Вадим Филоненко - Дегустаторы смерти
«Никого ты не разорвешь, – пришла вдруг в голову оглушающая мысль. – Тебя – да. А ты уже нет».
Кажется, Коля победил и сможет завтра насладиться своей победой, так сказать, в первых рядах – наверняка придет полюбоваться на казнь. Я сжал кулаки и со всего маху ударил по прутьям клетки.
– Ты зубами попробуй, погрызи, вдруг перегрызешь, – раздался насмешливый голос Сумрака, и вскоре он встал перед клеткой собственной персоной.
Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга.
– Твоих рук дело? – Мой голос прозвучал глухо от ненависти.
– Не надо было связываться со мной, Трын-трава.
– Про фотки не забыл? На которых ты, обоссанный от страха, скулишь на полу в кладовке? Я же предупреждал, если со мной чего случится…
– То их увидят Ким и твой брат, – перебил Сумрак. – Помню-помню. Только Киму вроде как уже не до них.
– Зато брату до них. Он получит не просто фотки, а с моими пояснениями: дескать, вот мой убийца.
Коля некоторое время молчал, а потом спросил:
– Он ведь хороший мент? Так?
– Отличный, – я не соврал.
– Тогда ништяк. Значит, быстро установит, что убийца не я. Следы приведут его к Чибисову…
Коля сделал паузу, но я уже понял, к чему он клонит. Против Арчибальда у моего брата кишка тонка – у Чибисова связи аж в Москву идут.
Братишка, конечно, мужик упертый. Наверняка попробует бодаться с Арчибальдом, но… Одно из двух: он или проиграет, или отступит. И потом, Сумрак-то при таком раскладе остаётся не при делах.
– Тебе шах и мат, Трын-трава. Чистая победа, – Сумрак улыбнулся, довольный собой.
– Ну ладно я, а Олега зачем замарал? – тихо спросил я.
Коля повел плечами:
– Так фишка легла.
– Гад ты. У него ж ребенок скоро…
Сумрак собирался было уходить, но внезапно остановился. Серьезно спросил:
– Хочешь Кима отмазать?
Я недоверчиво промолчал. Небось издевается, дрищ!
– Я не шучу, Трын-трава.
– М-да? И как это сделать?
– У меня намечается «прогулка» в Зону. Пойдешь ко мне отмычкой. Тогда договорюсь с Арчибальдом, чтобы Олега не трогали.
– Ага, так тебя Чибисов и послушает, – скорчил мину я.
– Послушает. Это по его заказу пойдем. Я скажу, что ты мне нужен для дела. Ты и в самом деле не самый плохой сталкер, – неохотно признался он.
Несколько мгновений я молчал, обдумывая ситуацию. Понятно, что Сумраком движет шкурный интерес. Видно, вылазка в Зону предстоит нелегкая, и опытный сталкер вроде меня да еще в качестве отмычки и впрямь может пригодиться. Всяко лучше, чем наркоши с обкуренными мозгами. К тому же мне не надо платить.
И еще кое-что. Сумраку явно хочется поглумиться надо мной подольше, и он сможет это сделать, став моим боссом. Вот только как бы ты не перехитрил сам себя, гнида! Отмычка тоже может превратиться в оружие. Посмотрим, кто будет смеяться последним! Ведь за периметром свои законы. Зона сама и судья, и палач.
И потому мой ответ:
– Согласен. Пойду твоей отмычкой.
– Вот мне счастье привалило, – Коля издевательски вскинул бровь. – Сам Трын-трава мне великое одолжение сделал! – Он стал серьезным. Глаза вновь налились ненавистью: – Будешь слушаться меня и не вякать. Ким останется в заложниках. Станешь выеживаться или фортель какой выкинешь, например сбежишь или меня под несчастный случай подведешь, и ему звездец. Усек, сучонок? Если я из Зоны не вернусь, Чибисов его на лоскуты порвет. Так что труситься ты надо мной будешь, как над этой своей девкой-врачом не трусился. Понял, урод?
– Еще как, – процедил я, буравя его лютым взглядом, а в глубине души понимая, что попал в ловушку.
В шахматах такое положение называется цугцванг. Знаю, потому как мой батя обожает эту игру. И брата подсадил, а я – в семье белая ворона – к их увлечению остался равнодушным.
Так вот цугцванг означает, что меня загнали в такое положение, когда любой мой ход приведет к поражению. Если с Сумраком не пойду – нас с Кимом затравят собаками. А пойду – хана мне. Коля живым из Зоны не выпустит. Попробую с ним бодаться – пострадает Олег. Короче, капец. Забанили меня по полной.
Значит, решение тут может быть лишь одно – соглашаться на условия Сумрака. Так, по крайней мере, хоть у Олега остается шанс уцелеть…
Глава 4
Кратковременная неудача лучше кратковременной удачи.
Абу аль-ФарадМне позволили заехать домой за вещами, правда, под конвоем Утюга-Ястреба и Чвиля.
Чвиль держался со скучающей ленцой и ко мне особо не приставал. Утюг, напротив, вел себя нагло и бесцеремонно, цепляясь к разным мелочам. В моей квартире сразу полез в холодильник, прошелся по кухонным шкафам, нашел бутылку дорогущего «Хеннесси», которую я припас ко дню рождения ребенка Олега, вскрыл ее, не спрашивая разрешения, и отхлебнул коньяк прямо из горла.
– Ничего так, – Утюг протянул бутылку Чвилю: – Давай, Марат. Трын-трава угощает.
Мне оставалось только терпеть и молчать. И надеяться, что они ужрутся в хлам, благо кроме коньяка в квартире имелась водка – в холодильнике стояло два литра. А когда эти твари налакаются в дым, мы и поговорим…
Мои ожидания не оправдались – сделав по глотку, они потеряли интерес к спиртному. Чвиль меланхолично уселся на диван, закинув ноги на столик, не подумав снять с копыт грязные ботинки, и включил телик.
Я попытался уединиться в санузле, но Ястреб ударил по двери, срывая задвижку, и прорычал:
– Ты чё, урод, сбежать вздумал?
– Как? Окон здесь нет. В вентиляцию не пролезу. Через канализацию? Думаешь, в умывальник нырну?
– Да мне по фиг! Еще раз закроешься где-нибудь, убью. Понял, нет? И руки держи на виду, а то вдруг у тебя тут где-то ствол заныкан.
Я стерпел и это. Кое-как справил нужду под присмотром Утюга, вымыл руки, плеснул себе холодной воды в лицо, успокаивая нервы, и прошел в комнату собираться.
Утюг, как привязанный, таскался за мной. Он совсем распоясался – пошел шарить по моим вещам. Забрал себе прикольную зажигалку в виде толстощекого человечка в военной форме с базукой на плече, скоммуниздил еще пару мелочей.
Я промолчал. Пусть его. Потом сочтемся. Зато теперь, увлекшись мародерством, он не следил за каждым моим движением, как пресловутый ястреб за мышью, и нужно было срочно воспользоваться этим…
Чрезвычайно полезная вещица незаметно перекочевала из укромного уголка в шкафу в мой рюкзак. Надеюсь, что обыскивать меня не станут. Да и зачем им? Они ж уверены, что я под присмотром. В любом случае стоит попробовать – авось проскочит.
Теперь главное…
Как бы между прочим, я подошел к проему в стене, сдвинул картину, быстро открыл оружейный сейф, но взять ничего не успел. Чвиль заметил, скотина, и завопил:
– Э! Ястреб, твою мать! Ты чего за ним не глядишь?!
Утюг с рычанием подскочил ко мне, оттолкнул в сторону:
– Ах ты ж, сучонок! Что там у тебя? Ну-ка, ну-ка… Ого! «Глок», «беретта». Ништяк! Марат, тебе халявный ствол, случаем, не нужен? Выбирай, а я себе оставшийся возьму.
Я заскрипел зубами, глядя, как они делят мой арсенал.
На нижней полке сейфа Утюг увидел нож. Не хозяйственный разумеется, а отличный боевой экземпляр немецкой фирмы «Бокер». Мощный, широкий, чуть загнутый клинок из австрийской стали – прекрасно сбалансированный, прочный, многофункциональный, в удобных ножнах из кордуры. По словам Кима, такими клинками пользуется германский спецназ. Олег, собственно, и подарил мне этот нож несколько лет назад, и он сразу стал для меня надежным помощником в Зоне, да и не только там.
Утюг с интересом осмотрел клинок и, похрюкивая от восхищения, присвоил его себе. Это оказалось последней каплей. Всё! С меня хватит!
– На место положил, – тихо, но яростно потребовал я.
– А то что? – нагло усмехнулся Ястреб.
Мы оба знали, что в случае махалова он покалечит меня двумя-тремя ударами. Или вообще убьет. Но я могу сносить унижения только до некоторого предела, а потом мне становится по фиг, что со мной будет, лишь бы поквитаться с обидчиком. Пусть убьет, но и ему мало не покажется. Запомнит, гад! Застилающая мне глаза кровавая ярость заставила сжать кулаки и шагнуть вперед…
Трагедию предотвратил Чвиль:
– Хорош, Ястреб! Хватит, говорю! – Марат встал между нами. – Серега, не дури. Если с ним что-то случится, Сумрак нам обоим бошки снесет. Остынь. Верни этот долбаный нож. Слышь чего говорю? Дай его мне.
Утюг зло выматерился, но вложил ножны с «Бокером» в протянутую ладонь Чвиля, а затем смачно харкнул прямо на пол и отошел в сторонку, расстреливая меня яростными взглядами.
Марат повертел в руках нож, заметил гравировку на рукоятке, прочитал вслух:
– «Лучшему саперу и другу», – Чвиль протянул клинок мне и проницательно спросил: – Ким подарил?
– Тебе-то что за дело? – огрызнулся я, взял «Бокер» и повесил на пояс. Под длинной курткой он не будет заметен, а я смогу воспользоваться им в любой момент.
