Андрей Круз - От чужих берегов
– Кто из вас оттуда? – спросил я.
– Мы с братом.
Мне вспомнилось, что я видел "Негативку" постоянно с парнем, по виду классическим "уиггером" с заплетенными в косички светлыми волосами.
"Уиггерами" принято называть "белых негров" – ту особо туповатую часть местной продвинутой молодежи, во всем обезьянничающих с "рэп-культуры". Негритянская жестикуляция, туповатый негритянский же сленг, манера одеваться в широченные сваливающиеся штаны и зимние куртки в разгар лета. Кстати, история таких штанов идет из тюрем, большинство населения которых состоит из черных – администрация намеренно выдавала контингенты штаны на пару-тройку размеров больше чем надо и не давала ни ремней, ни подтяжек. Так становится проблематично не только убегать, но даже драться. Потом городские дебилы взяли это за моду, из-за чего великое множество "братьев из гетто" попалось в руки копам – штаны сваливались в самый неподходящий момент.
– Наверное, вы правы, – согласился я, – Тогда надо будет найти безопасное место где-то перед Сокорро, перед развилкой.
Если с этой компанией забраться куда-то в глухой лес или пустыню, глядишь, и не нарвемся на неприятности. Все равно я планировал ночлег как раз в том районе, только сразу после города, а не до него. Но десять километров в ту или другую сторону особой роли не играют, так что можно и до.
– Можем остановиться в Бокс-Каньон, – сказала "Негативка", – Тихое место в стороне от дороги. Раньше мы с братом любили ездить туда на клаймбинг.
"Клаймбинг" – это скалолазание, занятие в этих краях популярное. Нам оно не надо, но вот некоторые детали…
– Каньон реки?
– Да, – закивала она, – Там река, чистая вода и можно даже купаться.
Где-то неподалеку хлопнул одиночный выстрел. Все замерли, потом вдруг засуетились, забегали, затем какая-то девчонка завизжала, следом за ней вторая. Затем все побежали куда-то к "пожарному" автобусу, затем крики усилились, кто-то из парней громко повторял одно и то же ругательство. А затем я увидел то, что вызвало панику – парень с перевязанной рукой, тот самый, который не смог спасти свою подружку и сбежал, сидел, спиной привалившись к заднему колесу автобуса, под огромным пятном крови и мозгов, и эта же самая кровь стекала ему на грудь и плечи. А возле его левой руки на песке лежал револьвер с длинным стволом.
Все сгрудились в тесный полукруг, воцарилась тишина. Щупать пульс не было нужды, тут сомнений в результате нет. А вообще… я уже второй раз так нарываюсь. Сначала плохо думаю о человеке, и понимаю его лишь после того, как он умер, как было с моей одинокой соседкой в Койотовой Купальне. Когда я, наконец, отучусь делать выводы раньше, чем успею все обдумать? И кто мне сказал, что этому парню было наплевать на девушку? А на самом деле он ее и на пару часов не пережил, и смелости хватило. Не смог выстрелить в нее мертвую, верно. А в живого себя – сумел. Дурак я, прости Господи, дурак.
12 апреля, четверг, вечер. Округ Сокорро, Нью-Мексико, США.
Самоубийцу похоронили прямо на месте гибели. Копать в сухой пустынной почве было легко, и уже через двадцать минут была готова глубокая могила, а кто-то из его компании вполне осмысленно и грамотно прочитал молитву. А затем все снова разошлись по машинам и поехали дальше, хоть и в явно подавленном настроении.
Теперь мы ехали без головных дозоров, почти бампер в бампер. Проскочили два или три городка, вызывая недоуменные взгляды местных, и одну на удивление замертвяченную промзону, но все прошло без новых происшествий.
К Бокс-Каньону подъехали вечером, но сумерки еще даже не начинались. С местом ночлега "Негативка" не обманула. Наша колонна свернула на вполне укатанный проселок, ведущий под уклон, и вскоре под колесами машин захрустела речная галька – мы въехали в пойму реки. Даже не реки, а большого ручья, но чуть выше этот ручей образовал немаленькое озеро – намытые отложения камней создали запруду, через которую дальше вода текла с трудом. С боков же озеро было зажато скалами, крутыми и красноватыми, которые у меня всегда ассоциировались с Аризоной, но по пути встретились лишь в Нью-Мексико.
– Какое место… с ума сойти, – прошептала Дрика, оглядываясь, – Здесь можно неделю на этюдах провести.
Действительно, пейзаж впечатлял. Крутые скалы, поросшие лесом, горы вдалеке, голубе небо, отражающееся в прозрачной воде. Не жарко – горы. И удивительный прозрачный воздух, кажется, что даже на самых дальних горах, на их склонах, можно разглядеть каждый камешек.
А вот лагерь на природе "пляжники" разбивать умели. Трейлеры выстроились буквой "П", несколько человек сразу отправились за дровами – под склонами скопилось немало сухого валежника.
Кот выбрался, наконец, из фургона, где проспал целый день, чем вызвал немалый восторг у молодежи. "Негативка" же просто сгребла Тигра в охапку и отказалась с ним расставаться.
– Вот на те скалы мы обычно забираемся здесь, – сказала она, показывая на нависающие над водой каменюки великих размеров, – Специально сюда катаемся от Альбукерке.
"Пляжники" вытаскивали из машин складные столы и стулья, устанавливали это все на шаткой гальке, подгоняя, кто-то уже взялся сооружать сэндвичи. Появилось холодное пиво из холодильников.
Настроение у них всех было какое-то избыточно приподнятое, и мне кажется, что я понял причину – страшный месяц в гаражах позади, путь, в котором погибло семь человек, если считать девушек, увезенных трейлерщиками, постоянный страх и напряжение… и вдруг это волшебное место, которое просто внушает ощущение безопасности, словно гипнозом, и плеск воды, и запах сосен… словно кусок старой жизни каким-то образом переместился в середину окружающего кошмара.
Как бы на проблемы по такой радости не нарваться, подсказывала мне откуда-то глубоко изнутри моя паранойя. Надо поосторожней быть.
А вообще искупаться хочется. Просто глянул на эту самую прозрачную воду, холодную даже на вид, и понял, что если в нее не залезу – умру, от тоски и стресса. Два дня пути по пустыне. Кондиционер в кабине не включали, все равно окна из-за решеток не закрываются, а лишний бензин он поджирает. В результате весь в липком поту, одежда тоже какая-то неправильная, в ботинках не пойми что творится.
– Я купаться, – сказал я, ни к кому конкретно не обращаясь и направился к фургону, за полотенцем.
Отойти решил подальше от лагеря, чтобы спокойно и от души поматериться в ледяной воде, я ее рукой проверил – почти на точке замерзания или около того. Больше желающих окунуться я не видел, хотя залезли по колено и плескались в воде многие. Из-за черного трейлера поднялся столб негустого дыма – разгорался костер. К нему бы еще мяса на шашлык, но это уже мечты. И у "пляжников", и у нас продукты максимум на сэндвичи годятся. Или это консервы. У "пляжников" вообще лишь штабеля буханок хлеба для тостеров и масса всякой упакованной нарезки – все, что должно было пойти на сэндвичи для вечеринки, и ничего больше. Зато очень много, ожидалась дискотека на весь пляж. Это их и спасло.
