Артем Тихомиров - Война призраков
Тонорим поскреб щеку.
— Из чего же это следует?
— Опыт. Подготовка. Интуиция. Все это у каждого фоорхал в избытке. Шаари должен понимать психологию своей жертвы… или собеседника. Чувствовать, в каком направлении текут его мысли. Угадывать скрытые эмоции.
— Телепатия?
— У некоторых «призраков» она сильнее. Я хорошо вижу настроение человека, могу определить, колеблется он или нет, или насколько он склонен врать себе самому. Как сильно он боится или наоборот — радуется.
— Эмпатическое восприятие, — сказал Тонорим.
— Да.
— И что же я? Каков ваш вердикт.
— Я сказал, что доверяю вам. Вы достаточно смелы, чтобы перечить Валаку Вииде, который одним своим присутствие наводит ужас на окружающих, — произнес шаари. — Вам плевать на последствия. У вас большой запас прочности и завидная способность переносить невзгоды. Иначе вы бы не оказались здесь, заслужив звание генерала в обществе, где царят подобные порядки.
— Ну… мой негативизм мне всегда выходил боком, — заметил ХофСэм. — Я от него не в восторге.
— Иными словами — в вас есть внутренний стержень. Это мне нравится. На вас можно положиться. — Фаннур указал на бумагу с приказом. — Ваша инициатива, готов спорить, не нашла отклика у Советника.
— Верно, — отозвался Тонорим.
— В чем же смысл? Что вы выигрываете от нашей свободы?
ХофСэм не стал прятать глаза.
— Меня часто упрекали в том, что я забочусь о солдатах больше, чем они того якобы заслуживают. Мол, не пристало офицеры такое занятие. Для большинства лакишских генералов солдаты — мусор. Я думаю иначе. Всегда думал. Армии других миров по-другому смотрят на этот вопрос. Я спрашивал себя: почему так? И вот я вижу, что хибранийцы воплощают мою мечту буквально. Они работают по-другому, так, как я хотел бы я сам. Солдат должен быть свободной личностью, а не рабом. — Лакиш стиснул зубы. — Могу ли я видеть, что при этом рядом со мной люди, играющие такую важную роль в проекте, находятся в изоляции?
Губы Фаннура исказила улыбка.
— Вы идеалист даже больший, чем я подозревал.
— Что есть, то есть.
— Вероятно, мне понадобится время, чтобы понять, — сказал шаари. — Значит, сделка необязательна?
— Нет. Просто… расскажите. От кого вы хотите спасти ваших братьев, Фаннур?
Ответа пришлось ждать долго, и Тонорим уже сделал вывод, что «призрак» не решится, что последует привычкам хранить секреты, но Гриф сказал:
— Я — руководитель заговора против дэррнов. Меня захватили в плен, скажем, в очень неудачное время.
— Заговор? С какой целью?
— Мы хотим освободиться от власти хозяев и жить по-своему.
— Постойте. — Тонорим огляделся, разыскивая взглядом видеокамеры. На виду он не заметил ни одной.
«Я же велел их отключить…»
— И… значит, вы заговорщик. А Виида знает? — спросил лакиш.
— Нет. Мы просто договорились с ним, что после взятия Цитадели возьмем часть добычи из Хранилища и улетим туда, куда захотим. Он обязался нам не препятствовать.
— А ШакРок?
— Она помешана на идее создать суперсолдата и по самую макушку погружена в данные тестов. Работы ей хватит лет на пятьдесят.
— Но как вы рассчитываете победить хозяев?
— На момент пленения у меня не было четкого плана. Я просто не успел, — сказал Фаннур. — Теперь этим планом стал проект «Цитадель».
— Вы хотите использовать нас, наши силы?
— Да. Это большая удача, генерал. Мы помогаем вам, вы помогаете нам. Бизнес. Взаимовыгодное сотрудничество, вы согласны?
Тонорим нервно сложил бумагу с приказом вчетверо.
— Пожалуй, вы правы, Фаннур. Кто же заменил вас… на посту главы заговора, если можно так выразиться…
— Не знаю. У меня до сих пор не было связи с братьями, — сказал шаари. — Виида обещал, но не торопится выполнять обязательства. Вы могли бы мне помочь, Тонорим?
— Мог. Вы получите свободу, и не вижу смысла отказывать вам в сеансах связи.
— Виида и ШакРок сойдут с ума, — заметил Гриф, улыбнувшись. — Уверены, что вам по силам выступить против них двоих?
— Уверен.
— Тогда сделку предлагаю я, генерал. Моя полная лояльность по отношению к вам в обмен на обещание помочь мне в моем деле.
— В каком?
— Заговор.
— Как же я помогу? — удивился Тонорим.
— Здесь, а еще раньше на станции у меня было время подумать. Прежде всего мне необходимо выяснить, как дела у шаари. Может статься, что заговор раскрыт и все они уже… утилизированы. Если это так, дальнейшее не имеет смысла. Мне останется вернуться на Рашдан вместе с вашей армией и утопить хозяев в крови.
— Понимаю.
— Так что перво-наперво вы обеспечите мне связь. Нет, — тут же поправился Фаннур. — Сначала я подготовлю шифрованное сообщение, которые вы сами отправите по одному адресу. Если на запрос придет положительный ответ, я продолжу. Вы сможете сделать так, чтобы сигнал не отследили?
— Могу. Через сеть защищенных узлов.
— Хорошо, — сказал «призрак». — Второе… Дело куда более сложное.
— Слушаю.
— Миа Гриф должна улететь с Хоркема.
Тонорим медленно откинулся на спинку стула.
— Боюсь, тут я вам не помощник.
— Почему же?
— Слишком сложно даже для меня. Виида, ШакРок. Миа — часть программы исследований.
— Значит, на официальный отъезд не стоит надеяться?
— Скорее всего, нет, — ответил лакиш. — Простите, Фаннур. Может быть, позже, когда я буду уверен, что все здесь держу под контролем.
— Я понял. — Казалось, новость ничуть не расстроила шаари. — Тогда побег.
— Ее найдут.
— Нет, если все пройдет так, как я задумал.
— У вас уже есть конкретный план?
— Дело в деталях, но, главное, нужно убедить мою сестру.
— Значит, она еще думает?
Фаннур ответил на сарказм холодным взглядом.
— Она не разделяет моих идей, генерал. Мои уговоры, попытки достучаться до ее разума до сих пор ни к чему не привели. Миа верна тем догмам, которые впитывала с детства. Она воспринимает наше стремление к свободе… как предательство.
— Вы хотите устранить угрозу?
— Я вынужден буду ее убить, если она продолжит противиться моим планам, — сказал Гриф. — Я этого не хочу. Пускай Миа выбирает. Или она отправляется туда, куда сама захочет, или на планету, которую я нашел и станет ждать меня там, или… любой другой вариант. Но ее здесь быть не должно.
— Она не хочет быть предателем.
— Предательство в этом случае невысокая цена за свободу. Мы — люди. Вот это я хотел донести до всех «призраков». Если же кто-то не желает знать, кто он… что ж, его выбор.
— Понимаю. Так что же? Как вывести Мию с Хоркема?
— Сначала я поговорю с ней.
— А если ваша сестра откажется?
— Придется силой.
Генерал убрал распечатку приказа обратно в карман.
— Сделаю, что смогу. Как только будут результаты, свяжитесь со мной. Запомните или записать?
— Запомню.
Тонорим назвал шаари последовательность цифр номера своего коммуникатора.
— Вам выдадут новые устройства связи, как только переведут в другое место. Я займусь этим немедленно и распространю приказ по базе.
— Вас ждет нелегкая битва с Виидой, — улыбнулся «призрак».
— Я всю жизнь провожу в них. С Виидой или с ему подобными — неважно, — махнул рукой Тонорим. Он чувствовал незримую нить, которая теперь связывала его и этого странного человека. В какой момент она появилась и успела окрепнуть, лакиш не мог сказать, но точно знал теперь, что завел сильного союзника. Возможно, и друга — кто знает? Во всяком случае, с Фаннуром таглианец не видел необходимости притворяться, лгать, изворачиваться, и не только потому, что убийца из тени мог распознать уловки. Оба они бессознательно искали существо, на которое могли бы положиться, оба страдали от одиночества, запертые в рамках условностей.
Когда Тонорим выходил из комнаты отдыха, у него было ощущение, что он провел эти двадцать минут в компании с давним приятелем. И что это не секретная база, а тихий сумрачный бар в нешумном месте, где можно посидеть и пропустить пару кружек горячительного.
С малолетства воспитанный на нелюбви к чужакам, — в чисто таглианских традициях изоляционизма и пренебрежения к чужим расам, — генерал чувствовал, что порядком сбит с толку. По крайней мере, ясно одно: его затея не оказалась пустышкой. Фаннур не тот монстр из легенд, хотя и безобидным пушистым созданием его не назовешь. Тонорим не забывал, кем еще недавно был шаари и сколько крови он пролил, странствуя по всей Галактике и выполняя приказы хозяев. Но существовал и другой «призрак» — тот, кто стремился порвать с прошлым, тот, чьи мысли вдруг оказались так созвучны мыслям генерала.
Один такой союзник, единомышленник, стоит сотни других.
«Что же, Советник, — подумал лакиш, — ты заставил меня сделать выбор. Теперь не пожалей».
