Виктор Глумов - Дети сектора
– Сюда они не доберутся?
Данила солгал, чтобы она напугалась и хотя бы попыталась залезть, сейчас же он отчетливо услышал стрекотание: хамелеоны приближались.
– Прижмись к стволу и молись, чтобы они нас не заметили, – проговорил он, вжимаясь в теплую сиреневатую плоть гриба.
Марина сделала так же, от ужаса ее глаза округлились.
Пауки защелкали совсем рядом, остановились у ножки. Сердце Данилы тоже остановилось, он представил их лапы, жвала… Вспомнился тот, с пастью.
Покружив у ножки гриба, они унеслись прочь. Хорошо, что у них не развито обоняние! Марина протяжно вздохнула:
– Я не пойду вниз, боюсь.
– Да ладно тебе, ты ж уже там была, когда Шейх вел тебя на заклание. И Сектора не особо пугалась, где вообще непонятно, что творится.
– Я спала все это время. Лучше бы и не просыпалась.
– Тогда баю-бай, усни, детка, а то будет страшно, – Данила притянул алебардой две лианы. – И учти, если упадешь в обморок, то тебя сожрут, и ты убьешь себя, меня и всех людей.
Марина косилась на него с недоверием, хмурилась и надувала губки. Наконец не выдержала:
– Данила Астрахан, это точно ты?
– А кто же еще? Ну, и во мне теперь кусочек Момента. Не спрашивай, береги силы. Просто делай, как я. Играем в Тарзана.
Он перелетел на лиане на шляпку гриба с поломанными трубочками-антеннами. Взмывшие в воздух споры набились в нос, глаза – Данила чихнул, зажав нос, махнул Марине – лети, мол. Девушка долго мялась, поглядывала вниз. Потом вцепилась в лиану и, зажмурившись, оттолкнулась от гриба. Астрахан поймал ее и еле оторвал от лианы.
– Первая ступенька пройдена, – проговорил он, придерживая Марину за талию. – Теперь нам нужно во-о-он к тому стволу пришвартоваться.
Девушка вскинула брови:
– Как? Там ни ступеньки… ничего! Зацепиться не за что.
Данила пожал плечами:
– Вождь, и Рэмбо, и даже Маугли с раненой ногой сделали это. Значит, и ты сможешь. Только тихо, не орать.
Внизу качнулась земля. Астрахан долетел до ствола с корой, изрезанной бороздами, и попытался зацепиться ногами. Будь он в мокасинах или босиком, смог бы, а так «берцы» соскользнули и лиана, будто маятник, вернулась к грибу.
Подлетая к стволу, Данила ухватился за лиану правой рукой, зажав древко алебарды под мышкой, левой же вцепился в кору, задержался в таком положении, ногой нащупал подходящий выступ в коре и стал. Не выпуская лиану, обогнул ствол, прижимаясь к нему животом. Ужасно мешала алебарда. Грешным делом Астрахан подумал, что Вождь избавился от нее именно потому, что она неудобна, но бросить единственное оружие не решился.
Хорошо, трещины в коре были крупные, с руку. Но сможет ли Марина прыгнуть белкой и надежно вцепиться? Нужно ей помочь, но как, когда алебарда в руке?
Пришлось вонзать топорик в дерево и ползти назад.
– Давай, – сказал он, протягивая руку и всем телом вжимаясь в ствол.
Девушка потопталась на месте, вцепилась в лиану и полетела, обхватив ее поджатыми ногами. Полы туники трепетали на ветру. Данила ухватил лиану, зацепился за кору и прошептал:
– У тебя мокасины, тебе проще. Вытягивай ноги. Вот так. Ищи трещины. Становись. Нет, ноги шире. Ага. Теперь хватайся руками, как белка. Отлично. Поползли.
Хорошо, что она не толстуха, подумал Астрахан, добывая новые «тарзанки» и проверяя их на прочность. Перебраться планировалось на аналогичный ствол, а за ним виднелось дерево с мохнатым, как у пальмы, стволом. Его оплетало растение, похожее на плющ, только лозы его были толще, а значит, надежнее.
Канаты лозы тянулись к соседнему дереву, по ним можно по-обезьяньи пройтись дальше.
Следующая переправа далась проще – Данила приспособился, Марина осмелела и держалась молодцом. А вот «плющ» насторожил Астрахана. Коричневая лоза обвивала побеги с ладонь длиной, к ним крепились округлые сине-красные листки, похожие на ушибленную ногтевую пластину, которые заканчивались побегами-усиками, напоминающими свернутый хоботок бабочки.
– Оно не ядовитое? – спросила Марина.
Данила ткнул пикой алебарды странное растение – усики распрямились и снова свернулись. Вокруг было полно лиан, но искушение пройтись по «плющу» чуть ли не пешком не давало покоя. Астрахан протянул алебарду, чтобы срезать ус, но по стволу, будто обернутому мешковиной, взбежало какое-то существо. Сложило розовые крылья на спине, покосилось на людей кругляшками красно-зеленых глаз, высунуло раздвоенный язык и понеслось на задних лапах по веревке лозы. Усики выстреливали к нему, оглаживали и опадали.
– Смотри, оно ест букашек, – Марина указала на ус, обвившийся вокруг мухи.
– Значит, не страшно, – констатировал Данила и ступил на «плющ». – Я первый, ты – за мной. С богом!
Лозы покачивались, и передвигаться пришлось на четвереньках. Усики выстреливали, касались кожи и щекотали розовыми щупами (или язычками?). Следов от их прикосновений не оставалось, и вскоре Данила перестал обращать на них внимание.
Следом двинулась Марина – он почувствовал это, когда напряглись, закачались лозы «плюща». Ни неба, ни земли видно не было: вверху сплетались диковинные ветви, внизу простирался ковер красно-бурой растительности. Данила был уверен, что внизу, среди всего этого растительного многообразия, скрываются хищники наподобие росянки, не побрезговавшие бы человечинкой.
Сверху джунгли виделись Даниле иначе, чем когда он прорубался сквозь них, чтобы спасать Марину.
Они жили своей жизнью: сквозняк шуршал листьями, возилось множество мелких тварей, поскрипывали ветви – точно так же, как в Подмосковных лесах.
А еще невыносимо пахло тухлятиной. Все эти фантастические цветы с пестрыми кожистыми листьями источали зловонье – так они пытались привлечь мух, которые их опыляют. Джунгли, они и в Улье Джунгли.
Добравшись до следующего ствола, Данила оглянулся. Здесь не было ни запада, ни востока, и, чтобы не заблудиться, приходилось выстраивать стволы в линию. Его догнала Марина, села, придерживаясь за лозы и свесив ноги.
– Не помнишь, где поселение храмовников? Вдруг мы заблудились?
Марина сморщила лоб:
– Не знаю, где оно, я там не была. Вроде мы сразу к телепорту шли. Вопрос, есть ли оно вообще.
– Лес кишит дикими тварями, а жрецам этим… храмовникам, надо где-то прятаться. Направление вроде бы правильное. Давай еще немного пройдем по «плющу».
– Кстати, – спросила Марина, – где остальные? Они живы?
Данила вспомнил человеческий вопль, огласивший окрестности, и сказал:
– Надеюсь. Мы разделились, они отправились искать укрытие, я – за тобой. Встретиться мы условились в городе змееглазых.
Девушка повела плечами и поникла. По всему видно: не хочется ей с храмовниками встречаться.
«Город» храмовников обнаружился спустя несколько минут. Данила на их месте строил бы укрытие на деревьях, учитывая, какие внизу твари водятся, но храмовникам повезло: убежище уже стояло, когда они сюда пришли.
Если бы не разодранные тела служителей Великого Змея, Данила не догадался бы, что эта оплетенная плющом ступенчатая стена, похожая на половину зиккурата, и есть «город». Точнее, крепость. Джунгли не росли на окружности диаметром в сорок – пятьдесят метров, кустов и травы тут тоже не было, лишь земля, исполосованная тропинками и орошенная кровью бесполезных измененных. То есть верных служителей Змея.
Холодея, Данила пристальней осмотрел окрестности, боясь обнаружить трупы боевых товарищей, но погибли одни змееглазые. Раз, два… двенадцать трупов, у одного живот разворочен, второй без головы, у третьего нога будто отпилена тупой пилой. Вот оторванная рука, сжавшая тесак, и две отрубленные паучьи лапы.
Астрахан представил, как на змееглазых, потрепанных схваткой с его отрядом, обрушиваются неведомые монстры, колют, рвут, терзают. Догоняют тех, что пошустрее, и приканчивают. По идее, кто-то должен был успеть спрятаться в крепости. Интересно, впустили ли они Рэмбо и Вождя? Или решили, что Змей прогневался и решил истребить весь их никчемный род? Змееглазые – почти люди, если не здравый смысл, то инстинкт самосохранения должен был уберечь их от самопожертвования.
Стоя на четвереньках, Марина одной рукой цеплялась за «плющ», на второй обгрызала ногти и морщилась.
– Ты чего? – спросил Данила.
Она вздохнула и ответила:
– Ужас! Представляю, что в самом городе. Там женщины, дети…
– Не представляй. Хорошо, что хамелеоны не караулят нас внизу. Давай спускаться, пока они не вернулись. А лучше подожди меня здесь.
С пятнадцатиметровой высоты обрубок зиккурата казался маленьким и хрупким. Данила спускался по лиане, а зиккурат увеличивался и расширялся. Толчок – подошвы коснулись земли. Данила отпустил лиану, переступил через растерзанный труп в бронзовой броне и шагнул к крепости. Она была сделала не людьми. Песочно-серая, под цвет камня, ступенчатая, но, если приглядеться – цельная, будто отлитая по форме.
