Майнбласт. В бездне тьмы. Часть первая. Двуличие (СИ) - Юст Сайрил

Лики путешественников омрачены дорогой и последними событиями, в их глазах читается сильная усталость. Они подходят к вратам.

Неуверенно ступая к окошку воротаря, Келемдар боится, постоянно осматриваясь по сторонам. Непривычные ему виды: стража, да и в целом территория за пределами Портэлдо, вызывают диссонанс. Он считает, что в безопасности рядом с наёмным убийцей, и в то же время знает, что неизвестность в округе может таить в себе смертельно опасные угрозы. К тому же, как он думает, Садрос идёт за ним.

В скором времени у стражи трое чиркают свои имена.

— Эй вы! — зовёт один из стражников. — Ко мне! — важный мужчина стоит около одной из башен и крепко держит ружьё. Напряжённый и без того старик Келемдар выходит к нему навстречу, а остальные наблюдают с померкшими лицами, оставшись за спиной. Стражник, кажется, не против. Они здороваются, представляются друг другу и новоприбывший рассказывает о своих планах. Напарники переглядываются в некотором сомнении.

— Вы оставались в хижине на дороге? — сердито спрашивает допрошающий.

— Та, что в нескольких часах пути? — руки крепко держат сумку, что немного отвлекает собеседника, в глаза бросаются некоторые детали, говорящие о нездоровом психическом состоянии. Мужчина, немного встрепенувшись, меняет тон на более угрожающий.

— Других на этой дороге нет. Встречали ли вы лесника, — всматривается в глаза собеседника, читая там лишь сонную усталость и боязливость, — Оле?

— Да, мы встречали Оле, — поворачивает голову к товарищам, которые стоят на небольшом расстоянии и не желают вмешиваться в суть разговора. они отдают право лжи или правды старику.

— И как поживает мой мальчик? — улыбнувшись. Сонно зевает и, стараясь скрыть усталость, прикрывается рукавом рот.

— Всё с ним в порядке! — распахнув очи, лукавит старик. Проглатывает слюну и продолжает. — Рассказал, как недавно пристрелил волка, собирается сделать запасной патронаж. Славный парень! — а в голове кровавая картина из воспоминаний в хижине. Момент переворачивания тела очень хорошо впился в сознание, оставив горечь и слабое чувство утраты. Рукой поправляет волосы, опуская взгляд, тот надеется, что всё обойдётся. К тому же, на них нет следов крови, если только на Карвере мелкие, незаметные крапинки.

— Я так рад за своего мальчишку! — радостно сообщает страж и с приятным вздохом подзывает остальных за собой, направляясь к воротам. — Я вас проведу! Оле думает, что может справиться со всем сам, — качает головой, — давно я его не видел. Недавно вот только один человек возвращался с этой дороги, но он сказал, что не видел никого. Я уж переживать начал! Вчера вечером меня что-то ударило в сердце, какое-то плохое предчувствие… Испугался я за него — пойми меня. Вы уж простите за такие допросы, вы, видно, устали. Что ж!

Трое идут следом. Трикст не удержавшись, перебивает:

— А! — пару раз кашляет, — а кто это был? — подходя к воротам.

— Я не могу вам сказать. Простите, уж таков закон! Доброго пребывания в Традстольме, а меня ждёт служба! — открывает дверь и пропускает людей в город.

Горожане радуются новому дню. На лицах многих прохожих улыбки, ведь сегодня чудесный солнечный день. Зелень пребывает в гармонии с городом, приятно, но странно радуя глаз. Карвер хмурится, снова ощущая отравленную атмосферу города. Спешно двигаясь, он провожает взглядом каждый относительно большой кустарник и, всматриваясь в них, печалится.

— Карвер! — кричит Трикст.

— Пошли пожрём уже нормально! — отвечает. — Я хочу… — подняв руки и опустив взгляд, пытается подобрать слова. Нервно. — Идём, в общем! — махнув рукой, быстрым шагом идёт в сторону "Хмельного Сына".

Здания вокруг опрятные, а на дороге множество разных палаток, где продают безделушки в основном из камня и дерева. Народ радуется, не вспоминая о взрыве. В замкнутой социальной системе стен обычно все друг друга знают. Особенно те, которые обладают собственностью. Смерть горожанина обычно расследуется быстро, но, если человек с другого города, то про него чаще всего забывают. Однако всё зависит от титула человека и его положении в социальной системе. Можно сказать, что каждый город — это отдельная, маленькая страна, а сам Фортуито — союз этих стран.

— Пойдём, — сообщает Келемдар Стиллиану, и те догоняют наёмника. Всё же, старик немного расслабляется, ведь находится среди множества людей в защищённом городе. Тем не менее, он не перестаёт оглядываться по сторонам, так же вспоминая, где находится дом его друга.

Некоторое время спустя они заходят в таверну. Дверь распахивается, а там никого нет. Вся мебель пропала, зал полностью пуст. Карвер выбегает на улицу и смотрит на здание. Вывеска закрашена черным крестом. Он вновь возвращается в помещение, где раньше можно было насладиться егидарисом и почти тухлой рыбой, а может и мясом. Смотрит по сторонам и видит капельки прошлого, присохшие к деревянным поверхностям и камню. В воздухе витает слегка подтухший запах разложения. Выбегает на улицу с гневным лицом, скулы его напряжены, еле сдерживая неутолимые эмоции, потом вновь заходит, резко и шумно ударив дверью:

— Абаланара… — ругается, стараясь заглушить прошедшие дни. — И лишь надо было разок устроить тут шумиху! Абаланара!

— Я думаю, мой друг сможет нас чем-нибудь угостить, — старик почти шёпотом, в сомнениях говорит, будто сам с собой, потом повторяет тоже самое.

Дорога, ведущая к человеку, которого не называют, идёт через разные заведения и дома с услугами. На улице стоят красивые фонари, а каменная кладка украшена разными детскими рисунками, накаляканные с помощью угля, которого здесь не много, а очень много, ведь добывается в горах Опьжема, растянувшиеся по всей западной части острова. Некоторые особо одаренные дети рисуют льдом.

— Вы заметили, что здесь цветут… живые растения? — интересуется Трикст, вечно оборачиваясь на каждый зеленый уголок города. Эмоция удивления пробивает усталость и заставляет шею напрягаться. Иногда он слишком засматривается и замедляется. Останавливается и, сделав выдох, обращает внимание на пар изо рта. Догоняет своих напарников.

— Мне это тоже не нравится, — бубнит Келемдар. — У меня есть предположения откуда они здесь. — Шепчет. Карвер же молча идёт, впитывая в себя информацию со всех сторон. Находясь в раздумьях, думает о народе, который никак не отреагировал на взрыв.

— И для всех этих людей будто ничего не произошло… А ведь погибли люди. Хотя. Кому это может быть интересно или скорбно, если знал погибших лишь я, да их родные из… Могроуда и Асталара. Впрочем. Чего можно ожидать незнакомцу от незнакомцев? Лишь безразличие, холодное, иногда горькое, но безразличие. — Размышляет Майнбласт. Иногда его мысли сменяются на идеи о том, кем является, и почему всё вокруг резко погрузилось в омут тайн. И лишь один вопрос он задаёт себе из часа в час: "Кто я такой?"; и не зная, как на него ответить, знает, что лучшим выходом будет оставить все идеи на потом. Впереди его ждут множество разговоров о том, чего он ещё не знает. Стрелок даёт себе точную позицию на счёт Келемдара, он верит, что этот человек не только сможет привлечь к себе врага — выманить его из тени, но и поможет распутать запутавшийся клубок из загадок. Тем не менее, тот знает, что пока его "симптомы" лучше держать в тайне, ведь сам и не знает, как это может обернуться против него.

Перед глазами отдельно стоящий дом с забором и маленьким садом, где прорастают цветы. Их смущает это. Они косо смотрят на то, что такие морозы не убивают растительность, но решают это умолчать, не говоря друг другу ничего нового. Они понимают, что здесь что-то не так. Те переглядываются и Келемдар разбавляет тишину:

— Слышали про Уранна?

— Нет, — отвечает Трикст.

— Какой-то там Ройлийский торговец? Или кто он? — озадачен Карвер.

— Я не удивлен, что ты слышал о нём. Он мой хороший друг! — они подходят к двери, дергают за верёвку. Звучит колокольчик.