КОМ: Казачий Особый Механизированный (СИ) - Войлошникова Ольга
Форму, ясен пень, надел такую, в которой не жалко по земле валяться. Парадный мундир аккуратно свернул, в газету — и тоже с собой попёр. Велено взять для финального построения. Тоже понятно. Чую, изваляемся мы сегодня почище, чем в польских окопах.
— Ну, с Богом! — сурово напутствовала меня Марта, которая тоже собиралась на экзамен, но на куда более спокойный, экономический, и попозже.
— И тебе ангела-хранителя на твоей контрольной! — пожелал я и бодро пошагал в сторону ипподрома.
Шёл, раздумывая внезапно о философском.
Вот не знаю с чего бы экзамены представлять праздником? Ещё с гимназии меня удивляло: как экзамен — так флажки гирляндами натянуты, все празднично одеты и улыбаются, как идиоты. Ну, по правде, не все улыбаются, конечно. Если ты к экзамену не готов, чему лыбиться?
К чести Харитоновских курсов, учащихся спустя рукава у него не водилось. Желающие полоботрясничать (было двое таких, рассчитывавших денежки заплатить, балду пропинать и корочки аттестационные за так получить) не выдержали интенсивности занятий. И что, что немалые деньги за обучение платятся? Всех обалдуев Харитонов в первый же месяц вывел. Не сдал контрольный минимум — до свидания, на курсах нянек нет.
Оставшиеся учились не за страх, а за совесть. Всё-таки, результаты экзаменов становились прямой протекцией при приёме на лучшую службу. А это знаете ли, не фунт изюма…
Судя по всему, ипподромское начальство относилось к экзаменам ещё более помпезно, чем гимназическое. Над центральным административным зданием сегодня гордо развевались флаги — и государственный, и Иркутской губернии, и несколько воинских, различных подразделений. За забором наяривал что-то бодрое оркестр, и, к моей досаде, туда же тянулись ручейки зевак. Развлечений мало, свободному народу завсегда на что-нибудь поглазеть охота. Но вот то, что на нашем экзамене кроме праздной публики присутствовали оченно важные для нашего города гости, немного удивляло.
Вот, на передней трибуне господин полицмейстер усаживается. Его присутствие как раз понятно — это ж к нему большинство выпускников Харитонова попадут. Внезапно на соседнем кресле вижу сестрицу свою, Лизавету. Эва! Значит, и Виталя-почтмейстер здесь!
Присмотрелся через головы суетящихся помощников в жёлтых рубахах — точно! Вон он Виталий, с какими-то ещё важными господами раскланивается. Интересно-интересно… Вроде, мелькали слухи, что почта наша заберёт на себя часть особо важных грузов, которые раньше всё с военными оказиями отправляли. Тогда им, конечно, хорошие охранники-курьеры нужны. А вон те важные — кто? И, опять же, зачем они тут? Тоже кого на службу присматривают или от скуки пришли глаза потаращить?
Понятно, что экзаменующихся никто не просветил, и в раздевалке бродили смутные слухи касательно того, что за господа и с какими целями занимают кресла на трибуне.
— Прям как в учебнике по древнейшей истории, — с усмешкой сказал Федя, — где на арену гладиаторов выпускали.
— Ага! — засмеялся в ответ его приятель, Савка. — Кто выжил — экзамен сдал!
— Сплюнь ты, балабол! — одёрнули его. — На ентих экзаменах завсегда каверзу какую-нибудь жди.
— Да брось ты, какая тебе каверза⁈
— А такая! Возьмут и заместо специальных лошадок, к выездке обученных, обнаковенных поставят. Покажь-ка тогда своё уменье!
— Ну, ты это загнул! — не согласился Савка. — По-твоему, что — Харитонов опозориться, что ли, восхотел? Это ж то же самое, что на соревнование по плаванью отправить плавать необученных!
Умом я был согласен с Савкой, однако вредные слова заронили зёрна сомнения. Тревожно, ядрёна колупайка! Специальные-то лошади — учёные, прям как служебные собаки, и сопроводят тебя, и поддержат, и помогут. А с улицы взять, пусть даже и к верховой езде привычных? Как с ними полосу препятствий проходить и экзамен сдавать? Это ж не езда получится, а ёрзанье, прошу пардону. Но то такие, пустые мысли…
Повесил я парадку на свой крючок, на крылечко вышел, смотрю — вдруг что ещё важное высмотрю?
Как вокруг тревожные голоса гудеть перестали, я в общем-то, и успокоился. Глупости это всё, с гладиаторством. Ради чего нас полгода муштровали? Чтоб зараз замордовать, что ли? Ерунда. Да и не похоже на арену нисколько, разве только песок на площадке перед трибуной высоких гостей посчитать.
А вот что на самом деле и больше всего внушало опасение — это улыбка Анфисы, доченьки Харитонова. Вот прям совсем эта улыбка меня не радовала. И особенный такой, знаете, плотоядный взгляд, который эта дамочка время от времени бросала на экзаменующихся, постепенно выбирающихся на длинное крыльцо подсобного домика.
— Тоже на Анфиску смотришь? — тихонько спросил Федя, вместе с Савкой толкавшийся рядом.
— Н-но. Сильно уж довольная. Подозрительно. И смотрит так…
— Словно тушку барашка в мясном ряду выбирает, да? — предложил свой вариант Сава. — Ходит, приглядывает: пойдёт на казан плова — не пойдёт…
— Похоже, — согласились мы с Федей.
— Чего вам там похоже? — тут же поинтересовались сзади.
— Да смотрим вот, — Федя сдвинул фуражку на затылок. — Каверзу пытаемся угадать.
— А чего? — парни подвинулись ближе.
— Сами гляньте, — я слегка кивнул, стараясь не привлекать к нашему разговору особого внимания, — мамзелька Харитонова сильно улыбается господам проверяющим. И на нас косяка давит. Вы там внимательнее будьте, мало ли.
Согласились с нашими наблюдениями не все. Дескать: выдумываете вы, ребята. Девка, может, жениха выгодного заприметила, глазки строит. Кое-кто из сотоварищей вообще бухтеть давай: мол, у тебя с ентой самой Харитоновой конфликт, а ты на всех этот конфликт тянешь… На что я возразил:
— Тяну — не тяну — вопрос десятый. Моё дело предупредить, а прислушаетесь вы или клювами прощёлкаете — выбор ваш.
Я бы лично мимо ушей такого предупреждения пропускать не стал. Лучше, как говорится, перебдеть, чем опростоволоситься. Но за руку каждого не потащишь, да то уже и не моя печаль. Тут бы самому экзамен сдать.
Вообще, из предыдущих пояснений, сами испытания не особо должны были от усиленной тренировки отличаться.
Первым номером — бег. Только не просто обычные круги, лишь бы пробежать, а уже на скорость, кто первый. Тут я особо не волновался, по-любому в числе первых пяти буду.
Второй очередью — полоса препятствий. Причём, как предупредили: сразу, без перерыва… Вот это уже серьёзней. И чуйка пищит, что где-то в этом испытании Харитонова дочка как раз сильно выступит — она ж мастерица на каверзы!
Третьим номером, аккурат под сбитую дыхалку — стрельба.
Потом фигурная выездка. Это более-менее понятно.
Ну и на закуску рукопашка. По бегу и выездке проблем особо не предвиделось. Стрельба тоже, а вот рукопашка, это вам доложу… Тут такие оторвиголовы обучались! Даже и не совсем понятно: зачем они на курсы пришли? Чисто за бумагой о прохождении оных? Если б только так.
ИСПЫТАНИЯ, ПУНКТ ПЕРВЫЙ
Трибуны ипподрома успели преизрядно заполниться народом, оркестр заиграл торжественный марш, и пошли мы на построение. И не думайте, что здесь я первый по росту стоял! Бойцы в основном были подобраны дюжие, моё место в строю — четвёртое. Нормально, я слишком напоказ тоже выставляться не люблю.
Ну и, собственно, началось. Построили, Харитонов вышел, толкнул речугу: мол, он всеми нами гордится, и всё такое. И, значицца, чтоб не подвели его. Ну, оно и понятно. Он — глава школы, ему наше сегодняшнее выступление, как визитная карточка. Хорошо себя покажем — ему почёт и уважение. В лужу сядем — и наоборот могёт статься. Зрителей вон сколько, на шаляй-валяй отмазаться не получится.
Особливо предупредили нас, что никакой помощи и подсказок друг другу не дозволяется. Экзамен индивидуальный, за подобные фортеля — сразу дисквалификация. Сурово, однако, но тоже справедливо, тут все с пониманием.
Первый сигнал. Вышли на бег. А я смотрю: гаревая* дорожка-то наша кое-где таким синеньким отблескивает. Не шибко заметно, но ежели особливо посмотреть… И главное оно не везде, а как бы лужицами по дорожке разбрызгано.
