Юрий Иванович - Нирвана
- Странно… Это он за последние полгода так испортился?
- Если бы! - от гнева и нехороших воспоминаний ветерана стало трясти. - Предыдущая смена от него чуть инфаркт не получила всем скопом. Объект умудрился под их опекой раз тонуть, два раза заблудиться в ледовых лабиринтах и один раз в промышленной зоне. Один раз оказался под обломками рухнувшей по его вине башни и три раза устроил пожары. Это - не считая иной, огромной кучи мелочей.
- Ух, ты! Да этот парень тот ещё искатель приключений…
- … На свою и чужую задницы! Именно поэтому его отец и разрешил отпрыска держать практически взаперти. На нашем дежурстве все его прогулки проходят только под надзором четверых сопровождающих. Да плюс прикрытие с воздуха, если это снаружи. И всё равно, от одного вида этого раздолбая меня трясти начинает. Жаль, что его нельзя мобилизовать на службу! Он бы у меня за полгода шёлковым стал!
Теперь уже и Парадорский нахмурился, предчувствуя нелёгкие деньки для себя и своих друзей. Скорей всего мечта о бесшабашных каникулах совмещённых с простой практикой, может накрыться медным тазом.
- Какие нам советы дадите?
Ветеран развёл руками и пожал плечами одновременно:
- Понятия не имею! Сам рад, что дождался конца смены без происшествий и записи взысканий в личное дело. Мне и так уже год очередное звание подполковника задерживают, муд…, - он оборвал себя на полуслове, сообразив, что раскрывает душу скорей всего перед каким-то выскочкой-штабистом. - Короче, идём, я вас познакомлю, а с утра он под твоим полным протекторатом.
И оба майора двинулись по проходу.
В конце оказался вполне вместительный зал отдыха с имитацией солидного куска леса, с небольшим бассейном и с довольно интенсивным, почти похожим на настоящее, солнечным освещением. Даже живые цветы наличествовали в нескольких клумбах. Указав на них рукой, ветеран дал пояснения:
- Робот ухаживает.
После чего с раздражением пнул ногой стоящий возле дорожки фонарь и грузно уселся на парковую скамейку. От пинка фонарь не просто закачался, а ещё и светить начал с перерывами. Словно сигнал кому-то подавал.
И опять Танти не скрывал своего удивления:
- Зачем это?
- Вот таким образом мы и общаемся. Баронет просто с ума сходит, когда кто-то к его комнатам приближается без предупреждения. Сразу бросается к краберу и начинает жаловаться отцу. Дальнейшую волну в верхах ты себе наверняка представляешь. Потому и договорились вот через такой вызов сообщать о встрече.
- Это уже и не смешно. А если вдруг общая тревога? И придётся куда-то отходить? Бежать? Прятаться?
Командир сдающей смены с сочувствием покивал:
- Вот и я говорю: всё в твоих руках, - затем хмыкнул и стал философствовать: - Может командование и право, что таких молодых прислало на охрану. С возрастом люди костенеют в своих взглядах, становятся менее мобильными и более консервативными. А ты с ним чуть ли не одногодки. Вдруг он хоть к тебе прислушается…
Вот тут и появился в рукотворной пещере баронет Артур Аристронг. Угловатый, нескладный парень с совершенно неспортивной фигурой, на которой больше всего бросалась в глаза сутулость и неприятно выступающий вперёд животик. С его ростом в сто восемьдесят девять сантиметров парень смотрелся как пародия на мужчину. Ну или как пример нездорового образа жизни. Походка шаркающая, стариковская. Волосы на голове спутанные, не совсем свежие. Кожа серая и дряблая. Хотя с последним было понятно: загорать в солярии не каждому приятно. Ну и взгляд: жёлчный, затравленный и озлобленный одновременно.
Поведение вообще сразу вызывало оторопь. Не дойдя метров пяти, баронет спесиво воскликнул:
- Чего надо? Вы меня оторвали от чтения!
Ветеран в ответ тоже свой зад от скамейки даже не оторвал, лишний раз показывая всю напряжённость отношений:
- Пришёл к тебе с радостной новостью: завтра утром убываю к очередному месту службы…
- А мне то что с этого?
- Зато мне приятно. А вот вместо меня тобой будет опекаться вот этот майор. Так что отныне выполняешь все его распоряжения по охране и безопасности.
- Можно было мне эту новость и по краберу сообщить, - резюмировал Артур, нагло развернулся и стал удаляться к своим апартаментам, вход в которые скрывался за густой растительностью.
- Эй! - не выдержал Танти такого игнорирования своей персоны. - Может, вначале хоть поздороваемся да руки друг дружке пожмём!?
- А толку? Друзьями мы всё равно не станем! - донеслось от парня, и тот скрылся из вида. Несколько мгновений Парадорский стоял на месте, раздираемый самыми противоречивыми чувствами. Затем наткнулся на внимательный взгляд ветерана и растерянно пробормотал:
- Может ему в тыкву натолкать?
- Хм! Один капитан из прошлой смены попробовал уши разгильдяю надрать, так его на следующий день разжаловали до лейтенанта, а командиру тяжкое порицание влепили.
- Однако…
- Вот и я к тому же веду. Не повезло тебе, парень. Хотя…, - ещё номинальный командир базы прикинул возраст, звание своего сменщика и всё-таки решился на откровенность. Но вначале задал наиболее интересующий его вопрос:
- Может тебя сюда в наказание послали?
- Ещё чего?!
- Ну да, и в самом деле сюда самых лучших выбирают. Только вот не пойму, почему на тебя выбор пал? Врождённый психотерапевт или из ну очень больших героев?
- Скорей последнее…, - видя недоумение на лице собеседника, Парадорский с некоторой неохотой подсказал: - Мы на Хаитане отличились.
- Ах, вот оно что…, ну точно! Парадорский! - ветеран не стал корчить из себя всё прошедшего перца, а обрадовался вполне искренне. Вскочил с лавки, пожал сменщику руку, похлопал его по плечам и по спине и вообще сразу изменил отношение, словно с сыном родным встретился. Ещё и признаться не погнушался: - И не мечтал лично с тобой вот так встретиться, не мечтал! Но сразу скажу: горжусь, что такая молодёжь у нас есть! Очень горжусь! Молодец! А эти все молодые, с тобой там были?
- Кроме троих и одной женщины, капитана. Но те тоже ребята геройские.
- Ха! Не сомневаюсь. И теперь понимаю, почему прислали именно тебя, - он оглянулся на кусты и стал увлекать Танти к основным помещениям базы. - Поэтому могу и хочу дать тебе только один совет: если хочешь с баронетом справиться, постарайся с ним подружиться.
- Естественно, что постараюсь. Я вроде как контактный…
- Да нет, не так. Простой контакт тут не пройдёт. Кое-кто тоже пробовал так наладить отношения. Но половинные отношения Артура не устроят. Ему нужен друг весь, без остатка, до конца жизни. Так мне кажется… Ты можешь стать для него не просто другом, но и ярким примером, ориентиром, образцом всего самого чистого и возвышенного. Он ведь рыцарскими романами зачитывается, а значит что-то доброе, тяга к справедливости в нём обязательно имеется.
- А получится? - сомневался Парадорский. - Мне вроде так и советовали. Но… Вот если бы он мечтал стать военным…, или хотя бы исследователем космоса…
- Ерунда! Пусть он хоть архивариусом до конца жизни останется, или бухгалтером. Но зато у него будет до гроба превалировать одно воспоминание: у меня есть вот такой друг! Самый лучший и самый сильный! Ну, и всё остальное в придачу. А имея такой идеал, пусть даже и в приближении недостижимый, парень в любом случае станет и лучше, и спокойнее и уравновешеннее. Да и окружающих воинов лучше понимать станет. А то видишь, что сейчас с ним творится.
Новый командир базы хмурился, совершенно не зная как ему к стоящей проблеме подойти и с чего начать:
- Ладно, буду стараться…
- Иного пути у тебя нет. Хотя…, может современные герои и без моих советов справятся?
При этом ветеран лихо подморгнул своему сменщику и хлопнул свой лапищей по спине.
- Да нет, что вы. Наоборот только спасибо большое за советы.
Тут им навстречу попался один из воинов базы и закричал издалека:
- Командир! А ты знаешь, кто к нам на смену прибыл?
- Конечно, знаю!
- Ах…, ну да… Так всё равно: может ты из стратегических запасов для двойного праздника выделишь чего-нибудь веселящего?
- Обязательно выделю…, горшочек с тропсом! Устроит?
Едко пахнущая жидкость, которую варили местные аборигены, считалась некоей местной достопримечательностью. Если вдыхать запахи готового тропса, то начиналось головокружение, а потом возникали бредовые, фантастические видения перед глазами. И аборигены раз в неделю таким способом окуривались в своих вигвамах до одурения и рвоты. Но самое смешное, что на любого пришельца с иных планет действие тропса начинало уменьшаться уже со второго раза, а к пятому в обязательном порядке никто не получал даже малейшего галлюциногенного воздействия. То есть некий наркотик наоборот и без всяких признаков привыкания. Потому и не пошло местное дурманящее средство на всегалактический рынок со всякой дурью, как его не пытались доработать или усовершенствовать, а в лексиконе поселенцев являлось некой насмешкой и элементом розыгрыша над новенькими.
