Иван Плотников - Осколки надежд
– Обходим вон ту кучу по краю, – показал он Егору, – идем рядом, медленно. Ты смотри правую сторону, я – левую. Возле того ржавого авто будь повнимательнее. Если что случится, на кучи не лезь – высокая радиация.
Огибая мусор, по земле вилась асфальтовая дорога, что было довольно странно, если учесть, что поблизости располагались только небольшие села да болота. Идя по ней, Охотник нарочно искривлял траекторию движения так, чтобы, делая вид, будто осматривает свалку, периодически бросать осторожные взгляды на оставленный за спиной лес. Результата это не приносило – из леса никто не появлялся. «Может, и правда померещилось», – подумал сталкер. Внезапно он схватил журналиста за руку, вынуждая того остановиться.
– Что? – Полянин озирался, вертел головой, но ничего подозрительного не видел.
– Туда посмотри, – сталкер показал на стоявший у подножья кучи бульдозер.
– И? – пожал плечами журналист.
– Под ним, видишь?
Егор присмотрелся и различил что-то, по форме напоминающее человеческое тело.
– Похоже, труп?
– Да, а вон еще… половина…
И правда, на самом верху радиоактивной кучи, застрявшая в переплетении ржавых труб, виднелась верхняя половина туловища какого-то бедолаги. Все, что должно быть ниже пояса, отсутствовало, только лохмотья органов и часть позвоночника свешивались вниз. Егора замутило, но Охотник ткнул его в бок и прижал палец к губам.
– Тихо, – одними губами, почти без выдоха, произнес сталкер. – Слушай.
Полянин подавил рвотный позыв и напряг слух. Сначала он не мог ничего расслышать, но вот до него донесся звук, похожий на мощный выдох, словно кто-то взял гигантские меха и принялся мерно раздувать кузню. Новичок кивнул. Охотник еще раз приложил палец к губам и, бесшумно переступая, стал обходить кучу, стремясь обнаружить источник вздохов. Егор двинулся следом, шагая так же неслышно, как и сталкер. Вот Охотник остановился и поманил новичка пальцем.
– Смотри, – он показал пальцем на какую-то колышущуюся массу размером с два метра в диаметре, притаившуюся в углублении кучи радиоактивного мусора.
Приглядевшись, журналист обнаружил, что «масса» обладает здоровенными ножищами, расставленными по бокам туловища, и маленькими короткими ручками. Глаз видно не было, как, впрочем, и рта. Оно дышало, и от его дыхания происходили те самые шумные звуки. Редкая чахлая травка колыхалась каждый раз, когда «масса» выталкивала из себя воздух. Внешне это нечто походило не то на борца сумо, не то на изрядно увеличенную пародию на цыпленка табака.
– Что это? – шепнул Егор.
– Злыдень, – так же тихо ответил Охотник.
– Вы мне про него не говорили.
– Я и сам ума не приложу, как он здесь оказался.
– Он нас видит?
– Он спит.
– Спит?
– Ну да, – шептал Кюри. – Наелся и спит. Я так думаю, труп из-под бульдозера выковырять не смог, а того, что сверху, объел – докуда дотянулся. А сколько он еще сожрал – неизвестно. Может, пять, а может, десять…
– Ну, не будем его будить. Да? – и Егор стал медленно отступать.
– Разумно, – кивнул Охотник и тоже стал бочком продвигаться в сторону от кучи.
В этот момент над их головами раздалось хлопанье крыльев, мелькнула черная тень, и на висевшие на железяках останки приземлилась лоснящаяся ворона. Она склонила голову набок, покосилась на покойника пронырливым синеватым глазом и клюнула несчастного в голову.
– Не вздумай, – шепнул Охотник, снимая с плеча свою бесшумную винтовку, но опоздал.
Ворона, присев, задрала клюв кверху и, призывая сородичей на пиршество, издала душераздирающий крик. В тишине он прозвучал словно громовой раскат. Спящий злыдень хрюкнул и открыл один глаз.
– Японская богородица! – выругался сталкер.
Увидев непрошеных гостей, или точнее неожиданно подваливший ужин, злыдень заворочался, открыл второй глаз и встал на ноги.
– Бегаешь быстро? – бросил Охотник Егору и, не дожидаясь ответа, выкрикнул: – Ходу!
И сам припустил во всю прыть по дороге. Журналист не заставил себя упрашивать. Сзади раздались ужасающий рев и топот, от которого задрожала земля.
– Куда?! – догнав Охотника, на ходу выкрикнул Полянин.
Тот, не сбавляя скорости, махнул рукой вперед.
– А аномалии?! – пискнул журналист.
– Забудь… Мы его… разбудили, – усердно работая ногами, сообщил сталкер, – теперь… он злой!
– А если бы… сам проснулся – был добрее? – не отставая, съязвил Егор.
– Как мать… Тереза…
И сталкер еще прибавил ходу, хотя казалось, что это уже невозможно. Молодость Егора, однако, брала свое, и через десять секунд он уже опережал Охотника на несколько метров. Злыдень не отставал. «Танк бы сейчас», – мелькнула в голове Охотника мысль, и тут же он вспомнил, что танк – не танк, но кое-что похожее здесь имеется. За поворотом стояла старая, облупленная ИМР.
– Туда! – выкрикнул сталкер и сам бросился к машине.
Собранная на базе танка Т-72 инженерная машина стала настоящей легендой. К сожалению, проявлять все самые свои лучшие качества ей пришлось при ликвидации последствий Аварии. Егор первым добежал до ИМР и, стремительно вскарабкавшись на ее корпус, оглянулся. Злыдень уже появился из-за поворота и, грузно топая, припустил за Охотником. От его шагов в радиусе двадцати метров подпрыгивали небольшие камни. Наблюдать за ним было так же интересно и страшно, как за разбушевавшейся грозой, застигнувшей тебя в чистом поле. Забыв об опасности, Полянин замер, но тут подбежавший Охотник рявкнул:
– Дай руку!
Егор быстро втянул сталкера наверх.
– В люк! Быстрее!
Новичок послушно спрыгнул внутрь, следом свалился Охотник. На их счастье крышка люка отсутствовала, иначе она бы давно приржавела, вынудив путников искать другое укрытие. Инженерная машина разграждения затряслась, как осиновый лист. Приведенный погоней в ярость злыдень ухватился зубами и передними лапками за ковш, венчавший стрелу машины, и что было сил принялся ее трясти и раскачивать. Попавшие в переделку путники были вынуждены крепко ухватиться за скобы внутри корпуса, зубы их клацали, а головы тряслись. Так продолжалось секунд двадцать, к окончанию которых Егор чуть не откусил себе язык. Поняв, что так добычу не достать, злыдень выпустил ковш и, отойдя на пару шагов назад, попытался с разбегу перевернуть машину. Корпус ИМР сильно тряхнуло, и Охотник приложился головой о какую-то железяку.
– Вот урод пучеглазый! – выругался сталкер.
– Мы для него – консервы, – нервно хихикнул Полянин.
Тряска прекратилась. Злыдень забрался на корпус машины и топал теперь над головами людей. Резкий удар прогнул потолок, сверху посыпалась ржавая шелуха. Подбросило так, что руки, вцепившиеся в скобы, едва не вывернуло из суставов.
– Он прыгает! – изумился журналист.
– Продолжит в том же духе, и нам конец, – ответил Охотник. – Проломит корпус.
Злыдень снова прыгнул. Люди заскрипели зубами, сдерживая крики боли, пронзившей сведенные судорогой мышцы. «Если он еще раз так сделает, я не выдержу, – запаниковал Егор, – отпущу руки, и меня пришибет об потолок или об пол». Внезапно туша спрыгнула на землю, послышался злобный рык, и вслед за ним быстрый топот удаляющихся шагов. Какое-то время «затворники» сидели молча, прислушиваясь. Первым очнулся Охотник:
– Это более чем странно…
– Неужели ушел?
– Да вроде. Тихо подкрадываться он не умеет. Попробуем выглянуть?
Кюри поднялся и высунул голову из люка. Послышался его возглас, и сталкер вылез наверх. Егор последовал за ним. Мутант крутился под расположенной в отдалении, метрах в двухстах, прожекторной вышкой. Он рычал, топал ногами и толкал вышку, отчего она тряслась и жалобно скрипела.
– Интересно, что он там нашел? – спросил журналист.
– Не наша забота, – отмахнулся Охотник, – давай-ка двинем отсюда, да побыстрее!
– У тебя кровь на голове, – заметил Егор.
– Кровь оставим на потом, – спрыгивая по другую сторону ИМР, ответил сталкер, – побежали!
Егор соскочил на землю и трусцой припустил за Охотником. Тот, не стараясь «прокидывать» дорогу, а полагаясь в основном на зрение и чутье, стремился максимально увеличить дистанцию, разделявшую их и мутанта. Остаток пути, пролегавший вокруг куч с мусором, миновали без приключений. За Могильником вновь начинался небольшой участок леса. Уже подходя ближе к зарослям, услышали позади себя, в отдалении, стрельбу и чуть погодя глухой взрыв.
– Я же говорил: в Могильнике всегда что-то происходит, – произнес Охотник.
Часам к шести вечера путники миновали лес и вышли к полям, принадлежавшим когда-то колхозу, за выполнение нормативов которого боролись жители Староселья. Покосившиеся постройки: дома, амбары и сараюшки – находились уже в пределах видимости.
