Дважды рожденный (СИ) - Перунов Антон

И сразу же наткнулся на массу всего интересного. Роскошный кожаный чемодан на колесиках стоял внизу. Заглядывать в него не было ни времени, ни смысла. На многочисленных вешалках разместилась форменная и гражданская одежда, внизу обувь на все случаи жизни. Везде идеальный порядок. Все чисто, выглажено, аккуратно разложено по своим местам, разве что бирок не хватало.

Единственная дверь вела из холла в глубину апартаментов. В большой, очень светлый зал. Первое, что бросалось в глаза — занимающее всю стену огромное, зеркальное, то есть непрозрачное снаружи, многосекционное окно, на удивление даже не особо пострадавшее. Отсюда, с высоты, открывался потрясающий вид на бескрайнюю пампу и горы.

Следующим, что привлекло его внимание, стала барная стойка. Зайдя за нее, Март с интересом рассмотрел ее оборудование и «начинку». Многоточечное освещение, собственная и очень дорого выглядящая кофемашина с вполне читаемыми надписями над кнопками и рычагами, здоровенный, выше человеческого роста двустворчатый холодильник и стоящий рядом кулер с бочкой чистой питьевой воды.

На подвесных рельсах и многочисленных полках разместилось много изысканной стеклянной посуды всех мастей и предназначений. От натертых до блеска винных бокалов всех размеров и форм (для белого, красного, шампанского, крепленого, мартини, маргарит) до коньячных баллонов, ликерных рюмок, стопок-шотов, хайболов и еще многих видов, названий которых Март просто не знал.

С почтением отметив богатейший выбор всякого, теперь уже частично разбившегося алкоголя, еще недавно лежавшего на полках и в винном шкафу, не без сожаления прошел мимо. Все это создавало еще тот душный аромат. Налив себе полный стакан холодной, вкусной воды, с наслаждением медленно выцедил.

— Так, что тут еще есть?

Мягкая мебель занимала центр зала. Большой полукруглый диван, пара кресел. Столики, широкая, тускло поблескивающая видео панель метра два в длину, какие-то картины в модных рамах. Здесь, кроме входной, имелись еще четыре двери.

Но все эти подробности просто фиксировались его сознанием. Он искал то, ради чего Розенберг задержался на этом свете и чему отдал последние мгновения жизни. Поочередно обошел слева-направо все помещения. Первая — спальня с широченной кроватью и парой фривольных, художественно исполненных фото с полуобнаженными блондинистыми красотками. Но ничего не грело, чуйка молчала.

— А наш Вернер был еще тот затейник… Впрочем, немудрено, с такими-то возможностями…

Вторая комната оказалась кабинетом. Одна ее стена примыкала к внешней обшивке и тоже была застеклена… еще недавно… Стол, наглухо прикрученный к полу, опрокинутое кресло на колесиках, и полный беспорядок от груды битого стекла вперемешку с посыпавшимися с полок предметами. Среди них взгляд сразу зацепил узнаваемую форму сумки-чехла. Подняв, он расстегнул молнию и хмыкнул удовлетворенно. Внутри находился мощный компактный бинокль.

— А вот это я удачно зашел. Однозначно беру. В кулацком хозяйстве пригодится. Комм, это устройство обладает интерфейсом подключения к тебе?

«Да. Осуществить интеграцию?»

— Делай, — накинув ремень на плечо, распорядился Март, продолжая осмотр.

На стене в кабинете висела большая, в дорогой раме фотография, изображающая летящий над большим городом дас химмелн. Под ним простиралась от края и до края многоэтажная застройка, с высотками, шпилями небоскребов и сеткой асфальтовых дорог. Рядом с ней находилось еще одно изображение, на котором был сам капитан Розенберг во всей красе и при параде.

— Все замечательно и очень интересно. Но не то. Совсем холодно. Ничего особенного не вижу. Оно бы да, не помешало тут еще поковыряться, но времени нет, — не без сожаления заметил Март, переходя на другую сторону.

Третья дверь вела в компактный, но полноценный тренажерный зал. Опять окно во всю стену, ну и всякие интересные аппараты. Очевидно, капитан придавал большое значение поддержанию себя в отличной физической форме. А вот здесь чуйка заметно оживилась, стало ясно, что неведомая цель приближается.

Последним закономерно оказался роскошный санузел, где разом стало бодро и совсем горячо. Заинтересованно и очень внимательно огляделся по сторонам. Большое зеркало от пола до потолка, умывальник, душевая кабина, миниатюрная сауна за толстым стеклом, рассчитанная, самое большее, на двоих, и даже по виду дорогущий, напоминающий трон какой-то мудреный ватерклозет.

У крана не было никаких вентилей, подставил ладони, и вода сама зажурчала. Умывание стало истинным наслаждением. Освежился и даже уходить резко расхотелось. Заметив флакон с туалетной водой, принюхался к аромату, оценив его изысканность, но трогать не стал, не хватало еще выдать себя ярким, стойким запахом.

Зато немного поразмышляв, надумал воспользоваться еще и унитазом, чего добру пропадать и упускать такой шанс, когда еще придется опробовать этакие удобства.

Пока сидел со спущенными штанами, в голову пришла мысль — а что, если сейчас сюда ворвутся какие-нибудь уцелевшие граждане из экипажа корабля, вот будет им потеха. Его даже перекосило. Пистолет сам собой прыгнул в руку. Так он и досидел с оружием до конца процедуры, молча проклиная свои дурацкие фантазии и ломая себе голову, что же он упустил из виду? Не могло быть, чтобы Розенберг просто так отправил его сюда. Ну не ради санузла, это точно! Но ничего путного не надумал.

Закончив дела и приведя себя в порядок, поднялся, и в этот самый момент поблизости послышался пронзительный боевой кошачий мявк, а следом приглушенный стук упавшего предмета. Вот теперь для Вахрамеева настало время быстро соображать. Чтобы не тратить время на поиски тайного рычага или кнопки, способных сдвинуть зеркальное полотно, он, не мудря, одним ударом ботинка, как настоящий вандал, разбил чудом уцелевшее при крушении стекло. Обломки с грохотом обрушились вниз, открыв крепкую даже на вид дверь с кодовым замком. Март физически ощутил, что надо очень спешить, что дорога каждая секунда.

Припомнив пароли на бумажках в портмоне капитана, он торопясь вытянул их и принялся вводить первый набор знаков. Но не срослось. Количество пустых ячеек оказалось меньше, чем букв и цифр в шифре. «Точно не то». Достав вторую записку, одним взглядом запомнил весь ряд и начал стремительно отстукивать их на табло. Ввод! С тихим звоном замок разблокировался.

— Есть контакт!

Март толкнул дверь и ввалился в небольшое помещение — метра три на три и на долю секунды застыл потрясенный открывшимся зрелищем. Вся в коричневых пятнах на чешуе, с двумя рогами-наростами над узкими вертикальными прорезями глаз небольшая змея и песочно-желтый ушастый котенок сошлись в смертельной схватке, сплетясь в тугой клубок, яростно и молчаливо, чтобы не тратить понапрасну дыхание, катались по полу, лишь хвосты у обоих бешено мотались и били во все стороны.

Коту удалось прихватить врага за горло, вцепившись намертво и удерживая ядовитые зубы от смертельного укуса, но и силы добить не хватало. Гадюка шипела, пытаясь освободиться от тонких, как иглы, клыков, и сжимала свои кольца, свитые вокруг тщедушного, один мех и совсем немного мускулов, тельца малыша. С каждым мгновением сопротивление ее противника слабело, а безжалостные объятия крепли.

Без рассуждений Март кинулся вперед.

А за пятнадцать минут до этого в секретной капитанской комнатке-хранилище при незапланированной и очень жесткой встрече воздушного корабля с землей опрокинулась и разбилась высокая колба террариума, выпустив на волю молодую, золотисто-желтую, с темными пятнами на блестящей чешуе рогатую гадюку. Не только ей удалось в этот миг обрести свободу. Небольшая хитроумная переноска, стоявшая на столе, в которой вот уже который день почти безвылазно томился барханный котенок, с силой вылетевшего из пушки снаряда врезалась в стену и разломилась на части.

Некоторое время оба зверя неподвижно лежали посреди обломков и осколков, постепенно приходя в себя. Поначалу они предпочли не замечать друг друга, разойдясь по разным углам и занявшись, как это ни удивительно для извечных и кровных врагов, общим делом — посылая ментальный призыв единственному известному им человеку — все тому же капитану Розенбергу. Этот посыл не давал ему уйти за край, несмотря на смертельные раны и болевой шок.