Александр Воробьев - Огненная бездна
В юности, перед тем как подать документы на поступление в Академию флота, Анри зачитывался старинными книгами о морских и космических приключениях. И в самых старых, рассказывающих о временах гордых линкоров и плавучих аэродромов, ему случалось читать, как красили моряки свои корабли, вернувшиеся из морского похода. Как облепляли борта и шаровой краской замазывали потеки соли и ржавчину. Но никто и никогда не рассказывал о том, что люди вручную красили корабли с массой покоя в сто тысяч тонн.
Для начала компьютер «Котлина» проанализировал снимки той равнины, куда планировалось посадить фрегаты. Затем на основании этого анализа он выдал схему окраски, которая должна была скрыть истинные очертания кораблей на фоне Метиды. А уже потом наружу высыпали «пауки» – ремонтные роботы, каждый размером с ладонь взрослого человека. Изначально «пауки» не были предназначены для покраски наружной обшивки и потому программу для них писали «на коленке» и точно так же в ремонтных мастерских придумывали крепления для самодельных пульверизаторов. Наверное, люди справились бы с этим заданием быстрее, но здесь, возле Европы, уровень радиации уже был опасно высок. А экипажам и так предстояло получить изрядную дозу потом, во время засады.
Покраска заняла более трех суток. По ее завершении обычно темные корпуса фрегатов напоминали плод фантазии больного живописца, представляя собой хаотичное переплетение серых и черных линий разной степени яркости. Впервые взглянув на «Котлин», Анри скептически покачал головой, но компьютер утверждал, что именно такое чередование красок лучше всего замаскирует фрегаты на Метиде.
Сразу по прибытии к Европе экипажи с такшипов перевели на фрегаты, выделив им для жизни тесное радиационное убежище – наиболее защищенное от радиации место на корабле. Впрочем, тесным оно было, когда там случалось укрываться от буйств солнечного шторма всему экипажу фрегата. Для экипажей с восьми такшипов места там было предостаточно. Они устроились куда комфортнее космонавтов с «Церама», которым вскоре предстояло перебираться в осевой коридор.
Когда на «Церам» прибыли экипажи первого дивизиона, Анри как раз заступил на очередную вахту. Четыре часа прошли без происшествий, скучные настолько, что Анри едва не уснул, убаюканный шелестом вентиляции. В полутемной рубке идущего по инерции корабля довольно трудно сохранять постоянную бдительность. За полчаса до окончания вахты Анри наконец сдался и заказал в кофейном автомате у задней переборки РКЦ пакет горячего крепкого кофе. Это его взбодрило, зато, когда вахта окончилась, он понял, что совершенно не хочет спать.
По корабельному времени стояла глухая ночь. В осевом коридоре светились только синие лампы дежурного освещения, но после полумрака РКЦ света хватало. Анри со вздохом оглядел приготовленные на переборках спальные мешки и нырнул в «южную» башню жилого модуля. Последние часы комфорта, скоро их погонят в глубь корабля, под защиту переборок и баков с рабочим телом.
В кают-компании оказался лишь Фаррел, негромко наигрывающий на «Стейнвее» «Военный полонез».
– Любишь Шопена, Кирк? – дружелюбно спросил Анри.
Фаррел вздрогнул и, сбившись с ритма, захлопнул крышку рояля:
– Теперь уже, наверное, не очень.
– Ну извини, Кирк.
– Ничего страшного, сэр.
– Кирк, мы не на службе, – упрекнул его Анри.
– Прости, Анри, мне все сложнее забыть об этом.
Вздохнув, Кирк встал из-за рояля и сообщил Анри, рассматривающему меню:
– Сегодня рыба неплохо получилась.
– Ты уже ел?
– Часа четыре назад, сразу после вахты.
– А чего не спишь? – удивился Анри.
– Как видишь, не спится. Посижу, пожалуй, с тобой… не против?
За ужином они молчали, думая каждый о своем. Враг был все ближе, и все меньше оставалось времени. Перекусив рыбой под белым соусом, Анри отнес поднос к утилизатору и обратился к оставшемуся сидеть за столиком Фаррелу:
– Я загляну к Хибберту, составишь компанию?
Фаррел ничего не ответил, но, когда Анри направился к входному люку, последовал за ним. Всю дорогу до медицинского отсека они провели в молчании. Один раз Анри собрался было завести разговор, но, увидев выражение лица Фаррела, передумал. Главный инженер сегодня явно был не в духе. Анри списал это на усталость и решил оставить бывшего приятеля в покое. В конце концов, поднятие настроения экипажа не входило в список должностных инструкций старшего помощника.
Вопреки ожиданиям, Хибберта в медотсеке не оказалось. Секунду помедлив, Анри воспользовался коммуникатором, запросив местонахождение доктора у бортового компьютера. И обнаружил сигнал доктора в радиационном убежище.
На фрегатах типа «Котлин» радиационное убежище было спроектировано в виде кольцевого отсека, обвивавшего осевой коридор сразу за переходами в жилой модуль. Так сделали для того, чтобы в случае резкого увеличения солнечной активности экипаж мог быстрее в нем укрыться. На памяти Анри таковая надобность возникала лишь дважды, в годы высокой солнечной активности. Солнце вообще довольно спокойная звезда. В приснопамятной системе Каштуры красный карлик плевался вспышками с неподдающейся прогнозам частотой.
Миновав шлюзовую камеру с толстыми массивными дверями, Анри замер на пороге, оценив масштаб проведенной за последние часы работы. В радиационном убежище, где обычно все пространство занимали размещенные вдоль стен трехъярусные койки, инженерная служба умудрилась выкроить место для восьми кустарных, изготовленных в корабельной мастерской кресел. К каждому креслу, больше напоминающему зубоврачебное, был прикреплен голографический экран и нечто, похожее на систему управления. Джойстик на правом подлокотнике, сектор газа на левом и две педали. Судя по всему, это устройство и являлось системой дистанционного управления такшипами.
В отличие от остального корабля, убежище оказалось ярко освещенным. Узкие проходы между коек заполняли прикрепленные к полу контейнеры с водой и пищей, а люди по большей части валялись на койках, отдыхая от ударной работы. Да кроме коек, в убежище, по правде говоря, ничего и не имелось. Не считая крошечного санитарного модуля, разумеется.
– М-да, – хмыкнул влетевший вторым Фаррел, – обстановка совсем как на такшипе. Теснота и вонь.
Несколько лейтенантов на ближайших к шлюзу койках одарили Фаррела испепеляющими взглядами, но, разглядев погоны вошедших, пререкаться не стали. Лишь один из них, самый молодой и, видимо, горячий, пробормотал что-то о пижонах с крупнотоннажников и, злобно фыркнув, отвернулся к переборке. Анри выразительно посмотрел на Фаррела, но, тоже ничего не сказав, заозирался в поисках доктора. Хибберт нашелся быстро – пристегнувшись, он сидел на одной из коек метрах в пяти от шлюза и увлеченно разговаривал о чем-то с командиром дивизии тактических кораблей.
– Доброй ночи, Джулиус, – подойдя, вежливо поздоровался с доктором Анри и козырнул комдиву: – Здравствуйте, сэр.
– Ночи, Анри, – привстал с койки Хибберт, насколько позволял ремень. – Не спится?
– Кофе, доктор, все он, проклятый.
Попов вдруг заулыбался и, немного раскрыв клапан койки, извлек из недр одеяла пластиковый цилиндр с торчащей трубочкой.
– Кофе без коньяка, грех. Будешь?
– Если только совсем по чуть-чуть, – не стал отказываться Анри.
Он поймал брошенную ему фляжку и, ухватив губами трубочку, сделал несколько глотательных движений. И расплылся в улыбке, ощутив знакомый вкус «Вьей Жанно». Он сделал не пару глотков, как планировал, а несколько больше. Попов смотрел на него с легкой усмешкой, и Анри, ощутив укол совести, с сожалением оторвался от фляжки.
– Спасибо, сэр.
– Хорош коньячок, а? – подмигнул ему Попов.
– Это арманьяк, сэр, – машинально поправил Анри.
– А все равно, – отмахнулся комдив, – главное, что пьется легко. Твой товарищ присоединится?
Фаррел помотал головой:
– Извините сэр, много работы, нужна трезвая голова.
– Ну, как пожелаешь. В следующий раз захочешь, а больше не предложу, последняя бутылка осталась.
– Кирк, – уточнил Анри, – это тот самый арманьяк, бутылку которого я забыл в гостинице.
– Тогда тем более! – От полноты чувств Фаррел даже отодвинулся от искусителей. – Как можно пить то, что стоит суточное жалованье за глоток!
Первым засмеялся Хибберт, а вскоре к нему присоединился и комдив. Анри ограничился легкой гримасой, что должна была изображать улыбку, а Фаррел и вовсе возмущенно фыркнул. Дождавшись, пока Хибберт отсмеется, Анри спросил:
– Как дела, Джулиус?
Тот указал на Попова:
– Вот, господин капитан третьего ранга рассказывает интересные вещи.
– Какие же? – заинтересовался Анри.
Вместо ответа Хибберт снова кивнул на комдива. Тот отхлебнул еще немного, закрыл колпачок и, спрятав фляжку обратно в постель, пожал плечами:
– Вы слышали о теории «окон контакта»?
