Михаил Гвор - "Ребенки" пленных не берут
На лицах расстроенных таким приказом джигитов отлично читался страх. Идти в Проклятое ущелье не хотелось, но спорить с сыном баши — еще хуже.
— Если пойдет вниз, не будем гнаться, — сказал Мутарбек, — глядя на нервничающих бойцов. — Десятком соваться в пасть волкам я не хочу. Но отец не поймет, если узнает, что мы видели уруса, но от ужаса обогнали собственную вонь. Парвуз, показывай дорогу!
Проводник кивнул. Остальные потоптались и неохотно двинулись вслед за ним. Но прошло совсем немного времени, и радостно повизгивающие от восторга парни уже ехали на задницах с перевала вслед за проводником. Скоростной спуск заметно прибавил настроения. Всё-таки быструю езду любят не только русские. Дальнейшая дорога и вовсе оказалась легкой. Ветер уплотнил на леднике наст, а ниже сдул снег с гребней морен, по которым петляла тропа.
— И где твои озера, Парвуз? — спросил Мутарбек, вытирая пот со лба.
— Здесь, уже рядом, — По проводнику нельзя было сказать, что он устал.
«Вот же дубленая шкура!» — мысленно восхитился бек.
— Эй, смотрите! Командир! — заорал Шохрух, радостно тыча пальцем.
— Бараны? Шайтан! — выругался Парвуз. — Мы видели не человека, а баранов!
— Ну, так давайте, возьмем их в плен! Хоть поедим вечером нормально, — предложил десятник, поглаживая живот.
— Хм… Годится! Фарид, Ибрагим, поймайте их! — приказал Мутарбек. И видит Аллах, за прошедший день это был лучший приказ сына баши!
Мутарбек вместе с остальными наблюдал, как джигиты гоняются за баранами, когда откуда-то сверху раздался звонкий возмущенный голос:
— Эй, уважаемые, у овечек хозяева имеются!
Таджикистан, Фанские горы, перевал ВАА— Сизу. Пью цай. Стуцат…
Митька рассказывал очередной старый анекдот, вычитанный в сборнике, найденном в обширной библиотеке Мирали. Как туда попала потрепанная книжка в мягком переплете, никто сказать не мог. Травник клялся, что в его собрании «этой гадости» не было. Виктор давал слово, что из Сарвады художественную литературу не забирали, только учебники. По утверждениям Руфины Григорьевны, и в Лагере «такого» быть не могло. Но сборник был. Правда, большой популярностью не пользовался, старшие особо не интересовались, а «ребенкам» он был просто скучен: мало того, что не нес практической информации, так еще и базировался на незнакомых реалиях. Да и художественная ценность…
Митька наскоро пролистал рассыпающуюся на глазах книжку в первую зиму после Большого Писца, в возрасте еще весьма не великом, и, казалось, напрочь забыл. Но сейчас, на второй день тоскливого ожидания, анекдоты начали сами всплывать в памяти. Патрульные слушали с удовольствием. Хотя все и говорили на русском достаточно хорошо, и читать-писать умели совсем неплохо, но на развлекательную литературу иностранцев не хватало. Вот послушать, да еще на отсидке — совсем другое дело!
— Сизу. Пью цай. Стуцат. Спрашиваю: «Кто там»…
— Пургень, — неожиданно отозвался Хорхе, — принес снега для вашего мальчика.
Патрульные расхохотались, такая концовка анекдота всем понравилась.
— Ну, вы потише смейтесь, — выдавил Хорхе, когда сумел отдышаться, — а то пещера рухнет от ржачки! Кони боевые! Засыпет, придется новую копать! А оно нам таки не надо!
За последние два дня, испанец начал говорить почти исключительно фразами из митькиных анекдотов.
— Таки не надо даже даром, — согласился Франсуа. — Хотя Витас с Барсиком минут за двадцать выроют.
— Почему это сразу Витас?! — возмутился литовец. — У тебя не хуже получается!
— А у тебя быстрее! — подмигнул француз. — Кстати, Деми, почему в русских анекдотах все литовцы очень медленные? А Витас совсем не медленный. Он как понос. Быстрый и неожиданный. Или Витас неправильный литовец?
— Кто «как понос»?! — попытался обидеться Витас, но, понимая, что это не более чем, двусмысленная похвала, присел обратно, сунул руки в карманы куртки, и продолжил. — Сам ты неправильный! Анекдоты про эстонцев! Просто ты до сих пор нас не различаешь, тормоз гальский!
— Как я могу вас различать, если в Лагере нет ни одного эстонца? — недоумение Франсуа было столь искренним, что даже хотелось ему поверить. — Раз они живут рядом с вами, должны быть похожи на вас. А вы на них! Густас, тот и язык эстонский знает!
— С какой радости мы на них похожи? Они к финнам ближе! А мы — балтийцы. А Густас просто жил в Эстонии. Кто у вас Эльзас постоянно отбирал? А ты на боша совсем не похож! И вообще таджикский выучил. Так что, теперь французы на таджиков похожи?
Теперь уже Франсуа изобразил неподдельное возмущение.
— Внуки будут похожи, — Хорхе на всякий случай оборвал перепалку. — Его Николя относится к таджичкам с большой симпатией.
— Мой сын ко всем женщинам относится с большой симпатией! Он настоящий француз! — мигом оттаял Франсуа.
— Ага! — глубокомысленно изрек Митька. — Надо полагать, что все псы в Лагере — исключительно французской породы. К самкам относятся с огромной симпатией…
Новый взрыв хохота потряс укрытие.
— Хорхе, что там со связью?
— Помехи одни. Проклятый пургень экранирует. Бывает.
— Что-то он слишком долго бывает. Вторые сутки сидим.
— Тоже бывает. У тебя есть идеи?
— Не-а. Какие идеи?
— Тогда давай дальше про чай.
— А, ну да. Сизу, пью цай. Стуцат…
Таджикистан, Фанские горы, Мутные озера СанькаЧего гостюшка так напрягся, когда тренировку увидел? Не знает этих приемов? Да счас! Военный, немолодой, но такой здоровый, и прямо-таки не знает?! Он еще, небось, и научить может. Попросить, что ли, пусть покажет чего? А сбежал быстро. Нет, не в этом дело.
Что же ему не понравилось? Ой, блин, точно! Я без одежды тренировалась! Старшие тоже шарахаются, когда мы так ходим. Особенно те, кто из таджей. Да и остальные косятся. Получается, он из-за этого сбежал? Ути-пути, какие мы стеснительные! От этого надо избавляться, товарищ военный! Может, помочь? Попросить показать приемы, а выйти в обычной форме? То есть, безо всякой формы. Не надо, наверное, а то его еще удар хватит!
Отдать, что ли, патроны? Нормальный вроде человек. Нет, пусть папа решит. Или дед. А то сегодня нормальный, завтра ненормальный. Меня, вон, шарахается.
Коно, пёсик, чего нервничаешь? Сейчас всё упакуем, и домой, в Лагерь. А то тут бяшам совсем кушать нечего. Потерпи немножко, я уже вьюки привязываю. Андрей пока доест. Он у нас болен, его нужно мясом кормить.
Или ты учуял что? Учуял. Умница! Пойдем, посмотрим. Что-то много гостей в последнее время..
Как думаешь, зверик, это и есть те ахмадовские? Вот и я не уверена. Спрячься пока в моренках, а я с камушка погляжу, вон с того, здоровенного. А там посмотрим. Только под автоматы не лезь, а то урод какой стрельнет и как зовут не спросит.
Эй, милые, а вас не слишком много для одной слабой девушки? Десяток целый. И снова десяток, и снова шаков. Сегодня — двуногих. Класть надо, но как-то сразу стрелять не тянет. Светиться не хочется. Пропустить, что ли? А потом потихонечку, по одному…
Ах, овцы тупомордые! Какого хрена вас сюда занесло?! Снег же один вокруг! И что теперь делать? Коно попросить овец отогнать? Как бы не обидели собачку, уроды. Всё, уже поздно! Овец заметили. И сразу ловить, вот уроды! Ваши они, что ли?! А раз чужие, так не трогай! Там, между прочим, ни одного барана! Вот невезуха, овец-то выручать надо.
Придется в открытую. Сами виноваты, не люблю, когда всякие по моим горам с автоматами шляются.
Ну-ка, высунемся с верхушки.
— Эй, уважаемые, у овечек хозяева имеются!
Ага, заоглядывались. Чего пугаетесь? Интересно вам, кто с неба говорит? Ну так полюбуйтесь, вот она я! А овечек не трожьте…
— А ты кто? — можно подумать, тебе не всё равно. А даже если и нет…
— Местная я. Скот пасу.
— Дэвушка, продай барашка!
Нет, ну ты гляди, заговаривают зубы, а сами обкладывают. Ладно, раз вам так нравится — поиграем. Главное — на расстояние выстрела подойдите. Чтобы болт наверняка брал.
— Пять рожков!
— Чито?
Что, рус не понимаешь? Э нет, на тадже пока говорить не буду. Вдруг ты не такой тупой, как кажешься?
— Пять магазинов от автомата. И один баран ваш.
— Нэ дорого, а?!
— Нормально. Здесь такие цены.
Нет, ребята, совсем вы глупые! Решили, что я таджа не знаю? Значит, шак ты двуногий, поиграть хочешь? Чешется у тебя? Хорошо, поиграем. Всё одно — возврата вам нет. А тебе я сейчас всё почешу, не сомневайся! Только сначала уберу вон того зоркоглазого старого урода, что автомат в лапках тискает! Дедушку надо первым валить. Из уважения к старости, и потому, что в этой стае он самый опасный. Пора, пожалуй. Моя игрушка, конечно, не пулемет, но с двадцати метров… Щелк! Стрельни теперь, уродец! Толку от автомата в руках, когда болт в глазнице! Не терять времени, передернуть рычаг. Щелк! Вот и почесала. И чего воешь, сам же просил. Странный ты…
