Михаил Ланцов - Корпорация "Русь"
— Из Рязани? — Повел бровью Георгий. — По нашим расчетам они должны в следующем году напасть.
— Да, все так. Именно поэтому я считаю, что мы должны выступить. Против нашей латной сотни — эти степняки не противники. Просто сомнем. Степняки — не арабская легкая конница. От удара тяжелой кавалерии ей не уйти.
— А не посечем ли лошадок?
— По весне новгородцы обещали две сотни доставить из Фландрии. Бородами клялись. Они как раз по осени ушли за товаром.
— Это будет славно. Хотя собой надежды нет. Сам понимаешь — лошадки не простые. Во всей Европе наберется едва ли несколько тысяч рыцарей. Подобных лошадок массово не разводят, ибо некому их продавать.
— Так напиши своим родственникам! В конце концов, король Франции — не последний человек на Западе. Ты ведь не просишь подарить тебе коней, а хочешь купить. Если предложишь ему небольшой процент за содействие, то я уверен, он не откажется. Ведь ты не чужой, а родич. Плюс — французская казна традиционно пустая. А Тибо IV король Наварры и граф Шампани? А Гуго I граф де Сен — Поль, де Блуа и де Шатодён? Эти три парня могут очень много на просторах Франции, Аквитании и севера, как Италии, так и Испании.
— Ладно, — недовольно произнес Георгий. — Попробую.
— Не хочешь?
— Не хочу. Или ты думаешь, Святой Престол, Патриарх и все хоть сколь‑либо заинтересованные личности не роют носом? Им ведь всем безумно интересно узнать, кто я и откуда. Поэтому эти ребята максимально тщательно проверяют мою легенду. Насколько это, конечно, возможно.
— Именно по этой причине ты должен обратиться к своим родичам. Тут так принято. Установить связи, начав переписываться, договариваться. В наши замечательные времена монархи могут мотаться по всему свету и поддерживать активные международные связи. Посмотри на того же Фридриха II Гогенштауфена. Еще тот ходок по дальним странам. Он из той же Италии практически не вылезает, хотя должен сидеть в коренных землях Священной Римской Империи.
— И что я им напишу? Продайте лошадок? Ведь в эти годы так не принято.
— Ну что за вздор? Бери пример все с того же Фридриха. Ты же читал все его послания.
— Воззвать христианских правителей против нового нашествия, которого не знал цивилизованный мир со времен Аттилы? Ну, или просто помочь устоять, подогнав лошадок?
— Вот видишь — можешь же когда хочешь, — усмехнулся Иван. — Где‑то в этом духе и писать. Я уверен, что они окажут содействие.
— Ладно. Попробуем. Но сам понимаешь — пока письма дойдут, пока их рассмотрят. Лошади прибудут едва ли через два — три года.
— Ну и нормально.
— Может быть, может быть….
Разговоры разговорами, но уже через час конный отряд под предводительством Георгия ступил на лед Москвы — реки, начав преследование. Латная конная сотня была все так же разделена на два отряда. Первый — как и при битве с Миндовгом восседал на могучих лошадях породы дестриэ, каждый весом в тонну. Особое рыцарское седло с глубокой ясельной посадкой. И поздние готические латы, как на самом всаднике, так и на коне. Что превращало их в поистине несокрушимую силу для тех лет. Второй же отряд в целом повторял первую полусотню, только сидел на значительно менее мощных лошадях. Самых тяжелых, что удалось найти у местных жителей, но даже они едва дотягивали до семисот килограмм. Это, все же, позволило‑таки их упаковать в аналогичные доспехи, но ударной мощи поубавило. Хотя, конечно, для кочевников с их лошадками, массой в триста — четыреста килограмм и эти ребята выглядели танками.
На рассвете следующего дня
Степной отряд еще спал, мерно храпев, когда вдруг над рекой раздался мощный, раскатистый звук боевого рога. Георгию совсем не хотелось врубаться в спящий обоз. А вот спровоцировать его охранение на бегство или хоть какое‑то действие — очень даже.
Получилось.
Спросонья вид выстроившейся для атаки рыцарской сотни впечатлял. Тем более что Георгий не жадничал и старательно украшал своих бойцов. Время было такое. Произвести впечатление на противника требовалось не меньше, чем его разбить. Поэтому, к превосходным готическим доспехам прибавлялись крылья знаменитых крылатых гусар Польши, в поздней их версии. А также плюмажи на шлемах, эффектные сюрко с гербом Георгия и маленькие флажки на концах длиннющих копий, таких, что употреблялись только теми самыми крылатыми гусарами. Да и огромное знамя, развевающееся на ветру, тоже внушало уважение.
А потом, под звуки горна, игравшего сигнал 'Атака' из далекого будущего, латная волна стала надвигаться на обоз. Как несложно предположить, полсотни степняков, развлекавшихся последние два дня издевательством над пленными, прекрасно оценили свои шансы на противостояние ТАКОМУ противнику. Посему они бросились в сторону леса, росшего по обоим берегам реки. Свою задачу они выполнили и привлекли внимание основного ударного отряда. А умирать просто так очень не хотелось. Все эти 'кадры' были половцами и прекрасно понимали, что их ждет при лобовом ударе русской дружины, которая в те годы все еще сохраняла общую европейскую традицию таранных ударов кавалерии.
Эта атака пришлась в пустоту. Но Георгий не переживал. Он прекрасно знал, что с минуты на минуту из‑за поворота реки должны показаться основные силы противника.
— Кто за старшего?! — Зычно рявкнул князь, обращаясь к испуганным пленникам.
— Я. — Тихо произнес забитый мужчина, с заплывшим глазом и буквально иссиня — красным лицом, что стало одной сплошной гематомой.
— Купец?
— Купца убили. Я начальник его охраны.
— Отлично, — кивнул ему Георгий. — Стягивайте обозы в круг. И становитесь за них. А то эти мерзопакостные скоты еще посекут. И быстрее! Времени нет. Скоро атакуют.
После чего князь вернулся к своим непосредственным обязанностям командира и стал приводить в порядок смешавшийся при атаке отряд. И вовремя. Не прошло и пяти минут с первых звуков горна, как из‑за поворота вынырнули пять сотен степной кавалерии. И дальше все стало развиваться очень быстро.
Вот горнист заиграл сигнал 'Тревога', ускорив и без того сноровистое построение кавалеристов в линию. Георгий решил, что достаточно будет и одной, так как в противном случае получится слишком узкий фронт.
Вот следуя команде князя, сотня пошла вперед. Стремя в стремя. За минувшее лето их выдрессировали. Тем более под копытами лошадей был ровный лед, и никаких маневров совершать не требовалось.
Вот повинуясь команде Георгия, горнист заиграл 'Атаку' и кони перешли на рысь, разгоняясь и превращаясь в живое воплощение тарана.
