Сергей Верник - Специалист по выживанию
Голова статуи медленно повернулась из стороны в сторону, каменные плечи дрогнули, а спрятанные за спиной руки осторожно коснулись пола. Нечто распрямилось и тихо приблизилось к лежащему стронгеру. Его правая щека была изрезана глубокими старыми шрамами, глаза скрыты за темными очками, стекла которых покрывали мелкие извилистые трещины. Бледные губы были плотно сжаты.
— Зачем ты здесь? — голосом, вызывающим по всему телу мурашки спросил темный образ.
Он протянул свои руки к Андрею и вместо кистей стронгер увидел насаженные на пальцы головы… своей матери и Лешки. Глаза обоих закрыты, а щеки обильно измазаны засохшей кровью.
Губы матери дрогнули.
— Ты совсем устал, сынок, — не открывая глаз, проговорила она. — Зачем ты себя мучаешь?
— Он просто любит, когда зашкаливает адреналин, — усмехнулась голова Лешки. — Это для него наркотик.
— Я просто выполняю свою работу, — тихо простонал Вольф, вертя в руках священное писание. Книга вдруг сама собой вырвалась и улетела в дальний угол.
— Не смей трогать предметы чужой религии! — рявкнуло «чудовище». — Тем более, эти страницы написаны кровью тех, кто отдал жизнь ради истинной веры.
Андрей натянул принужденную улыбку.
— Кто здесь говорит о вере? — спросил он, поворачиваясь на бок. — Это слово незнакомо губам, произнесшим его. Так недолго и подавиться.
Нечто громко рассмеялось.
— Ты хорошо освоил все мои уроки, — холодным голосом произнесло оно. — Ты прекрасный специалист. Но самое главное так и не заметил. А что может быть главным в работе стронгера?
Андрей молча уставился в потолок. На миг ему показалось, что все это представление является продуктом чей-то атаки на сознание. И эта атака имела четкое направленное действие на определенные участки психики, знать о которых мог только доверенный специалист.
— Он просто привык доверять своему чутью, — пробормотала голова Лешки, открыв вдруг глаза. Биооптические элементы выскочили из глазниц и повисли на тонких волокнах. — А ведь оно всего лишь иллюзия.
— Это не иллюзия, — возразила голова матери. По ее щеке пробежала алая слеза. — Чутье не раз спасало ему жизнь. Разве не так?
— Все верно, — сказал обладатель мертвых голов. — Развитое чутье вовремя предостерегает от угрозы. Но главное не оно. Я не единожды пытался показать тебе истинное положение окружающих нас вещей. За всеми видимыми объектами спрятано нечто более значительное, осознать которое обычному человеку практически невозможно. Не научившись по-настоящему видеть, ты не сможешь выжить на Тиартоге, а уж тем более закончить здесь работу.
— Что я должен увидеть? — спросил Андрей, пытаясь сесть. Тело было будто из ваты и, сделав неловкий толчок, он без сил упал на грубые доски.
— Осторожнее, сынок, — всхлипнула голова матери. — Ты можешь удариться.
— Этому парню уже ничего не страшно, — зло усмехнулся Лешка. — После коррекции психики он еще долго будет похож на овощ. Кто-то явно перестарался.
Сделав еще одно усилие, Андрей дернулся вперед, пытаясь дотянуться до стоящего рядом жуткого создания. Но рука лишь неуклюже рассекла воздух. В том месте никого уже не было.
— Ты готов продолжить свой путь? — с оттенком иронии поинтересовалось Нечто, медленно отступая к своей коморке за стеной. Головы из его рук неожиданно исчезли, и теперь длинные тонкие пальцы нервно дергались в непонятных судорогах.
В следующий миг окружающий мир закружился в бешеном танце, постепенно исчезая во тьме. Сознание вновь ускользало…
Постепенно придя в себя, Андрей почувствовал, как над ним кто-то склонился. Он не мог открыть глаза из-за прикрывающей их плотной повязки, но прекрасно ощутил дохнувшее в лицо горячее смрадное дыхание.
— Это он? — проскрежетал сиплый старческий голос.
— Да, Старший брат Иртан, — прозвучал незамедлительный ответ. Говорил тот самый церковник, что подобрал стронгера на берегу. — Он поистине отмечен Знаком. Я был тому свидетель.
— Что-то я не уверен в милости Великого Создателя, дарованной этому человеку, — скептически пробормотал старик и коснулся сухой холодной ладонью лица Андрея. — Он не похож на истинного, чистого душой праведника. Больше на проходимца смахивает. Ты не ошибся случаем, брат Сердас?
— Перед Господом все равны, Старший брат Иртан. И этот человек действительно избран Великим Создателем.
Старик откашлялся, а затем с усмешкой произнес:
— У меня нет оснований не верить твоим словам, брат. Но и принять их беспрекословно не в силах. Судя по тому, как в глазах твоих я вижу нездоровый огонь лихорадки, не стоит ли мне призвать тебя к Очищению? Сейчас настают смутные времена, и я хочу быть уверен, что в тебя не вселился один из проклятых адептов Тьмы. Они теперь повсюду.
Брат Сердас немного замялся. Вольф слышал, как сердце церковника буквально вырывается из груди.
— Придется вас обоих провести через Очищение, — тем временем продолжил старик. — Если Великий Создатель один раз даровал жизнь этому человеку, то снизойдет и во второй раз. Тогда я с чистой душой смогу преклонить перед ним колени.
— Мне кажется, что ты сомневаешься в выборе Господа, Старший брат Иртан, — с некоторой робостью в голосе проговорил Сердас. — Опомнись, и прими его как отмеченного Знаком.
В горле старика что-то глухо заклокотало.
— Ты не оставляешь мне выбора, брат, — зло прошипел он. И затем что есть сил, воскликнул: — Призываю к немедленному Очищению!
В следующий момент Андрей услышал громкий стук распахнувшейся тяжелой двери, сопровождаемый многочисленным топотом ног. Судя по звукам, в помещение вошло не менее десяти человек.
— Подготовьте их, — отдал приказ Старший брат. Вольф нисколько не сомневался, что подготавливать собирались его и Сердаса.
Однако последовавший за этим приказом тихий шорох заставил стронгера насторожиться. Этот звук он ни с чем не мог спутать. Так шуршит одежда только в одном случае — когда человек встает в боевую стойку. И не важно, каким искусством он владеет. Звук всегда выдает опытного мастера.
Дальше Вольф уже ничего не разбирал. Многочисленные удары от соприкосновения друг о друга тренированных тел слились в единый ритм. Никто из бьющихся не произносил ни слова. Изредка Андрей слышал глухие удары, говорившие об очередном падении поверженного противника, однако остающихся лежать окончательно было совсем немного.
Но сейчас, лежа с закрытыми глазами среди неистово сражающихся служителей Церкви, стронгер абсолютно не имел желания в чем-либо разбираться. Его даже не интересовала причина, по которой церковник Сердас пошел против Старшего брата Иртана, хоть он и слышал весь недавний разговор. В его памяти мало что сохранилось. Перед внутренним взором до сих пор продолжало стоять ужасное каменное Нечто, растягивая зубастый нечеловеческий рот в мерзкой улыбке…
— Пойдем, брат, — неожиданно прозвучал над ухом запыхавшийся голос Сердаса. Крепкая рука схватила Вольфа за руку и сильным рывком стащила на пол.
Что происходило дальше, Андрей помнил смутно. Его куда-то долго тащили, так и не сняв с глаз темной повязки. Он едва перебирал негнущимися ногами, несколько раз падал, спотыкаясь о ступени лестниц. И, в конце концов, стронгер обессилено свалился во что-то мокрое и холодное.
Совсем рядом, над самой его головой раздался знакомый голос:
— О, слава Создателю! Таки вернулся!
10
— Я не буду тебя спрашивать, каким чудесным образом ты появился у моего порога, — Хугу настороженно оглядывался по сторонам, будто ожидая внезапного нападения. — Но, сейчас тебе лучше скрыться. Эрни, отведи его в дом.
Угрюмый охранник молча подошел к лежащему в глубокой луже Андрею и одной рукой ловко поставил его на ноги. Сдернул с глаз повязку. Вся одежда стронгера была покрыта толстым слоем бурой липкой грязи, которая медленно сползала вниз, лицо едва узнавалось, а волосы свисали толстыми неровными сосульками. Вольф безразлично смотрел куда-то вдаль, и казалось, не замечал ничего вокруг себя.
— Что с тобой, мастер? — старик озадаченно потряс его за плечо. — Неужели, все-таки, Краммер?
Услышав знакомую фамилию, Андрей вздрогнул.
— Сволочь, — не к кому не обращаясь, буркнул Хугу, следуя за скрывшимися в проеме парадной двери стронгером и Эрни.
Вольфа проводили в его маленькую комнату. Незамедлительно принесли чистую одежду. Нашелся даже незатейливый примитивный душ.
Пока Андрей приводил себя в порядок, Хугу с нетерпением ждал, сидя возле двери на невесть откуда взявшемся старом стуле. Видимо, принес с собой. Его правое веко нервно дергалось. Старик то и дело подносил к губам неумело забинтованную руку, что-то беззвучно шептал, словно заговаривал рану, а затем, обреченно вздыхая, опускал ее на колено.
