыли, пораженные необычным зрелищем. Посреди комнаты, расставив руки и слегка присев, стоял уфолог. Вначале мне показалось, что в каждой руке он держит нечто крутящееся — волчок или пропеллер. И лишь когда он выпрямился и опустил руки, я увидел, что это просто палки — короткие деревянные палки.
— Добрый вечер, мистер Персон! — приветствовал его капитан. — Оказывается, вы еще и единоборствами занимаетесь! В таком случае вы самый подходящий сосед для вашего коллеги.
— Здравствуйте, капитан, — отвечал уфолог. — Что-то случилось? Почему вы…
— Господи, да у него кровь! — раздался удивленный и испуганный возглас из угла комнаты. Понять его мог я один и потому знал, кого увижу, прежде чем повернул голову. Там на стуле сидела Марина.
— Добрый вечер, мисс… — начал капитан, но геолог не обратила на него внимания.
— У вас кровь, вы знаете? — Она упорно не желала переходить на английский. — Вот тут, на шее. — Она быстро шагнула вперед и провела рукой. — Вы что, упали?
— Да, упал и немного полежал в лаборатории, — сообщил я. — А там, знаете, много стекла.
Она продолжила осмотр, и внезапно я почувствовал резкую боль. Ноги совсем отказались меня держать, я схватился рукой за стену.
— Подождите, я сейчас! — воскликнула она, и не успел я ничего сказать, как рядом появился стул, на который я позволил себя усадить. — Здесь осколок, — сообщила Марина уже всем. — Надо его вынуть и промыть рану. А еще ссадина на голове — вот здесь, на лысине, и она тоже кровоточит.
— Вот так, сразу и лысина, — пробормотал я. — Нет чтобы сказать: не очень заросший волосами участок…
— Может, лучше все-таки вызвать Прелога? — возразил капитан, но уроженка Житомира отмела его предложение:
— Ему и так забот хватает — вы что, не знаете? Что я, осколок не выну? Бинт, йод есть?
Последний вопрос был обращен уже к Персону. Уфолог молча скрылся в комнате и спустя минуту появился с аптечкой. Затем он совершил еще один поход, за водой, и Марина, присев возле меня на корточки, открыла свой лазарет. Я не сопротивлялся. Мной владело единственное желание — завалиться на кровать, но осколок действительно требовалось вынуть. К тому же прикосновение ее рук было приятно.
— Так что же произошло? — спросил Персон.
— Да ничего особенного, — ответил за меня Уокер. — Просто в вашего соседа полчаса назад стреляли.
И капитан, предваряя дальнейшие расспросы, рассказал о покушении. Он не опустил ничего существенного, но, когда закончил, я поразился: оказывается, все, что случилось за эти несколько минут: мое удивление, ужас, ожидание неминуемой смерти, неожиданное спасение, — все это можно было уложить в пять коротких фраз.
— Я не понял: вы не успели его задержать или не хотели? — спросил уфолог, когда капитан закончил.
Этот странный вопрос вырвал меня из дремы, я дернулся, стремясь взглянуть на соседа, понять, не шутит ли он, чем вызвал строгий окрик Марины.
— Вы о ком говорите, о нападавшем? — По голосу капитана чувствовалось, что он удивлен не меньше меня.
— Ну да, о вашем охраннике. Том, которого видел Андрэ. Ясно же, что стрелял он или его сообщник.
За моей спиной наступило молчание. Я разделял недоумение капитана. Что это — глупая шутка? Или дело обстоит хуже и мой сосед превратился в пациента доктора Шанкар? Внезапно слова «охранник, которого видел Андрэ» дошли до моего сознания. Я уже открыл рот, чтобы сообщить об этом, но тут острая боль пронзила мне шею, и вместо возгласа «Так вы имеете в виду…» я издал нечленораздельный крик. Он совпал с радостным восклицанием Марины:
— Вот, так я и думала: стекло! Да не дергайтесь вы, там еще что-то есть.
— Так вы говорите о том человеке, которого я видел в лесу? — Я наконец совладал со своими голосовыми связками. — Но при чем он тут?
— Какой человек? Кого вы видели? — Теперь уже Уокер адресовал свои вопросы мне.
— Так вы что, ничего не рассказали капитану?! — воскликнул Персон. — Я же вам говорил! Я думал, вы согласились. Это же крайне важно, неужели вы не понимаете?
Марина не участвовала в этом обмене удивленными и возмущенными возгласами, а продолжала возиться с моей шеей. Я вновь ощутил боль, но уже слабее, а затем вокруг меня замелькали руки с бинтами.
— Постойте, о ком вы говорите? — Теперь в голосе Уокера зазвучал профессиональный интерес — Пусть кто-нибудь все связно расскажет. Давайте вы, Персон.
И мне во второй раз за вечер пришлось выслушать историю о себе самом. Надо сказать, уфолог был более красноречивым рассказчиком — пятью фразами он не ограничился. Меня поразило, как хорошо он запомнил мой торопливый рассказ: ни одна деталь не была упущена.
