Алекс Орлов - Представитель
43
Тяжелая масса туков с шумом неслась по долине, поднимая облака соляной пыли. Неясные силуэты гиптуккеров в широкополых шляпах метались тенями в этой пелене, подсвеченные лучами нарождавшегося солнца.
Время от времени в этой фантасмагории звуков и теней вдруг возникали по двое черные фигуры всадников. Бросив беглый взгляд на текущую перед ними живую реку, они срывались с места и уносились прочь, чтобы вскоре появиться где-то еще.
«Ну что же, отличная картина, – размышлял Дьюк Лозмар, наблюдая в подзорную трубу свой будущий улов. – Нет ничего приятнее, чем видеть такое изобилие».
Даже появляющиеся то тут, то там «барсуки» не могли охладить охвативший его охотничий азарт, наоборот – при мысли о них в душе его вскипало злорадство. Раз эти выскочки решили стать в долине главными – пожалуйста, но только на первом же перегоне Лозмар укажет им их место.
У него даже мелькнула мысль, не нанести ли удар по их лагерю.
«А завтра мы отправимся к холмам, сожжем пару-другую ферм, – размышлял Дьюк. – С этим Карсоном, кажется, можно иметь дело».
Наконец он опустил подзорную трубу и оглядел сгрудившихся возле него «собак». Они замерли в напряжении, готовые к атаке. Они ждали только команды, и Лозмар милостиво позволил им то, чего они желали.
– Вперед, ребята! Туков берем живыми, остальным пускаем кровь!
Словно отпущенная пружина, «собаки» рванулись вперед, и следом за ними, неспешно разгоняя своего лахмана, поскакал и сам Лозмар. Фагот, верный своей манере услужения, двигался за хозяином, держа наготове винтовку.
Группа разгонялась все быстрее, и наконец сравняла скорость со стадом бешено мчавшихся туков.
Теперь «собаки» двигались параллельно своей добыче, постепенно приближаясь к животным на расстояние верного выстрела. В движениях гиптуккеров появилась нервозность, однако они чувствовали поддержку «барсуков» и не спешили уводить туков в сторону.
Лозмар тоже не торопил события, поскольку его группа насчитывала не более двух десятков человек. Надо было соединиться с другими отрядами, поджидавшими их впереди, и только потом переходить к решительным действиям.
Стремительное движение не прекращалось ни на секунду. Туки мчались по уже проторенному тракту, и ничто не мешало им на пути, а вот отряду «собак» приходилось лавировать между покрытыми тонкой коркой родниками и давно засохшими кустами, закованными в соляной панцирь и походившими на мертвые кораллы. Когда разгоряченные лахманы задевали их копытами, белоснежные кусты разбивались, словно фарфор, и разлетались мелкими искрящимися осколками.
Дикая погоня приводила «собак» во все большее возбуждение, они что-то выкрикивали и улюлюкали, кое-кто даже начал стрелять в воздух, но Лозмар это тут же пресек, погрозив плетенным из стальных жил стеком. Действие этого оружия успели испытать на себе многие, попав ему под руку в неурочный час.
Минут через десять непрекращавшейся скачки группа Лозмара соединилась с отрядом Кальера. Теперь количество «собак» удвоилось, и они начали подходить к табунам еще ближе.
Над лавиной туков мелькнули головы нескольких «барсуков». Дьюк указал на них Кальеру, и тот кивнул, принимая это к сведению. Не сбавляя хода, «собаки» начали перестраиваться, создавая на правом крае ударную группу из лучших стрелков. Они должны были перебить охрану и рассечь вытянувшуюся массу туков на две части. Тогда оставшуюся позади часть стада можно было легко увести за собой, потому что уставшие от долгого бега животные с одинаковым успехом последовали бы за любым всадником, будь то гиптуккер или грабитель.
Впрочем, рассечь плотную массу туков было не так-то и легко, случалось, что отчаянные грабители гибли под копытами туков вместе со своими лахманами.
Вскоре к основному отряду «собак» одна за другой присоединились еще две группы, и теперь сотня всадников была готова захватить всю добычу целиком – всю до последнего тука.
Однако «барсуки» тоже не собирались оставаться в бездействии, и вскоре Дьюк заметил не менее десятка рассредоточенных всадников, которые, недолго думая, открыли огонь по «собакам».
Скакавший перед Лозмаром боец вскинул руки и вылетел из седла, другая пуля убила лахмана под Свином. Бедняга чудом увернулся и с воплем покатился в соляную пыль.
– Вперед! – скомандовал Дьюк, понимая, что перестрелка на руку только «барсукам»: их было меньше, да и стреляли они лучше.
«Собаки», собравшись плотной группой, стали теснить туков, стараясь оторвать их от стада. Животные нехотя расступались, пропуская храпящих от испуга лахманов. Лозмар видел, что пройдена уже треть пути, а особого сопротивления со стороны гиптуккеров и «барсуков» нет.
– Давай-давай! – закричал он что было сил и в азарте огрел своего скакуна плетеным стеком. От боли лахман дернулся и споткнулся, еле удержавшись на ногах, и Лозмар испытал несколько неприятных минут. К тому же он чуть не сбил своих солдат, и все внимание группы было отвлечено на его опасные маневры.
Этих мгновений как раз и не хватило, чтобы вовремя заметить пятерку «барсуков», которые мчались навстречу отряду «собак».
Последовали запоздалые выстрелы, что, однако, не помешало отчаянной пятерке врубиться в ряды противника и открыть убийственный огонь из пистолетов.
«Собаки» сбились в кучу и пытались отвечать, однако их пули попадали в своих. А противник действовал дерзко и, проскочив вдоль всей колонны, ушел безнаказанным.
Разъяренные солдаты Дьюка рвались кинуться вдогонку, и ему стоило немалых трудов удержать их в повиновении.
В результате, оставив полтора десятка раненых и убитых, Лозмар повел своих людей дальше, тем более что другому отряду «собак» уже практически удалось отсечь не менее трех сотен туков.
Попытавшиеся им помешать «барсуки» были рассеяны плотным огнем, и это была первая военная удача Лозмара. Он видел, как вылетели из своих седел двое врагов, и это картина придала Дьюку уверенности в своем могуществе. Все выглядело именно так, как он и ожидал: враги побеждены, а вся слава и власть достаются ему. Пусть на сегодня это только полтысячи туков, а завтра какие-нибудь две сожженные фермы, но скоро, уже очень скоро начнется такое, что...
– Адмирал! Смотрите, адмирал! – неожиданно закричал Фагот, указывая рукой на горизонт, туда, где находился их лагерь.
– Не может быть! Не-е-ет! – вырвалось из глотки Дьюка, и он резко дернул поводья, поворачивая лахмана.
И вот, бросив на полдороге дело, которое сулило верную победу, войско «собак» устремилось за своим предводителем Поначалу они не понимали, чем вызвано это бегство, но, заметив на горизонте расползавшуюся черноту, то один, то другой с громкими проклятиями пришпоривал своего лахмана.
44
Ничто так не угнетало Кита Карсона, как вынужденное безделье в перерывах между этапами операций.
Работа с бесконечными разъездами выработала у него устойчивую нелюбовь к разным местным достопримечательностям, осмотру которых обычный турист может посвятить сколько угодно часов своего праздного времени. Следствием долгих командировок было и то, что Кит на дух не выносил местные фирменные блюда и исполненные патриотического пафоса фразы вроде: «Такое вы можно увидеть (попробовать) только у нас!» Как человек бывалый, он знал, что в других местах можно увидеть (попробовать) что-нибудь и получше.
Ну, взять хотя бы этого фазана, сваренного во фруктовом пюре. Его принесли бесплатно в качестве подарка от одного местного бизнесмена.
Вчера Кит познакомился с ним в ресторане и был вынужден целый час слушать подробнейший рассказ о проблемах сбыта дезинфицирующих мазей для рогатого скота.
К концу длинного монолога своего нового знакомого Карсон почувствовал себя настоящим экспертом по проблемам заболеваний туков в возрасте старше трех лет.
Он давно бы под каким-нибудь предлогом ушел в номер или прогулялся по центральным улицам города, но надо было дождаться лейтенанта Бриттена, с которым у него вроде складывались дружеские отношения.
Кит чувствовал, что Бриттена что-то гложет, но не форсировал события, ожидая, когда тот сам все выложит. Интуиция подсказывала Карсону, что проблемы лейтенанта Бриттена, да и капитана Экзосе, каким-то образом связаны с его заданием. Тем более что он уже представлял себе в общих чертах положение, в котором оказались находившиеся на Малибу войска.
Промучившись со словоохотливым торговцем мазями, Кит так и не дождался лейтенанта.
Тот позвонил позже и сообщил, что задержался на службе. В конце концов Кит поднялся в свой номер, а благодарный рассказчик тут же послал ему в подарок этого сладкого фазана.
Кит еще раз взглянул на огромное блюдо, украшенное увядшими фруктами и кусочками пожелтевшего масла.
«Ладно, нужно подниматься. Ведь уже без четверти десять», – подумал он и сбросил одеяло.
