Валерий Большаков - Алгоритм судьбы
Кнуров вышел в коридор. И увидел за торцевым окном нечто странное и удивительное – в конце улицы, упиравшейся в ворота СИЗО, двигался огромный восьмиколесный бронетранспортёр. Стекло глушило звуки, и Тимофею чудилось, что бронеход мчится бесшумно. А он именно мчался, бешено вращая громадными колёсами, качая зелёным рептильным передком.
– Тревога! – завопил Саферби и кинулся бежать, отшвырнув Кнурова – не до того.
Башенки на крыше бронехода развернулись к СИЗО, а потом над зализанной кабиной выдвинулись две ракетные установки – два куба с круглыми отверстиями. То, что кубы хранили в себе ракеты, Тимофей понял, когда их выпустили по воротам СИЗО. Протянулись тонкие плотные хвосты выхлопов, и пара реактивных снарядов рванула, расколачивая опорные столбы ворот.
Только теперь во двор выскочили эрвисты, забегали, выкрикивая неслышные команды, застрочили в воздух… А ворота уже падали внутрь, в клубах пыли, в перекатах рушившихся кирпичей и обломков.
Бронетранспортёр ворвался во двор, как Змей Горыныч, паля из всех стволов, сея смерть и разрушения. Развернулся, стал боком. Пыль ещё не осела, а из бронелюков уже посыпался десант в лёгкой броне. «Голубые береты» мигом одолели супостата и заняли двор. Ринулись внутрь – Кнуров от волнения едва дышал.
Глухо цокали одиночные выстрелы, и каждый сопровождался тупым ударом – пули находили цель.
– Отойдите от двери! – крикнули из коридора, и Тимофей метнулся за угол. Заткнул уши. Тут же грохнуло, и дверь распахнулась от удара ноги.
– Выходите!
Инженер-программист выскочил из-за угла и побежал по коридору – перед ним покачивались спины в сегментированной пластброне. За распахнутой дверью в кабинет Пеккалы Кнуров увидел Тоха Измаила, лежавшего на полу, в крови, и сурового Савельева, делавшего контрольный выстрел. Пробежавшись к своему узилищу, Тимофей застал дверь распахнутой. В камере было пусто. Решив, что Дашка уже на воле, инженер-программист бросился во двор.
Внизу инженера-программиста подхватили Сенько с Гияттулиным и втащили внутрь бронехода.
– Здорово! – сказал Кнуров, задыхаясь. – А Дашка где?
Сенько закашлялся.
– Не нашли ещё…
– Ч-чёрт… – расстроился Тимофей. – Я же из-за неё всё и затеял!
Кнуров неожиданно насторожился.
– Что с Дашкой? – спросил он.
– Пеккале удалось скрыться, – неохотно сказал Савельев, – и Дашку с собой уволок… Вёрткий, гад. Генерал запретил преследование…
– Понятно…
– Да не волнуйся ты! – сказал подполковник. – Это же не террористы какие-нибудь, а президент! Клочков – сволочь, конечно, но за одно его уважать можно – он держит слово. Если сказал, что будет обмен, значит, всё! Вот если б Дашку банда сцапала, тогда да, стоило волноваться…
– Ничё! – хмыкнул Гияттулин. – Всех бивали.
– Эт-точно… – молвил Алексей Дмитрич и сощурился, видимо, погружаясь в некие сладостные воспоминания, связанные с контрразведывательной деятельностью.
Зазуммерил радиофон. Савельев поспешно достал его и приложил к уху.
– Да! Да, господин генерал. Что? Понятно…
Сунув плашку аппарата в карман, фээсбэшник сказал деловито:
– Алек, зараза, уже связался с генералом. Попенял за недостойные действия и подтвердил условия обмена.
Выглянув в люк, он выслушал торопливые доклады подчинённых и крикнул:
– По машинам!
Глава 25. Виват, Европа!
Туссену Норди с детства нравилась военная форма. Он любил смотреть на парады, упивался блеском погон и аксельбантов. И это было основной причиной его жизненного выбора – Норди стал офицером-десантником.
Что интересно, ему редко приходилось защищать «жизненно важные стратегические интересы Европы» за её рубежами. Раз или два – в Полинезии, потом в Мавритании. В основном же «горячие точки» высыпали в самом Евросоюзе – шалили эмигранты-африканцы и прочие братья-мусульмане, привыкшие жрать, но не приученные платить за жратву трудовым потом. Порой вся карта Европы покрывалась «мурашками» беспорядков и столкновений с полицией – пылали дома и автобусы, драки шли стенка на стенку, и даже броневики с гидрантами и слезоточивым газом не помогали. Вот тогда-то и наступала очередь Туссена и его бравых коммандос. Шарахнешь по наглой толпе чёрножопых-жёлтопузых из «дюрандаля», и куда только их наглость девается! Разбегаются, как тараканы, рыжие и чёрные паразиты на кухне тётушки-Европы. Сразу порядок кругом, тишина и мультикультурность. Едешь в патруле – улицы пустые, только лица промелькивают в окнах…
А ещё сепаратисты покоя не давали. То Бельгию начинают растаскивать, то Италию делить… Там баски озорничают, там ирландцы постреливают. Опять же террористы… Короче, находилась работёнка Норди со товарищи.
И кого генерал Ле Гевен зазвал в Разведуправление ЕС, когда эти чёртовы политики договорились, наконец, сплотить ряды спецслужб? Его, Туссена! «Ваш земляк, Норди, – сказал генерал, – поставил на уши всю Европу. Вам я поручаю иногда возвращать её в исходное положение!»
Правду сказать, Норди хоть и был родом с Корсики, но перед Бонапартом не благоговел и тень его на себя не примерял. Император сам по себе, а он сам по себе. Туссену довольно и в полковниках ходить…
Симпатичная мордулька Клод Роше заглянула в кабинет, блеснула зубками и прощебетала:
– Месье, вас к генералу!
– Иду, – сказал Норди, критически оглядел себя в зеркале и вышел, не забыв ущипнуть Диди за пухлую щечку. Традиция такая. Клоди хихикнула, что также согласовалось с обычаем.
Генерал Венсан Ле Гевен был человеком статным, хотя ростом и пониже де Голля, другого своего идола. Седой армейский «ёжик» на крупной голове молодил Ле Гевена, а вот по части подтянутости и выправки дела обстояли похуже – изрядное брюшко топырило генеральский мундир. Но, наверное, шло к созвездиям на погонах?
– Мой генерал? – остановился Норди в дверях.
– А, Туссен! Заходи, заходи! И закрывай двери, есть один разговорчик…
Полковник довольно осклабился. Когда Ле Гевен упоминал об «одном разговорчике», значит, после слов начнётся дело. Хорошее дельце со стрельбой и погонями, без коих его «мушкетёры» застаивались и впадали в разгильдяйство.
– Я слушаю, мой генерал, – чопорно сказал Норди.
– Дело вот какое… Одна птичка из Вашингтона, округ Колумбия…
– Простите, что перебиваю, но там теперь не округ, а штат. Нью-Колумбиа. И птичка эта… Хм… Лично мне она больше курицу напоминает. Рыжую и пощипанную.
Генерал гулко захохотал, колыхая чревом.
– Ты прав, Туссен… – выговорил он, утирая глаза. – Курица, она и есть курица… Так вот, она мне… э-э… не напела, так накудахтала весьма и весьма любопытную информацию. Будто бы у русских получилось сварганить предиктор – машину, предсказывающую будущее. И главное, она его таки предсказала! На десять лет вперёд. Правда, те высоколобые, что машинку собрали, смылись вместе с базовыми кристаллами предиктора, и на них теперь охотится РВ. Ну и Ю-Ай-Эй[25] тоже решило поучаствовать… Понял намёк?
– Хотите и вы охотников выставить? – угадал полковник.
– В самую точку! – хлопнул генерал по столу. – Мне докладывали, ты по-русски шпаришь? Где выучился?
– А, это я в школе ещё, и потом, когда у русских подрабатывал, в Вильфранш-сюр-Мер[26].
– Только ругани выучился или как?
Туссен ухмыльнулся.
– Уроки русского мата я у матросов брал, – объяснил он, – а с господами офицерами мы о высоких материях судачили. Русские – великие любители пофилософствовать, особенно после того, как выпьют.
– Понятно… Ну, давай, тебе и карты в руки. Бери своих «мушкетёров» и дуй в Москву. По последним данным, группа тех научников нашла себе покровителей – двое квартируют в доме генерала Жданова, кстати, кандидата в президенты, и ещё двое на каком-то секретном объекте обретаются.
– Жданова знаю, – кивнул Норди, – настоящий мужик. Тоже десантник. Ладно, считайте, что я взялся за это дело, генерал!
– Удачи тебе, полковник. И заметь – провернёшь это дельце, можешь дырочку вертеть под «Лежьон д’онноре»[27]. Заодно и погончики сменишь – на такие вот, как у меня! Понял намек?
– На обещания я не щедр, мой генерал, вы знаете… Но раз уж шанс есть, буду его использовать!
Вернувшись в кабинет, Туссен сел на телефон – надо было собрать «мушкетёров». Мориса Филантери он нашёл сразу – «Арамис», в полном соответствии с образом, рождённым Дюма-отцом, ошивался у прекрасной старлетки на улице Гренель. Кажется, Виржини Дассо. Или Дани Ламондуа… Обещался быть всенепременно и в срок.
Коста Вальдес, за молодые годы и петушиный гонор заработавший оперативный псевдоним д’Артаньян, пребывал на юге, в кабине битого-перебитого «рено».
– Ты сейчас где? – спросил Туссен.
– Выехал из Живора! – радостно сообщил Коста. – Плетусь по 7-й автостраде на Сен-Рамбер-д’Альбон!
