"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Белл Том

— Он хотел, чтобы я отравил своего эра! — со злостью выплюнул он. — Вот почему он заставлял вас лгать! Мерзавец!

— Нет! — воскликнула Катарина, поворачиваясь и пытаясь схватить его за руку. — Не говорите о нём плохо при мне! О, если б вы только знали!..

Её пальцы уже почти прикоснулись к руке Ричарда, когда Рамиро коротко взвыл и прыгнул с явным намерением вцепиться королеве в шею. Катарина невольно шарахнулась в сторону. Фрейлина опять высоко и тоненько пискнула, а Ричард обхватил литтэна поперёк туловища, пытаясь удержать его на месте.

— Это уже переходит всякие границы! — негодующе проверещала белобрысая Розалина, вытаращив глаза в ужасе и возмущении. — Убейте эту полоумную тварь, сударь!

Дикость сделанного предложения потрясла Дика. Он выпрямился, уставившись на девицу, храбро загородившую королеву своим тощим телом.

— Нет-нет, Розалина, всё хорошо! — дрожащим голосом успокоила её Катарина, легонько погладив по плечу, укутанному длинным шёлковым шарфом, который от этого движения съехал вниз. — Герцог сейчас всё исправит… — Она глубоко вздохнула, проводя ладонью по глазам, и переменила тему, хотя всё ещё трепетала от пережитого испуга: — Но где же ваш эр, Дикон? Отведите меня к нему. Я знаю, он ненавидит меня, но только он способен спасти моего сына. Алва всегда были преданы короне Талига. У династии Олларов нет более преданного защитника.

Ричард с изумлением посмотрел на неё.

— Но ведь ваш сын не Оллар, Катари, — осмелился напомнить он. — Он не имеет права на трон. Вы же не допустите, чтобы бастард…

— Вы сошли с ума, сударь? — возмутилась фрейлина, стягивая с тощего плеча шарф и комкая его в ладонях. — Что вы несёте? Это слова предателя и изменника!

— Но это так! — продолжал Дик, не обратив на дурёху внимания. — Я понимаю, что Карл необходим был вам как защита от Дорака. Иначе кардинал развёл бы вас с королём. Но ведь их больше нет, Катари! И вы можете сказать правду во всеуслышание. Конечно, это больно, но разве это больнее, чем лгать Ворону и всему дворянству Талига? Ваше мужество и благородство не позволят вам поступить иначе. Я знаю: вы сами откажетесь от того, что вам не принадлежит.

Всё время этой маленькой речи королева смотрела на Ричарда пристальным немигающим взглядом, а когда он закончил, ответила не сразу.

— Герцог Окделл, — произнесла она негромко, — вы должны знать… Мой сын Карл рождён от Фердинанда Оллара.

— Катари… — беспомощно пролепетал Дик.

— Он сын Фердинанда Оллара! — спокойно и настойчиво повторила королева. — Я прощаю вам ваши слова о бастарде, Дикон, поскольку сама однажды обманула вас. Но я надеюсь, что вы больше не произнесёте их никогда.

«Она лжёт!» — с ужасом понял Дик, вглядываясь в ясные голубые глаза, смотревшие на него честно и прямо. — «Лжёт так уверенно, словно это истина!».

Рамиро поднял к нему морду и заскулил. Дик с трудом собрал воедино разбегающиеся мысли.

— Что ж, раз так… — проговорил он хрипло, — раз ваш сын Оллар, ваше величество, то вы, разумеется, не примете предложения герцога Алвы.

— Какого предложения? — оживилась королева, подавшись к нему всем телом.

Рамиро снова оскалился и ужом выбрался из-под ног Ричарда.

— Жениться на вас! — буркнул юноша, окончательно разозлившись. — И узаконить вашего бастар… сына.

— Алва сам так сказал? — спросила Катарина, пытливо всматриваясь в Ричарда. Видимо, увидев написанный на его лице ответ, она помедлила, словно что-то тщательно взвешивая. Наконец, подняв голову, она сказала очень мягко:

— Я понимаю, Дикон, что вы осуждаете меня. Но когда-нибудь вы поврослеете и поймёте, что мир не состоит из ваших детских представлений о чести и справедливости. Когда вы сами столкнётесь с его жестокостью, вы оправдаете меня. Не сейчас, но позже. А сейчас… Сейчас вы можете передать вашему монсеньору, что я принимаю его предложение.

Ричард уставился на неё, потеряв дар речи.

— Да, — ответила она на его взгляд. — Я призна́ю Карла Оллара сыном Алвы.

— Катари! — воскликнул Дик в полном смятении. — Но это бесчестно! Вы торгуете происхождением своего сына как… как блудная девка! Дочь графа Ариго не должна вести себя так!

— Дочь графа Ариго, может быть, и не должна, — холодно ответила королева. — Но не я. Проводите меня к вашему монсеньору, герцог.

И она с царственным величием протянула ему свою руку.

Ричард попятился. В это мгновение Рамиро захрипел.

Дик поражённо повернулся и увидел, что на шее литтэна затягивается шёлковая удавка. Фрейлина Розалина, отступив на шаг в тень, успела за несколько минут скрутить из своего шарфа настоящий жгут, сделала на нём петлю и с неженской ловкостью набросила её на голову Рамиро.

Дик поспешно перехватил удавку, но белобрысая дурёха не сдалась: она кинулась разжимать его пальцы, выставив вперёд острые, как у крысёнка, зубы. Прикосновение её сухой холодной кожи показалось Дику настолько омерзительным, что он одёрнул руку и выхватил из-за пояса кинжал. Миг – и лезвие полоснуло по удавке, заставив тонкий, но прочный шёлк разъехаться.

— А-а! — заверещала Розалина высоким, тонким голосом, вонзившимся Ричарду в уши как игла. Отступив, она затрясла в воздухе случайно пораненной рукой с таким видом, как будто её ткнули раскалённым железом, а не нанесли пустяковую царапину.

— Прекратите! — крикнул Дик, тряхнув головой, чтобы избавиться от наваждения: ему показалось, что целая сотня крыс одновременно стала на задние лапы и зашлась истошном визге.

— А-а!

У Ричарда зашумело в ушах. Он отшвырнул обрезанный конец шёлковой удавки и шагнул к Розалине вплотную, приставив острие кинжала к её горлу.

— Замолчите немедленно, или…

Глаза фрейлины расширились, сделавшись круглыми, как у какой-то диковинной птицы, и Ричард впервые по-настоящему увидел их: лишённые век и ресниц, они светились гнилостным зелёным светом, словно поганые грибы на болоте. Худощавое молодое лицо удлинилось, а нос вытянулся в острый клюв, из которого, вопреки всякому вероятию, вырывался крысиный визг, высокий и тонкий.

Содрогнувшись, Ричард ударил кинжалом по тощей шее. Птицеголовое существо захлебнулось криком и как подкошенное свалилось на землю. Ричард сделал шаг назад. Его трясло от омерзения, и где-то на краю сознания билась тень мысли-воспоминания:

«Крылатые ведьмы! Я видел их».

Рамиро снова всхрапнул. Дик оглянулся и замер, потрясённый: королева, о которой он забыл на мгновение, ловила обрезанный конец удавки, чтобы туже затянуть её на шее литтэна.

Дик бросился вперёд и сорвал петлю с головы Рамиро. Потом он, задыхаясь, повернулся к королеве, не находя слов, чтобы выразить своё изумление. Что за помутнение на неё нашло?

Катарина гордо выпрямилась перед ним, сверкая глазами.

— Так, значит, вы стали убийцей невинных женщин, герцог? — спросила она с язвительной усмешкой, гневно наступая на него как дух отмщения. — О, я вижу, из вас выйдет славный рыцарь! Что перед вами сказочные победители драконов, когда вы один смогли одолеть безоружную фрейлину вашей королевы! Не хотите ли умножить свои подвиги? Смотрите, я тоже безоружна! Какая честь для вас зарезать ту, кому вы клялись в преданности! Ну же, — прибавила она властно, протягивая руку, — перестаньте делать глупости и отдайте мне ваш кинжал!

Совершенно растерявшись, Дик пятился перед Катариной, опуская руку с кинжалом. Однако когда она попыталась схватить его за запястье, спасительный инстинкт выручил его. Он встрепенулся и ударил – неуверенно, почти наугад, не вкладывая в это движение почти никакой силы.

Катарина завизжала в точности так же, как и её фрейлина: высоким тонким голосом, похожим на писк сотен крыс. Корчась, она рухнула к ногам Дика и забилась в конвульсиях, скребя ногтями по камням.

Рамиро шумно выдохнул. Дик оглянулся на него, не понимая: что вызвало такое облегчение у литтэна? Создатель и все святые угодники! Неужели они оба сошли с ума? Ведь он только что ранил королеву – ранил свою Катари! Пусть она лгала ему, пусть предавала, но разве не он сам сказал когда-то Фердинанду: «Простите её!»?