Дмитрий Силлов - Кремль 2222. Шереметьево
И тут с крепостной стены рявкнула пушка. Одна-единственная. И я увидел, как черный шар, ударив в центр Дерева Смерти, взорвался, разнеся осколками на части целый пучок ужасных щупалец. Почти затянувшаяся пробоина в полупрозрачном коконе превратилась в зияющую рану, забрызганную темно-красной, почти черной кровью скведов.
Внутри моего черепа раздался многоголосый ментальный вой, от которого захотелось рухнуть на колени и вонзить нож себе в висок, лишь бы не слышать этого разрывающего мозг, ужасного звука. Но в то же время он привел меня в чувство. Кости ломило, мышцы были словно деревянные, но я все-таки нашел в себе силы сунуть «Бритву» в ножны и выхватить из мотоциклетных чехлов свой «Вал» и потертый АК кузнеца Степана.
Израненные щупальца шевелились внутри поврежденного кокона, словно толстые черви в разбитом стакане – экстренно чинили защиту, надеясь взять реванш. И правда, разрыв в коконе снова стал затягиваться, но я вскинул оба автомата одновременно, и притормозил процесс.
Стрелял я экономными очередями по три патрона, не хотел, чтобы отдача сбила прицел и хоть одна пуля прошла мимо. Непростое это дело, палить из автоматов с двух рук, но расстояние до цели было небольшим, а мое намерение – абсолютным. Поэтому практически все пули легли в разрыв кокона, добавив темной крови на коконе и ошметков щупалец, которыми и так была усеяна земля возле Дерева Смерти.
Вой в моей голове неуклонно приближался к наивысшей точке, за которой всё, конец, потому что подобного не выдержат слабые связи нейронов головного мозга, и он просто взорвется внутри черепа, забрызгав кровью и фрагментами серого вещества внутреннюю часть черепной коробки. Во всяком случае, я твердо знал, что будет именно так, но продолжал стрелять, закусив губу до крови, потому что отдача с двух автоматов, бьющая в отмороженные плечи, это, оказывается, очень и очень больно…
А потом кончились патроны, и я все-таки рухнул на колени, потому что не было больше сил стоять на трясущихся ногах, ноющих, словно опоры старого моста, готового вот-вот развалиться на части.
И оказалось, что упал я вовремя, потому что через мгновение над моей головой просвистело ядро – одно из многих, выпущенных с крепостной стены. Получается, пока я в одиночку, рискуя собственными мозгами, расстреливал из автоматов Дерево Смерти, кремлевские пушкари не теряли времени даром. Перезарядили свои орудия, и выстрелили вновь.
Причем на этот раз гораздо прицельнее.
Теперь уже несколько ядер ударили в переплетение щупалец, не защищенное энергетическим коконом – и страшное живое Дерево перестало существовать. Несколько взрывов, прогремевших один за другим, разорвали его посредине, в месте повреждения кокона, и расшвыряли обрывки щупалец по всей площади. Полупрозрачная энергозащита тут же исчезла, так как более некому было ее поддерживать. Большая часть разорванных щупалец упала на разломанный асфальт, судорожно сокращаясь в агонии, но я заметил, что некоторые экземпляры, сохранившиеся лучше других, скользнули обратно в пролом, из которого они вылезли. Поползли подыхать? Слабо верится. Скорее, отступили с поля боя, чтобы подлечиться и с новыми силами продолжить войну с людьми. Надеюсь, это будет нескоро, так как из меня сейчас боец аховый. Похоже, артефакт, дареный князем, энергию для своего удара позаимствовал у меня. Взял, так сказать, что поближе лежало. И сейчас из меня можно запросто веревки плести, а я даже в морду не смогу заехать тому плетуну хрестоматийных веревок…
Позади меня слышались возбужденные голоса людей, а я все стоял на коленях и смотрел, как медленно осыпаются вниз многочисленные слепки скведов, лишенные центра управления. Те, что были созданы в основном из могильной земли, пропитанной разлагающейся плотью, просто распадались на комья влажной грязи. А те, которых кошмарные щупальца сотворили из трупов, не успевших разложиться до конца, сейчас растекались полужидкой гнойной массой, обнажая пожелтевшие от времени кости. Видимо, резкое прекращение воздействия скведов многократно ускорило процессы разложения, и сейчас гнилая плоть буквально на глазах стекала со скелетов омерзительной, полужидкой массой.
Потом меня подхватили чьи-то руки и потащили куда-то. Куда? А какая разница. Главное, что подальше от могильной вони и огромной лужи гнилой плоти, увеличивающейся прямо на глазах…
Это, конечно, приятно, когда тебя на руках носят. Чисто морально, мол, вот я какой замечательный. А на самом деле тряско, особенно когда народ торопится, оскальзываясь на полужидкой, вонючей плоти мертвецов и спотыкаясь об оскаленные черепа. От той тряски у меня через пару минут желудок твердо пообещал – не прекратится этот навязчивый сервис, извергну давеча проглоченную тушенку прямо на спасательную команду. О чем я и проинформировал несунов:
– Хорош, мужики, благодарствую. Дальше я сам.
– Токо быстрее, – не стали спорить тяжело дышащие несуны. – Скведы твари подлые, могут еще чего удумать.
Я поднялся с плотного плаща, на котором меня тащили четверо дюжих мужиков. Еще двое следом катили мой мотоцикл, периодически с опаской оглядываясь назад. Впрочем, до ворот оставалось метров пятьдесят, которые мы преодолели вполне успешно.
Тело мое, частично парализованное ментальной атакой скведов, почти вернулось в исходное состояние, только пальцы рук и ног еще ломило немного. Спасибо несунам, растрясли меня маленько. Видимо, это и нужно было, чтобы прийти в себя.
Только вот грудь саднила, по которой прошлись костяные когти слепка. И это сейчас главная забота. Мертвяк тот из земли вылез, маникюр свой точно не стерилизовал, стало быть, от столбняка и сепсиса я никоим образом не застрахован.
Наконец за нашими спинами захлопнулись ворота и спасательная команда хором выдохнула с явным облегчением. Понимаю их. Приятного мало хлюпать подошвами по гнили, вытаскивая героя, у которого внезапно отказали ноги.
– Спасибо, – произнес я с чувством.
– Тебе спасибо, – пожал плечами старший группы с усами, свисавшими вниз чуть не до пояса, при этом почему-то отведя взгляд в сторону. – Город, считай, спас. Так что вытащить тебя по-любому нужно было. Это, типа, мы тебе Долг Жизни отдали.
«О как! – подумал я. – Про Долг Жизни, похоже, все осведомлены, во всех мирах. Впрочем, чего удивительного-то? Где появляется Зона, там и автоматом ее правила устанавливаются. А тут, считай, весь мир – одна большая аномальная Зона».
Между тем вокруг нас довольно быстро собралась толпа.
Жители Новгорода стояли, глядя на меня, словно на диковинную зверюшку.
И молчали.
Странно. Я ожидал другой реакции. Ну, если не хвалебных песен с овациями, хлебом и солью, то хотя бы по минимуму – дружелюбных улыбок на лицах.
