Екатерина Белецкая - Священный метод
– Я тоже, – упрямо ответил Ит. – Может быть, они и заблуждаются. Но они – живые люди, и в любом случае…
– Гений, ты действительно не того, – попросил Скрипач. – Не заговаривайся. Перебор.
– Да ладно вам, – Кир зевнул. – Что-то я не выспался. Скорее уж в гибер, что ли. Хоть подрыхну там в своё удовольствие.
– Вот это верно, – согласился Скрипач. – Самое милое дело. Лежишь, не трогает тебя никто. Спишь себе и спишь спокойненько. Благодать.
– Хорошо, что там сны не снятся, – добавил Ит. – Ничего там нет. Вообще.
В гибернейте они, еще работая в Официальной агентами, несколько раз бывали. Чаще всего он использовался во время доставки команды туда, где не было ни Транспортников, ни собственных систем перемещения на большие расстояния. Разрабатывается, допустим, какой-нибудь низкоразвитый мир Белой зоны, и как туда прикажете добираться? Да только так, никак иначе.
Фэб, надо сказать, гибернейт не одобрял. Считал, что это не то чтобы вредно, но и не полезно. Если они возвращались откуда-то, куда ходили именно в гибере, он всегда выбивал им отпуск на месяц и, по выражению Скрипача, носился с ними как с писаной торбой. Опасался каких-то сбоев, ругал, если они теряли в весе, переживал, что «любая инфекция запросто садится», заставлял к месту и не к месту ставить биологичку, даже если они отправлялись в учебный центр или по делам… в общем, берег и заботился, причем гораздо больше, чем в обычное время. Сами они по этому поводу недоумевали, потому что чувствовали себя отлично, и втихую подшучивали над «свихнувшимся в очередной раз Фэбом». Ну гибер и гибер, и чего?.. Боевики вон ходят чуть ли не постоянно, и никогда ни с кем ничего не было.
Минут через десять к ним в каюту вошел быстрым шагом встрепанный Милтон и приказал «укладываться». Сейчас подойдут врачи, и их будут «выключать». Боевиков уже «уложили», теперь их очередь, потом будут «укладывать» ученых, и самыми последними – агентов.
– Побыстрее, побыстрее, – недовольно говорил он. – Сэфес уже в режиме и недовольны, что мы тянем.
– Хорошо, – кивнул Ри. – Мы, собственно, давно готовы.
– Тогда по капсулам, и ждите.
…В принципе капсулы были не так уж и нужны, но они в данном случае являлись дополнительным гарантом безопасности. Ит лег последним – на всякий случай посмотрел у всех рабочие блоки. Вроде бы порядок…
«Выключать» их пришел Илья – чему все очень обрадовались.
– Илюх, давай только не насовсем, ага? – попросил Скрипач. – Чтобы потом того, проснуться.
– Типун тебе на язык, – проворчал Илья, быстро набирая что-то на маленьком визуале, висящим под его левой рукой. – Маску набрось. Рыжий, не дури, говорю, маску надел живо.
– Да надел уже, – рыжий приложил к лицу концентратор. – Оуууу… ммм… как-то быстро…
– Всё, спокойной ночи, – хмыкнул Илья. Крышка капсулы поползла вверх. – Следующий кто?
– Давай меня, – предложил Ри. – Мелкие, маски на морды, живо.
– Йес, сэр, – Тринадцатый был явно в настроении поерничать. – Сделано, сэр…
– Илюш, там ограничители были, я забыл положить, – попросил Ри. – Вон, на столе. Ага… а то и впрямь отдавлю этим поганцам руки-ноги.
– Не бойся, сам закреплю. – Илья торопился. – Так, поехали. Кир, маску. Время, народ! Мне еще шестерых класть, поживее. Ри, спокойной ночи. Кир?
– Ммм?..
– Ага, ты уже. Молодец. Моя школа. – Еще одна крышка поехала вверх. – Ит, ты еще тут?
– Пока да. – Ит сидел в своей капсуле с маской в руке. – Илюш, слушай…
– Чего? – Илья рассердился.
– Если с нами что-то случится, попробуй найти хотя бы Берту, – попросил Ит. – Неспокойно мне что-то.
– А кому спокойно, – проворчал Илья. – Будем верить, что обойдется. Ложись. И… удачи.
* * *Корабль Леона и Мориса вышел за пределы системы и через несколько мгновений растворился в пространстве – тоже вошел в тренировочный режим, вслед за своими симбионтами. По сути дела, они и были симбионтами: оба Сэфес и корабль в данный момент представляли собой единое псевдоживое существо, которое видело и ощущало окружающий мир совсем не так, как обычные разумные.
Как только корабль вошел в Сеть, окружающее пространство тут же утратило привычный разумным облик и стало стремительно приобретать те черты, которые способен видеть только Контроль. Даже Эрсай видят мир иначе, по принципу ткани, иглы и нити, а вот Сэфес и Барды видят всю Вселенную как живой организм, пронизанный связями, соединениями, смычками…
Когда пространство расцвело привычными яркими красками и словно бы радостно вздохнуло, приветствуя триаду Леон-Морис-Корабль, они первым делом выловили участок вибрации, который их устраивал, и двинулись в некий сектор, слабо светящийся фиолетовым и расположенный где-то в тысяче световых лет от системы, в которой находилась Земля-n.
Конечно, всё было обманом.
Конечно, этот обман откроется.
Но не сейчас, отнюдь не сейчас.
Когда они считали ситуацию, они поставили примерный срок – тайное станет явным где-то месяца через два, не раньше. Очень хороший временной запас, позволяющий сделать ряд маневров, способных… нет, не повлиять на ситуацию, разумеется. На это они не рассчитывали. Хотя бы – спасти тех, кого еще можно было спасти.
То, что корабль не может взять на борт сапорт Официальной службы, было, разумеется, блефом. Может. И не один, а несколько сотен. И секторальную станцию тоже может. А десяток кораблей Сэфес запросто сумеют унести туда, куда потребуется, половину многотысячного флота Санкт-Рены. Да и на секторальной, а тем более на кластерной станции Бардов тоже можно было бы увезти куда-то нужное количество разумных.
Другой вопрос – подобного никто никогда не делал, потому что до этого момента Официальной службе не приходило в голову использовать Контроль как транспортное средство.
Прецедентов не было.
И Леон с Морисом сумели этим воспользоваться.
Они лгали, пожалуй, первый раз в жизни и сумели выстроить свою ложь так, что в неё пришлось поверить тем, от кого требовалась вера. Мало того, они сумели убедить всех других Контролирующих, находившихся рядом, что ложь не просто необходима, нет, жизненно важна. Что происходящее – сильнее страха.
И в глазах других Контролирующих, и в своих собственных глазах они сейчас были идущими на смерть, идущими добровольно, но причина для этой смерти была настолько серьезной, что никакие колебания или сомнения становились в её свете недопустимыми.
Один вопрос оставался открытым.
Когда?
План был на самом деле прост. Увезти команду максимально далеко от опасного места, как-то разобраться с сопровождением и отпустить. А самим… видимо, вернуться. Для того чтобы запутать следы, сбить, заморочить. Потом – уже всё равно.
Убьют.
Ну и ладно.
Сейчас Леон и Морис спорили о том, что делать дальше.
* * *Корабль мягко переходил из формы в форму, двигаясь по рассчитанным опорным точкам: пока что они решили соблюдать запланированный маршрут, сейчас их еще могли бы отследить другие Контролирующие. Леон и Морис в процесс общения корабля с Сетью не вмешивались, они «говорили» друг с другом, причем слова использовали совсем немного – в Сети Сэфес общаются либо эмоциональными рядами, либо посредством ментальных образов-слепков.
«Можно сделать это скоро», – предложил Морис.
Образ – надвигающаяся лавина зеленого огня, вспыхивающее небо, пространство тонет во мгле.
«Не нужно, мы не спросили».
Растерянное лицо Ри, следом – вращающаяся в пространстве схема их движения.
«Можно разбудить и спросить» – косой солнечный луч на деревянном полу, утренний ветер.
«Не нужно, они откажутся» – ряд косых красных черточек, взмах руки.
«Почему?» – пространство между Леоном и Морисом вспыхивает синим огнем, изогнутые языки пламени пляшут, пляшут и медленно гаснут.
«Они тоже тянут время» – ночное небо, медленно плывущая над лесом огромная оранжевая луна.
«Боятся?» – серая муть, судорожно шарящие в ней руки.
«Да. Пусть пока всё идет, как шло раньше» – снова схема движения, но теперь рядом с ней появляется строка времени, ярко-желтые цифры в рубиново-красных сполохах. «Убедим их позже». Леон показал своё лицо, выражение мольбы, скорби.
«Поверят?» – снова синий огонь.
«Да. Они и так верят, но не сейчас. Рано. Надо убедить остальных, что мы не лжем. Это отсрочит время» – вторая схема движения, для следующего этапа, цифры стремительно меняются, потом – образ «Ветра», уходящего в пространство.
«Им надо бежать».
«Боятся».
«Надо».
«Убьют. Не их. Как убили Владу и Соню».
«Они не догадались, что мы знаем».
Образ скорби, чудовищной, невообразимой; черная вода, черное небо, «лунная дорожка», налетевший ветер.
«Они не знают, что мы знаем о том, что всё потеряли».
«Да, они не знают».
«Не знают…»
Огден был действительно не в курсе, что экипаж узнал о том, что обе Встречающие погибли.
