Александр Воробьев - Огненная бездна
– Есть тяга, сэр!
Фрегаты один за другим отлетали от «гребенки» причала «Скапа Флоу». Их относительная скорость пока еще была невелика, и на передней стене РКЦ, превратившейся в большое «окно» наружу, станция уплывала вниз медленно и величаво. С переднего экрана она исчезла достаточно быстро, но, когда Анри переключил часть консоли на одну из обращенных в нужную сторону камер, станция все еще закрывала большую часть Ганимеда. Она была вчетверо крупнее самого большого линейного корабля Лиги, «Скапа Флоу», и даже когда они отлетели на пару километров, все равно выглядела гораздо крупнее всех прочих объектов в поле зрения. Даже не верилось, что через какую-то неделю эту красоту уничтожат. Уничтожат походя, словно пнут неосторожную кошку.
Какими силами располагал Фримантль на «Скапа Флоу»? Парой устаревших мониторов? Сотней зенитных стволов? Ничто из этого не поможет обреченной базе флота. Адмирал сказал верно – остающиеся лишь изобразят сопротивление. На большее их не хватит.
Маневр рассчитали идеально: к тому моменту, когда «Церам» добрался до отмеченного места, все три фрегата как раз образовали ровный клин с «Котлином» во главе. Родоначальник серии и возглавил маленькую эскадру. Закон старшинства, что скажешь.
– Точка назначения достигнута, сэр!
– Четверть тяги на тридцать минут! – отрывисто скомандовал Манн. – Вектор разгона прежний!
Они шли в трехстах километрах над Ганимедом, навстречу его вращению, как раз над самой линией терминатора, четкой границей между светом и тьмой. Анри смотрел на множество ударных кратеров, что образовались на спутнике за миллиарды лет, и думал о том, сколько новых кратеров появится тут через несколько дней. В системе Каштуры аспайры выжгли все поселения на спутниках внешней планеты, и вряд ли они окажутся милосерднее возле Юпитера. Бедные, бедные мирные жители! Им некуда уйти из своих обреченных городов!
Анри представил, каково это – сидеть и ждать, когда из черного неба прилетит смерть. Даже если этого неба не видно, а вокруг лишь серые стены ледяных пещер. Ждать, не имея шансов хоть как-то повлиять на свою судьбу. Самая дерьмовая смерть – погибнуть, не сумев ударить в ответ!
Фрегаты набирали скорость, переходя на параболическую траекторию. Вторая космическая у Ганимеда не доходила даже до трех километров в секунду, и при разгоне на одном граве для достижения ее фрегатам требовалось менее десяти минут. Уже сейчас даже на невооруженный взгляд поверхность удалялась, и орбита фрегата все дальше и дальше отходила от Ганимеда.
Когда из-за отливающего бежевым Ганимеда показался диск Юпитера, Анри отключил внешнюю камеру. На этого полосатого гиганта он вдоволь, до тошноты насмотрится в упор. Сколько им придется торчать на Метиде, можно было только догадываться. Враг в неделе полета, дней через пять нужно будет идти на посадку. Значит, торчать там два дня? Но первым делом аспайры обязательно вырежут все очаги сопротивления, то есть срок можно смело удваивать. И все это время они проведут, пристыковавшись к обломку скалы, прикрытые от жадных щупалец вражеских сенсоров лишь маскировочной окраской! Анри передернуло.
Отвыкший от земного притяжения, маясь от тяжести, Анри едва дождался окончания разгона. И даже вывел на панель таймер, отсчитывающий время до отключения двигателей. Месяц полета до Юпитера при половинной гравитации жилой зоны и увольнение на Ганимеде, с его одной шестой грава, превратили мышцы лейтенанта в совершеннейший кисель. Каково ему будет при полной тяге в бою, Анри старался не думать.
Наконец, достигнув необходимой скорости, двигатели отключили, и на корабле воцарилась долгожданная невесомость. Манн, кряхтя, отстегнулся и, воспарив над креслом, приказал:
– Экипажу отдыхать, заслужили. – Не удержавшись, капитан широко зевнул и потер воспаленные красные глаза. – Я в каюте ЗАС.
Проводив капитана взглядом, Анри дождался, пока тот выйдет из фокуса камеры, а потом, выведя на консоль клавиатуру, вызвал на текстовый чат сисадмина. Вопрос требовал максимальной приватности.
– Бен, можно просьбу?
Берли не отвечал довольно долго, Анри переключился на другую камеру, стараясь разглядеть укрытое в нише рабочее место сисадмина. Тот, судя по движениям рук, набирал текст, щелканье клавиш разносилось по всей боевой рубке. Сисадмин фрегата вследствие какой-то извращенной тяги к эффектам, придал нажатию на клавиши звук замыкания механических контактов. Его ближайших соседей это раздражало, но, поскольку в данном случае капитан проявил неожиданное равнодушие, остальные офицеры тоже решили не портить отношения с системным администратором корабля. Трафик наружу того стоил!
Ответил Берли минуты через две, коротко и довольно грубовато.
– Чо? – Администратор позволял себе такую вольность даже в разговоре со старпомом.
– Бен, можешь организовать доступ к инфосфере Ганимеда?
– Нет.
Обычно этого бывало достаточно. Если Берли отказал, то дальнейшие уговоры теряли смысл, но сейчас Анри позарез требовалась связь.
– Бен, я должен отправить письмо жене!
– И что с того? Думаешь, самый оригинальный? У меня два десятка таких же умников, и все трафик хотят! У меня приказ!
– Тебе что, трудно?
– Трудно! До тех пор, пока не будет проведена эвакуация ценных специалистов, Фримантль приказал сохранить прибытие аспайров в тайне любой ценой.
С этим Анри мог согласиться. Известие о том, что через несколько дней все умрут, обязательно вызовет панику, и как следствие срыв эвакуации тех немногих, кому хватало место в кораблях.
– Значит, никак?
– Извини, Анри, никак. С меня голову снимут.
– Ну хотя бы сообщи сразу, как запрет снимут.
– Не вопрос. Что еще?
– Все.
– О'кей.
Сисадмин отключился, а Беллар досадливо закусил губу. Как он понял, правительство решило пока сохранить вторжение в секрете. Чиновники, как всегда, не знали, что делать, и, как всегда, прежде всего все засекретили. По слухам, точно так же они поступили и два года назад, когда узнали о судьбе «Ихневмона». Засекретили и сделали вид, будто ничего не произошло. Не случись у границы красной зоны Каштуры того транспорта, люди не знали бы о войне до сих пор.
А сейчас, когда еще не началась паника, когда деньги еще чего-то стоят, информация, которой обладал Беллар, была поистине бесценной. Марси должна как можно быстрее потратить накопления, превратив деньги в необходимые для выживания припасы. После орбитальной бомбардировки экономика метрополии рухнет, а предотвратить эту бомбардировку Резервному флоту не по силам. Только если человечеству очень повезет, бомбы у аспайров кончатся раньше, чем они нанесут экологии Земли непоправимый урон.
Анри скривился, как от боли, и помотал головой, отгоняя нехорошие видения. Нельзя зацикливаться! Все будет хорошо! А сейчас работать, Беллар, работать!
Анри запросил у компьютера расписание вахт и с радостью увидел, что его вахта начинается лишь через четыре часа. А раз так, то, значит, этот чертовски долгий и тяжелый день закончился! Он погасил консоль и одним несильным толчком отправил себя к входному люку. Четыре часа сна, море времени!
Человек мало приспособлен к невесомости. Обычно внутренние органы надежно прижаты силой тяжести, и когда она вдруг исчезает, то кажется, будто твой желудок стремится всплыть, вырваться на свободу. Первое время почти все начинающие космонавты вынуждены постоянно бороться с тошнотой. Мало кому удается удержать в себе съеденное. Но когда привыкаешь, то начинаешь получать от невесомости определенное удовольствие.
Анри обожал спать в невесомости, в которой мышцы расслаблялись так, как никогда не расслабятся даже на самой нежной перине. В невесомости ты не отлежишь руку, и нет нужды ворочаться, выбирая наиболее удобную позу. А еще при этом ему снились чертовски яркие, почти неотличимые от реальности сны.
Они познакомились в самом конце весны, за несколько дней до его дня рождения – тридцатилетия. Где-то на задворках Лиги, в дальних колониях, разгоралась война. Врага еще никто не видел в лицо. Для большинства граждан Земли аспайры были не более чем скупыми строчками в разделе новостей. Захолустный мир Франца Иосифа, убогий, едва пригодный для обитания человека. Маленькая планета возле тусклого красного карлика. Большинство слышали о ней лишь на уроках галактографии. Мир-тюрьма, куда отправляли уголовников и где доживали свой век ссыльные сепаратисты с Большого Шрама.
Когда мир Франца Иосифа пал, общественность взволновалась, но кому интересно происходящее в восьмидесяти двух световых годах от Земли? После отправки туда трех крейсеров шумиха утихла так же быстро, как и возникла. Подконтрольные правительству средства массовой информации сделали все, чтобы снизить накал страстей в обществе.
