Александр Афанасьев - У кладезя бездны. Враги Господа нашего
Граф покачал головой:
– Нет, не помню. И тебе советую забыть.
Молчание в комнате стало оглушительным – только из-под окон доносились крики какой-то пьяной компании.
– Сэр? – спросил один из сасовцев.
– Прошу запомнить всех, и запомнить раз и навсегда, – твердо сказал королевский егермейстер – мы выполняем лично задание Его Величества. Это задание – важнее чего бы то ни было другого, в том числе и старых разборок из мести. Я прошу каждого из вас запомнить: вы выполняете то, что вам говорят. Не больше и не меньше. До тех пор, пока я не прикажу убрать этого человека – он должен оставаться в живых. Всем все понятно?
Никто не ответил.
– Кто думает по-другому? Сейчас или никогда.
– Сэр, этот человек представляет опасность, – сказал один из сасовцев.
– Мы не знаем, так это или нет. Мы не знаем, для чего он здесь. Мы не знаем, как он со всем этим связан. Пока не будет понимания, что он здесь делает, – никаких разборок, ясно, парни? Тебя, Тим, это касается особо. Поверь, я смогу найти способ наказать того, кто осмелился нарушить мой приказ…
И снова молчание.
– Я все сказал, – подытожил граф, – готовиться к завтрашнему дню.
Поскольку атмосфера в их убежище была невыносимой, граф вышел на улицу, чтобы немного проветриться. Заодно посмотреть, в каком состоянии мотоцикл…
Адриан Секеш
Адриан Секеш сейчас сидел на сиденье мощнейшего тысяча двести кубового стритфайтера «БМВ», припаркованного на повороте с Пьяцца Пиа на площадь Иоанна Двадцать третьего и дальше, на Виа делла Консиллиационе. Он привычно обогнал нужную машину, припарковался здесь десять минут назад, и на него никто не обращал внимания. Под курткой у офицера находился пистолет-пулемет с прямой обоймой на тридцать патронов и снятым прикладом – легендарный «МР-45»[29]. Это оружие изготавливалось до сих пор в Киле, на нем не было никаких знаков, свидетельствующих о его происхождении, ни клейма завода изготовителя, ничего такого – официально в Киле вообще не существовало оружейного производства. Это оружие использовалось для ликвидаций, оно было столь дешево, что его можно было бросить перед отходом. Для немца мысль о том, что можно бросить годную вещь, просто невыносима, что бы это ни было.
На этой площади было столпотворение машин, туристических автобусов. Рядом мост Виктора Иммануила Второго, собор Святого Ангела, и это последнее место, где можно припарковаться тем, кто желает посмотреть Ватикан. На Виа делла Консиллиационе, широченной улице, ведущей к собору Святого Петра, не протолкнуться от машин, принадлежащих ватиканцам, и там же – откупленные туристическими фирмами автобусные стоянки. Секеш вообще не понимал, как римляне передвигаются по своему городу. В его понимании надо было все снести и построить заново, как немцы сделали с Берлином в тридцатые-сороковые.
Секеш взглянул на часы. Достал сотовый:
– Где вы?
– Стоим на мосту, – ответил старший группы сопровождения. В отличие от Секеша он был в машине и потому не мог передвигаться так же свободно, как Секеш. Для этого нужен был мотоцикл…
Отряд контрреволюционной войны САС
Британцы неосознанно скопировали немцев в том, каким образом они прикрывали свою подопечную. Если граф Сноудон прозорливо выбрал мотоцикл и теперь мог прорезать дорожный трафик как раскаленный нож масло, то бойцы САС взяли машину и теперь познавали всю прелесть римского утреннего трафика. Хуже того – машина их подопечной была меньше по размерам их «Альфы».
Но хуже всего было то, что немцы ждали появления кого-то вроде них и были готовы к этому, а вот британцы не были готовы ни к чему.
Адриан Секеш
Опытный профессионал, Секеш моментально заметил британцев. Их трудно было не заметить – по направленности интереса и еще по некоторым другим признакам. Секеш был одним из лучших стрелков Европейского континента и одним из лучших стрелков империи, до ГСГ-9 он прошел ад уличной войны здесь, в Риме, и в Милане в составе так называемого антикоммунистического фронта, сборной команды профессионалов из девятого погранотряда, горных егерей, парашютистов, боевых пловцов, полицейских из отдела по борьбе с особо опасными криминальными проявлениями. Уличная война – когда у тебя нет бронежилета, нет ничего, кроме пистолета и твоего боевого товарища, которого ты прикрываешь либо который прикрывает тебя. Они уходили на задания парами, как истребители в небо, они жили на улицах, проводя день за днем в океане злобы и ненависти, они готовы были убить или умереть в любую секунду, в любую минуту. Их жизнь и смерть разделяло одно – либо они первыми заметят бородатых[30] – в окне, в машине, в подворотне, либо те успеют первыми. Каждый день на этих горбатых, мощенных камнем улицах разыгрывались маленькие, никому из сильных мира сего не интересные трагедии. Набирающая ход машина, автоматный ствол, град пуль. Три или пять трупов за две секунды – нормально. С тех пор Секеш научился жить как бы вовне себя, он мог разговаривать с человеком и одновременно смотреть на проезжающее такси, ожидая, как из окна высунется автоматный ствол, он мог выстрелить точно в цель с закрытыми глазами, хотя считалось, что это невозможно, он мог сказать, сколько человек стояло в очереди у булочной, хотя они миновали эту булочную час назад. Именно поэтому он отметил черную ««Альфа-Ромео», следующую за такси как опасность – в его времена полугоночная «Альфа» была одной из лучших машин континента. А когда он увидел, что в машине четверо, его подозрения превратились в уверенность.
В Италии, несмотря на палящее солнце и жару, запрещена тонировка стекол – полицейские должны видеть, что и кто находится в салоне машины, слишком часто напарывались, крови хлебнули. Поэтому Секеш видел тех, кто в машине, видел, как расположены их головы, сколько их, и даже смог достоверно предположить, кто это такие.
Чтобы не привлекать внимания, у Секеша был мотоциклетный шлем со встроенной телефонной гарнитурой. Он опустил руку в карман и прощелкал номер на ощупь. Только самый подозрительный человек мог бы сказать, что этот мотоциклист куда-то звонит.
– Алло.
– Это Второй, – Секеш назвал свой боевой номер, первым был сам Ирлмайер. – Движение справа от меня, четыре человека. Предполагаю, что гости с островов.
В нескольких десятках километров от этого места, на бывшей бойне, где до сих пор пахло кровью, Ирлмайер не смог сдержать улыбки. Обычно такие решения принимались осторожно, взвешенно, после долгого обсуждения – разведка не для того, чтобы стрелять на улицах. Но при таких обстоятельствах… Вот сейчас-то мы и посмотрим, что ты сможешь ответить своим хозяевам на это, предатель проклятый.
– На ноль их! – коротко сказал Ирлмайер. – Русского пока оставь.
– Я понял.
Секеш никогда не переспрашивал, когда отдавались такие приказы…
Кристина Уоррен
– Что ты здесь делаешь?!
Они произнесли это одновременно – и на секунду смутились. Кристина пришла в себя первой – ей не надо было следить за улицей.
– Ты шпионишь за мной?!
– Уходи отсюда. Сейчас же…
– Черта с два!
Граф Сноудон
Поглощенный наблюдением за встречей своей подопечной, британской журналистки Кристины Уоррен и человека, которого он опознал как Воронцова, граф Сноудон проворонил настоящую катастрофу. И бойцы САС сплоховали, все они смотрели во все глаза на человека, который убил как минимум троих из полка. В голове они прокручивали мысли о том, как ловчее его прикончить, и не заметили, как смерть змеей подобралась к ним самим.
В самом начале Виа делла Консиллиационе мотоциклист, оседлавший стритфайтер «БМВ», получив приказ, опустил вниз забрало шлема, и лучи солнца заплясали на нем. Достав пистолет-пулемет, он положил его на бак, переключил скорость и начал разгоняться…
В этот самый момент русский взял журналистку за руку, а она раздраженно вырвала ее. Граф Сноудон поставил мотоцикл на подножку, чтобы быть готовым прийти на помощь…
В этот момент он осознал, что слышит нарастающий вой мощного мотора. Прежде чем он успел понять, что происходит, черная тень пронеслась по узкой свободной полосе мимо него, он даже почувствовал дуновение ветра. Он увидел мотоциклиста в кожаной куртке, на спине которой был вышит североамериканский белоголовый орлан. Этот человек правил мотоциклом как опытный наездник лошадью – бедрами и коленями, не держась за руль, а в руках у него был направленный вправо пистолет-пулемет с длинным магазином.
Длинная автоматная очередь ударила гулким, раскатистым треском, и в небо взметнулись голуби…
Вице-адмирал князь Воронцов
Киллера я тоже не заметил. Лишь в последний момент, повернув голову, я увидел мотоциклиста и понял, что происходит.
