Олег Шовкуненко - Оружейник. Бой без правил
— И это тоже.
— Полагаю, того кто ставил маяки, в убежище уже нет.
— Маяки? — Леший резко затормозил и осветил меня фонариком. — Дай посмотреть, — Андрей протянул руку.
— Что посмотреть?
— Труху эту… Ту, что осталась от прибора.
— Сколько угодно, — я высыпал ему на ладонь немного металлического песка.
— Маяк, говоришь… — подполковник покатал меж пальцев крупные колючие песчинки.
— На его сигнал твари перли как очумелые, без страха, без колебаний. Они даже делали то, что в обычных условиях им вовсе не свойственно. Кентаврам было запрещено нас атаковать, но против этой дьявольской машины они устоять не смогли и кинулись на штурм периметра. Призраки не умели взламывать укрытия, однако сегодня им этому пришлось научиться, и тоже не по своей воле.
— Похоже, — Загребельный согласно кивнул. — Вот почему кентавры вели себя так странно. Вначале бездумно шли на смерть, а ровно через секунду в панике кинулись наутек.
— Если мы не ошибаемся насчет прибора, то наутек шестилапые могли кинуться только после его отключения, — тут я наморщил лоб. — Что-то плохо помню концовку боя, меня ведь тогда зацепило.
— Зацепило? — с иронией в голосе Леший меня передразнил. — Это чем же тебя зацепило?
— Черт его знает! Будто что-то взорвалось рядом.
— Не рядом, а прямо у тебя в кармане, — подполковник сокрушенно покачал головой. — Не понял что ли? Это твой прибор рванул, самоликвидировался.
— Точно!
Я словно прозрел. Но Загребельный не обратил на это никакого внимания. Он о чем-то крепко задумался. О чем именно, я понял когда Андрюха спросил то ли у меня, то ли у самого себя.
— Не могу понять, почему, для какой цели все это понадобилось Главному? Он ведь обещал…
— Ты думаешь Главному? — я с сомнением поглядел на друга.
— А кому еще?
— Допустим, его противникам. Тем, кто желает видеть Землю кишащую кентаврами, призраками или еще какими-нибудь мерзкими склизкими гадами.
— Слушай, друг мой Максим, — Леший вдруг переменился в лице. — А как бы события развивались дальше, не заверни мы в Одинцово? Ведь наша группа, к примеру, преспокойно могла двинуть на юг, к Подольску или еще куда-нибудь.
— Могла, — чуток поразмыслив, согласился я.
— Кентавры сквозь открытые ворота беспрепятственно могли проникнуть в лагерь, и вот тогда из убежища уже точно никто и никогда бы не вышел.
— Из всего этого может следовать лишь одно, — я почесал затылок. — Хотели прикончить совсем не нас, а тех, кто остался в поселке.
— Для чего? — Андрюха наморщил лоб. — Они бы и так… — Загребельный оборвал фразу на полуслове и прислушался, словно сторожевой пес. Затем зыркнул на меня: — Кто-то идет, — прошептал он тихо и взял автомат наизготовку.
Шаги слышались с той стороны, откуда мы только что пришли. Я был почти уверен, что знаю кто отправился вслед за нами. Когда человек оказался уже совсем близко, я прокричал в темноту:
— Толя, ты что ли?
— Я, кто же еще.
Нестеров показался на пороге комнаты, в которой мы с Лешим притормозили. Милиционер заслонился от бьющего в его сторону луча света.
— Убери, какого дьявола в глаза светишь? — потребовал майор.
— Ты без фонаря? — удивился Загребельный, отводя в сторону луч.
— Для меня тут дом родной. Даже если с завязанными глазами и спиной вперед, то все равно не заблужусь.
Услышав такой ответ, мы с Лешим переглянулись. Андрюха промолчал, а я неопределенно пожал плечами, мол, это его дело, как хочет, так и ходит. Хоть, как он выразился, «спиной вперед».
— Мог бы у ребят фонарь одолжить, — в конце концов буркнул Леший. — Со светом-то удобней и быстрее.
— А я не спешил. Дал вам спокойно пообщаться, — милиционер невесело улыбнулся. — Ну что, все выяснили? Теперь расскажите мне. А то держите за идиота. Раз тут у нас такое паскудство началось, то я должен знать все.
Паскудством Анатолий явно окрестил случай с подсунутым в убежище маяком. И чисто по-человечески, вернее сказать по-мужски, я его прекрасно понимал. Какая-то падла отправила на тот свет всех людей майора, всех, кого тот взялся оберегать и защищать. Такого не прощают.
Не доверять Нестерову причин не было, тем более у меня, человека, которому он спас жизнь. Именно поэтому я выложил все начистоту:
— Мы тут судили-рядили и выяснили одну очень интересную вещь. Организаторы этой гребаной диверсии хотел свести счеты совсем не с нашей группой. Его основная цель — вы, люди, оставшиеся в поселке.
— И чем это вы так помешали ханхам?
Подполковник ФСБ задал вопрос не таясь, не скрывая информацию о присутствии чужих. Нестеров это сразу просек:
— На Земле еще остались ханхи?
— Кое-кто остался, — кивнул Загребельный.
— Плохо.
В полумраке подземелья было скверно видно, но я был готов поклясться, что в глазах Анатолия мелькнул страх. И я не ошибся. Подтверждением этому стал его тяжелый горестный вздох:
— Они меня обязательно найдут.
Глава 8
Мы стояли перед небольшой металлической дверью. Я, Нестеров, Соколовский и Сергей Чаусов — первая группа, заданием которой стало высунуться из убежища и произвести разведку. Все остальные наши товарищи находились за второй внутренней дверью шлюзовой камеры. Они были должны либо по сигналу отправиться вслед за нами, либо сквозь толстый металл двери слушать наши предсмертные вопли. Так было решено. Вокруг Одинцово творилось что-то непонятное и зловещее, поэтому снаружи нас могло ожидать что угодно, возможно даже такое, с чем люди до сих пор еще не сталкивались.
— Шесть утра, — Нестеров сунул мне под нос циферблат своих часов. — Пора.
— Пора, — согласился я, тут же поймав себя на том, что совершенно не гляжу на стрелки его старенького «Востока».
Взгляд мой словно прикипел к паутинке вен, которая покрывала кисть Анатолия. На первый взгляд вены как вены, только уж чересчур крупные и симметрично расположенные, этакий правильный веер, расходящийся от запястья к пальцам. Нестеров заметил мой взгляд и поспешил убрать руку.
— Повторяю задачу, — голос Соколовского оторвал меня от неуместных сейчас мыслей. — Осматриваемся. Проверяем БТР. После этого возвращаемся за остальными. И я бы очень попросил, товарищи офицеры, без всякой там самодеятельности.
— Само собой, — я хлопнул Костю по плечу. — Ну что, командир, гасим фонари?
Свет погас лишь на одно короткое мгновение. Ржавая металлическая дверь заскрипела и медленно отворилась, пропуская внутрь грязно-серые утренние сумерки, насквозь пропитанные плотным клубящимся туманом. Все мы как по команде тут же затаили дыхание. Знаем мы эти туманы. Пару вдохов и легких как не бывало, сгниют к чертовой бабушке.
