Василий Головачев - Не русские идут
– «Три Н».
Лицо девушки отразило забавную смесь эмоций, от озабоченности до удивления.
– Как?
– Это аббревиатура трёх слов «никого над нами», отсюда «Три эн». Для удобства произносится как одно слово.
– Странное название. Что оно означает?
– Если тебе будет интересно, я как-нибудь расскажу.
– Очень интересно!
– Пока я могу сказать только одно: наша организация, принадлежащая родовой вечевой службе, добивается того, чтобы никто чужой не смел управлять Россией – в частности, и человечеством – в целом.
Аглая покачала головой.
– Ты говоришь как мой отец.
– Это плохо?
– Просто удивительно, что вы смотрите на мир почти одинаково.
– Познакомишь меня с ним?
– Приходи завтра на конф… – Она сконфузилась. – Извини, забыла, что ты там всё время. Завтра увидимся, и я вас познакомлю.
Машина попетляла по узким улочкам города, выехала на Московский проспект, и Буй-Тур приказал ехать помедленней. Остановились у отреставрированного старинного здания с новомодной стеклянной верхней пристройкой. На первом этаже здания и располагалось кафе под названием «Вита Нова».
Аглая с любопытством посмотрела на вывеску.
– Надо же, сколько раз была на проспекте, а этого кафе ни разу не видела.
– Значит, его открыли недавно.
– Подежурить? – индифферентно спросил Ник.
– Будь здесь через час, – попросил Гордей.
Они прошли в кафе через стеклянную дверь, сели у окна за столик для двоих.
– Есть по-крупному хочешь?
– Нет, я по вечерам обычно ем что-нибудь лёгкое, овощи, салаты, фрукты.
– Я тоже не склонен к чревоугодию. Тем более что это большой грех.
Аглая испытывающее глянула на спутника.
– Ты же говорил, что ты из наших.
– В каком смысле?
– Чревоугодие – христианское понятие греха, как и другие шесть: гордыня, зависть, похоть, гнев, алчность и праздность.
Буй-Тур стал серьёзным.
– Не соглашусь с тобой. Это общечеловеческие прегрешения, от которых следует избавляться всем людям.
На лбу Аглаи собрались морщинки, в глазах мелькнуло удивление.
– Как странно, я об этом не думала. Наверно, ты прав.
– Прав, прав, – кивнул Гордей, вдруг ловя себя на мысли, что его всё больше тянет к этой девчонке, годящейся ему в дочери.
Буй-Тур заказал сидр, а Аглая свежевыжатый грейпфрутовый сок, полистали меню.
– Я бы не отказалась от тушёной капусты, – призналась девушка смущённо.
Гордей фыркнул.
– А сама утверждаешь, что чревоугодие – грех. – Он заметил уже знакомую морщинку и поспешил добавить: – Я пошутил. Заказывай, что душе угодно, я лично закажу лобио и китайский белый чай.
– Какой чай?
– Белый. Или тебя смущает, что он китайский?
– Нет, я просто ни разу не пробовала.
– На свете есть много такого, чего не пробовал и я, если не считать жареных кузнечиков. А что касается белого китайского чая – это всё-таки не порох, который они якобы придумали. Хотя я лично отношусь к китайцам с опаской, несмотря на достижения.
Принесли длинные стаканы с сидром и соком.
Буй-Тур с наслаждением отпил треть, он любил этот слабоалкогольный яблочный напиток.
– Да, они молодцы, две Олимпиады в две тысячи восьмом году провели хорошо, космическую станцию запустили, на Луну полетели, и при этом они – всёпожирающая человеческая, – Гордей поискал слово, – саранча мира, жаждущая поживиться за счёт других, стремящаяся к власти и к тихому, не агрессивному захвату чужих земель. Вся их так называемая культура – глубочайшее заблуждение, великий миф! Ибо они – всегда и всюду крали всё, что плохо лежит, в том числе – знания, технологии, достижения науки и техники. Они и у нас много чего украли, к примеру, технологии создания суперсамолётов, ядерных реакторов, автомобилей. И в космос они полетели на наших ракетах, слегка модернизированных нашими же инженерами.
Буй-Тур залпом допил сидр.
– И технологию изготовления пороха они украли у индейцев Америки.
Аглая с любопытством заглянула в глаза собеседника.
– Это неправда.
– Может быть, – легко согласился Гордей, успокаиваясь. – Есть такая гипотеза. Но я с ними сталкивался не один раз и знаю, что запрограммировать китайцев проще простого, после чего они превращаются в машины для достижения целей их правителей.
– Папа тоже отзывается о них отрицательно, утверждает, что китайцы, и вообще жёлтая раса, скоро вытеснят все остальные нации.
– Белую расу точно. Вот видишь, мы с ним единомышленники.
– В вас говорит гордыня.
– Опять ты сводишь всё к смертным грехам. Я не горделив, я просто объективно оцениваю реальность. Кстати, насчёт грехов. К семи общепринятым папа Бенедикт XVI присоединил ещё несколько. Знаешь об этом?
– Нет, – покачала головой Аглая.
– Он предложил добавить к семи смертным грехам ещё пять: аборты, педофилию, загрязнение окружающей среды, наркоторговлю и манипуляции с человеческими генами.
Аглая зарделась под взглядом Буй-Тура.
– Разве это плохо? Я бы тоже присоединила эти пункты. Ну, кроме, может быть…
– Абортов, – лукаво улыбнулся он.
Девушка смутилась ещё больше.
– Там есть спорные пункты.
Буй-Тур смягчился.
– Ты права, к семи смертным грехам можно добавить ещё двадцать, типа лжи, социальной несправедливости и так далее, но люди всё равно найдут способ обмануть других, а главное – себя, купив индульгенцию на отпущение грехов. Я считаю, что надо просто жить по совести, которая предполагает и целомудрие, и щедрость, и доброту, и смирение.
Аглая задумалась, рассеянно поглядывая по сторонам, потом отрицательно качнула головой.
– Грешникам не страшно.
– Вот именно, – с удовлетворением сказал Гордей. – И, к сожалению, их очень и очень много. Даже я, каюсь, бываю грешен.
– Правда?
– Гневаюсь по пустякам иногда, – сокрушённо развёл руками Буй-Тур. – Завидую людям, которым удалось понять то, чего не понимаю я. Ем много.
Аглая засмеялась.
– Надеюсь, это самый главный твой порок?
Буй-Тур улыбнулся ответно, чувствуя, как поднимается настроение. Аглая тонко понимала его намёки, несмотря на свой юный возраст, и удачно их обыгрывала, что вызывало у него желание и дальше шутить и разговаривать с ней в том же ключе.
Принесли заказанные блюда.
Девушка принялась есть, аккуратно и медленно, совсем не красуясь и не желая произвести «интеллигентное» впечатление на собеседника. Чувствовалось, что воспитана она прекрасно.
Чай тоже был прекрасен.
Мир вокруг выглядел чудесно.
Жизнь удалась.
Буй-Тур поймал себя на мысли, что хочет объясниться в любви Аглае и всем посетителям кафе. Такое с ним уже было после прохождения комплекса процедур в Домрачёвском Центре русского народного СПА. В комплекс входило объёмное очищение организма в натуральной растительной эмульсии, ароматерапия, мягкое мануальное воздействие, обтирание лечебными настоями, медовая терапия, сеансы силовых нагрузок и релаксаций, фитооздоровление клеток. Тогда уже после первого сеанса он вышел окрылённым человеком. И то же самое почувствовал в кафе.
Это отрезвило.
Буй-Тур внимательно прислушался к своим ощущениям, гадая, отчего ему так похорошело, и вдруг уловил смущённый, слегка виноватый и в то же время полный надежды взгляд девушки.
– Это твоих рук дело? – догадался он. – Пардон, глаз?
На щёки Аглаи легла краска.
– Извини, я хотела… просто само по себе вышло…
– Дистанционное психическое оперирование.
– Папа называет это лажением. Я не думала, что смогу… у тебя аура очень тревожная… и я попробовала…
– Слегка почистить её.
– Прости, пожалуйста.
– Ничего, очень даже интересно. Ты на всех так можешь влиять?
– Нет, конечно, только на родственные… не знаю, как объяснить…
– Психонатуры.
– Да, верно, – обрадовалась Аглая, потом тревожно свела брови, положила ладошку на руку Гордея. – Ты не сердишься?
По руке Буй-Тура протёк щекочущий ручеёк тепла и удовольствия.
– Значит, я родственная натура?
Она отняла ладошку.
Он чуть было не схватил её руку, чтобы продлить удивительное ощущение.
– Прости, я иногда перехожу грань шутки. Ты случайно не целительница?
– Нет, но могу видеть, что у человека болит. А вот отец может лечить, хотя и не занимается лечебными практиками.
– Всё равно ты в него пошла.
– Скорее уж в деда, – улыбнулась Аглая, – он известный целитель, к нему со всего Кольского полуострова едут лечиться. Отец от него многое перенял.
– Мне всё больше хочется познакомиться с ним.
– Давайте познакомимся, – раздался за спиной Буй-Тура негромкий басовитый голос.
Он оглянулся.
К столику подошёл высокий седоватый мужчина с умными карими глазами, волевой складкой губ, со шрамом на виске. Одет он был в обычный белый летний костюм, сидевший на нём как вторая кожа. Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять, на кого похожа Аглая.
