Григорий Крячко - Суррогат мечты
— Значит, так. Пускаем телегу вперед, на нее разрядится ловушка. И мы по моей команде следом. Как можно скорее. Кто споткнется — не поднимать, не помогать, а то все сгорим. Так что смотрите под ноги. И фонарями светите. Да, и еще: заткните уши чем-нибудь. Думаю, нам и так мало не покажется.
После коротких приготовлений, когда все было готово, Иван, Анатолий и лейтенант разом уперлись плечами в зад вагонетки. Синхронно нажали, придали хорошее ускорение и пустили тележку прямо в переливающуюся ловушку, вольготно расстелившуюся на рельсах.
Громыхнуло оглушительно. По туннелю метнулись яркие синие разряды, стеганули молниями потолок и стены, одна из толстых досок, идущих по верху туннеля, треснула, затлелась, и вниз повалились камни и комья земли. От вагонетки в разные стороны брызнули, как из-под газового резака, капли расплавленного металла, тележку подкинуло в воздух и перевернуло вверх колесами. Дыхание моментально перехватило, и без того заткнутые уши окончательно потеряли способность слышать. Иван не разобрал команды капитана, а просто ломанулся вперед сразу после того, как погасла вспышка.
Прямо на рельсах нестерпимо ярко светилось круглое пятно — ядро ловушки. Сейчас оно, как будто понимая, что упускает добычу, пульсировало, накапливая энергию для нового удара. Но оно не успело. Люди, понимающие, что их ждет в случае промедления, промчались мимо и миновали границу ловушки прежде, чем она выбросила в разные стороны первые свои щупальца — разряды. С потолка сорвался еще один камень, и «разрядник» сорвал всю свою неутоленную потревоженную ярость на нем, оглушительно бабахнув еще один раз. Ивана ударила в спину горячая волна, даже сквозь затычки он услышал тяжелый, мощный треск, почва под ногами задрожала — это наполовину просел ослабленный свод туннеля.
А впереди уже светилось отверстие выхода из штольни. В лицо повеял свежий холодный ветер. Таченко пулей вылетел на травянистый взгорок и остановился. Рядом встали и его спутники. Капитан выковырял из ушей куски пропитанной водой ткани, выполнявшие роль затычек и широко улыбнулся.
— Молодцы! Орлы!
Иван улыбнулся в ответ:
— Теперь буду знать, как ловушку можно обмануть. А то не ведаешь наперед, куда еще занесет меня нелегкая. Опыт всегда опыт.
— Где блокпост?
— Да вон, виден уже, — Иван показал рукой направо. — Видите, старая дорога асфальтированная? Вот по ней дальше туда, столбы полосатые видны. И антенна торчит. Только через лес не ходите, там все заминировано на совесть.
Анатолий достал рацию, подключился к волне связи, поймал нужную.
— Говорит капитан Анатолий Таченко. Прием. Как слышно? Вызываю седьмой блокпост. Говорит Анатолий Таченко. Прием.
Сквозь фон и треск помех к нему прорвался голос оператора:
— Капитан? Слышу вас. Где вы находитесь?
— В полукилометре от вас. Не открывайте огонь, мы выдвигаемся на дорогу и идем к блокпосту. Повторяю: не открывайте огонь. С нами раненый.
— Принято, все сделаем. Ждем вас.
Капитан выключил рацию, повернулся к Ивану. «Ну вот и настал момент истины» — подумал ходок. Его с головы до ног пробрало холодком: он не доверял людям и хорошо знал, как они иной раз возвращают долги… В любом случае, теперь он бессилен. Осталось только уповать на честность капитана Таченко и его людей.
— Спасибо тебе, — Анатолий протянул ходоку руку. — Этого я не забуду. При случае отплачу тем же. Пошли с нами? К тебе лишних вопросов не будет — даю слово. Незачем тебе в Зоне помирать. Возвращайся к людям? Там, я уверен, ты принесешь больше пользы.
— Нет, спасибо, — ответил Иван. — Мне и тут неплохо.
— Как знаешь…
— Возьми, человек, — раненый Алексей, кривясь от боли, сдернул с плеча автомат. — Думаю, это получше твоей бухалки. Выживать удобнее будет.
— Это же табельное оружие, — беззлобно упрекнул бойца капитан.
— А я его потерял, — нагло улыбнулся Алексей, доставая два магазина с патронами. — Когда сражались с превосходящими силами противника.
— Ай яй яй, — шутливо пожурил подчиненного Таченко. — Внимательнее надо быть… Ну ладно, прощай, Иван. Быть может, встретимся еще. Жизнь — она сюрпризы делать любит.
«Не дай бог мне еще раз вас встретить», — подумал ходок, но вслух, понятное дело, не сказал.
Таченко пристально посмотрел ему в глаза и, махнув на прощание рукой, безбоязненно повернулся к Ивану крепкой спиной. За капитаном двинулись остальные бойцы. И только недоверчивый Чебурной все время шел вполоборота, держа фигуру ходока в поле зрения, пока она не скрылась за деревьями.
У каждого свои дороги. И Таченко еще только предстояло это узнать в полной мере.
Крытый «УАЗ» медленно полз по дороге. Асфальтовое полотно было в отличном состоянии, и ничто не мешало водителю прибавить скорость, но следом за автомобилем, чадя гарью выхлопа, шли два могучих КамАЗа с «кунгами» и БТР боевого охранения. Изначально было жестко оговорено — держать скорость не более сорока километров в час. Зона отчуждения — это не пригород Москвы, где можно без оглядки летать по автострадам. Хоть ничего опасного на местных дорогах не имелось, но Лебедев приказал глядеть в оба. Пару раз уже случалось, что научные машины напарывались на самодельные мины, а потом атаковывались группами неизвестных. Ученые избивались и связывались, а имущество беспощадно грабилось. Милиция, разумеется, тут была бессильна. Хоть зона и не грозила страшной радиацией, как сразу после апреля 1986 года, но стражи закона сюда забредали редко и крайне неохотно.
Местная же шпана — мародеры, бандиты из окрестных сел, сборщики и скупщики цветмета и просто жаждущие адреналина (а то и приключений на дурную голову) подростки водились здесь в довольно большом количестве. На все-таки повышенный радиоактивный фон в силу отсутствия мозгов или элементарных знаний эти субъекты плевать хотели. Лебедев даже узнал от кого-то из молодых сотрудников Института, что юнцы Киева, Питера или Москвы даже снаряжают целые экспедиции в мертвую Припять или Лиманск, вооружась фотоаппаратами и исключительно юношеским авантюризмом.
Военные охраняли разве что подступы к самой ЧАЭС, подземные секретные лаборатории и сам Институт, а редкие гнилые столбы с клочьями ржавой колючей проволоки никого, разумеется, остановить не могли. Ученым от этого вольношляющегося отребья не было ни вреда, ни пользы. А вот пакостники, посмевшие нападать на экспедиции, встревожили не на шутку. С тех пор Лебедев добился от руководства научным центром разрешения всем участником вылазок на ношение и применение стрелкового оружия, а также теперь каждую экспедицию сопровождали минимум двое военных из прикомандированного непосредственно к Институту взвода солдат контрактной службы. Бойцы свое дело знали отлично, и каждый имел за спиной не менее двух командировок в «горячие точки».
Позже Лебедев добился и для научного центра трех БТРов и двух военно-транспортных вертолетов. Благо Институт сейчас был «на взлете», на симпозиумах, закрытых по понятным причинам для досужей прессы все громче звучали имена его руководителей и рассказы о достижениях, свершенных в стенах лабораторий. Как известно, победителей не судят, а отличившихся героев довольно щедро подкармливают с государева стола. Лебедев это прекрасно знал и спешил ковать железо, пока оно горячо.
УАЗ миновал довольно крутой пригорок и, остановившись перед мощными воротами, посигналил. Сзади басовито рычали моторами грузовики и броненосец.
Лебедев вышел из машины, с наслаждением потянулся и вытер с лысой головы пот. День стоял жаркий, душный, в воздухе висела жидкая, как слабый туман, дымка. С болот, в которые превратилась обмелевшая река, наносило вонью гниющей растительности. Вдалеке громко чирикала какая-то птица. От горячего асфальта поднимались волны воздуха.
Скрипнула дверца, навстречу машине выскочил молодой солдат с автоматом через плечо. Лебедев протянул ему пропуск и документы на груз. Парень лихо козырнул, швырнув ладонь к камуфляжной кепочке-афганке и рысью кинулся отпирать ворота. Лебедев сел обратно в автомобиль, захлопнул дверцу.
Скоро вся автоколонна была уже на территории испытательного центра. УАЗ, оставив грузовики возле склада разгружаться, подрулил к невысокому зданию в дальнем конце большой заасфальтированной площади. Здание вообще больше походило просто на автобусную остановку, только снабженную зарешеченным окном. Внутри сидел дежурный и читал книжку. Увидев приближающихся Лебедева и Новикова, солдат моментально спрятал литературу в стол и придал лицу насуплено — грозный вид. Лебедев молча сунул ему в руки свой пропуск, Новиков просто кивнул. Ему, как непосредственному начальнику лаборатории, пропуск выписали чисто формально. Все тут знали хмурого бородача в лицо.
