Владимир Михайлов - Постоянная Крата
Еще один страх навалился, когда пришлось с одной стороны этой улицы переходить на другую – пересечь ту ее широченную часть, по которой все перли и перли бессчетные коляски, скользуны, большие и малые, с людьми и какими-то грузами. Среди них Пат заприметил и две платформы с солдатами; хотя форма и не совсем такая была, как та, что он сам носил в свое время на Кантре, но солдатскую сбрую любой хоть сколько-нибудь понимающий ни с чем прочим не спутает. Пат невольно вздохнул: служба, солдатская лямка… Счастливые, беззаботные были годы, вспомнишь – и сразу легче становится на душе – оттого, что они были, – и тяжелей: потому что прошли. Ну, что делать: жизнь не по заказу шьют, получаешь такую, какую дали, выбирать не приходится.
К этой мысли он всегда приходил, с чего бы ни начинались его раздумья и к чему бы ни относились. И сейчас, когда их довели, наконец, до того места, куда требовалось, и они снова оказались под крышей, облегченно вздыхая, Пат совсем успокоился. Хотя тут и было вроде бы самое время начать волноваться: сразу пошло распределение по специальностям. Некоторые из приехавших стали суетиться, нахваливать себя, просить работу, какую им хотелось. С иными соглашались, но редко. Пат помалкивал в тряпочку: знал, что твоя работа тебя отыщет, хочешь ты того или нет.
Впрочем, он не был совершенно уверен в том, что его работа – это именно монтаж какого-то там специального оборудования в чем-то; название этого «чего-то», из нескольких длинных и непонятных слов, на первый слух не запомнилось, но в этом беды не было: не самому ведь придется эту фирму отыскивать, те, кому он понадобился, уж доведут как-нибудь, не пожалеют времени. Единственно, о чем Пат тогда подумал, было: вроде бы он не говорил, что когда-то приходилось ему работать и на монтаже всякого серьезного оборудования – энергетического, так оно называлось; но они как-то об этом узнали – не случайно же получил он именно такое назначение, а ведь могли поставить и мусор вывозить, была и такая пора в его гражданской жизни… И еще пришло в голову: значит, не очень-то квалифицированный народ идет сюда, если вот он сошел за специалиста. И то сказать: а что хороший мастер станет искать тут, на краю света, – пусть он на вид таким и не кажется? Мастера сидят в своих мирах, живут в почете и уважении.
…До места назначения его не довели, а даже довезли – на скользуне, прокатили с ветерком, правда не одного – там еще трое было из прибывшей компании. Ехать пришлось довольно долго; улицу проезжали за улицей, дома становились пониже и пореже, потом вдруг прекратились совсем, как отрезало, пошли пустыри, где по большей части ничего не росло – голый камень, но местами уже виднелась какая-то зелень; значит, хозяева решили обосноваться в этом мире всерьез, иначе насаждениями заниматься вряд ли стали бы: дело долгое и не дешевое. Хотя… вдруг среди этих зеленых островков – невысокими были насаждения, кустарник, скорее всего, – не близ дороги, а подальше стали появляться этакие – ну, рощей не назовешь, но как бы купы больших деревьев – не подрост какой-нибудь, а мощные, высокие стволы, пышные кроны, язык так и чесался сказать «вековые» – только, как Пат соображал, счет на века тут ну никак не мог идти; даже не на десятилетия: в рекламе вербовщиков не зря ведь говорилось, что всего лишь несколько месяцев всей этой жизни.
Что же – значит, деревья тут и до людей росли, вот и вся причина.
Так или иначе – их берегут: если вглядеться – ясно различишь проволочную сетку на высоких, наклоняющихся внутрь столбах, а в каждой купе – похоже, в самой середине – мачта повыше, и на ее верхушке что-то вроде – ага, вспомнил, – точно, вроде антенны, какая была на Кантре в столице, чтобы принимать передачи из пространства откуда-то из других миров. Та была, правда, побольше, но одна на весь мир; а тут – небольшие, зато их много.
Все больше становилось таких лесных островков, дальше они уже стали сливаться друг с другом, так что можно было всерьез назвать это лесом. Сейчас, похоже, въедем в тенек…
Нет, не въехали. Дорога свернула круто вправо – и стало видно совсем другое, то, куда, скорее всего, их и везли.
Другое – ни на город не похожее, какой они недавно прошли-проехали, ни на вообще что-либо, виденное Патом в жизни; хотя навидаться он успел всякого.
На первый взгляд – отсюда, издали, сверху – то, что открылось перед ним, более всего походило на древний кратер метеоритного происхождения, среднюю – и самую глубокую, понятно, – часть его занимало озеро. Только, в отличие от других озер, не однажды виданных в самых разных мирах, на берегу, – широком кольце черного, как и все склоны, песка – не было совершенно ничего из того набора, которому полагается быть близ водоема, пусть не морских масштабов, но все-таки имевшего метров, пожалуй, более двухсот в поперечнике. Ни человека с удочкой, ни лодочки на плаву или хотя бы на берегу, ни мосточков, ни ларьков, в которых торговали бы легкой выпивкой и закуской, купальными принадлежностями или сувенирами. Полная безжизненность царила на этом черном кольце, имевшем ширину (прикинул Пат на глазок) не менее пятидесяти метров.
Зато дальше было много.
Чего много?
Ну, прежде всего – строений. Разных. Странных. Они как бы охватывали озеро с его мертвой зоной несколькими кольцами. И чем выше по склону, тем больше этажей насчитывали эти кольца.
Первое кольцо составляли длинные и даже (или так только казалось с такой дистанции?) чуть вогнутые по фасадам – дома не дома, даже не промышленные корпуса, а строения без единого окошка и, казалось, без хотя бы маленькой дверцы. Так что на самом деле нельзя было определить, где здесь фасад, а где тыльная сторона, – практически они были одинаково сплошными. Непонятно было, как человек может попасть внутрь: разве что сверху? Нет, кровли, слегка выпуклые, тоже были глухими, даже без вентиляционных отверстий (опытный монтажник Пат Пахтор непременно заметил бы); тогда только снизу, из-под грунта? Или, возможно, людям туда заходить вовсе и не следовало? И еще Пат чисто механически, как говорится, по автомату заметил вот что: над двумя корпусами из этих четырех воздух слегка колебался, дрожал, как бы смазывая вид на то, что находилось за ними; остальные же два на окружающее никак не влияли. Следовательно, так же непроизвольно подумал Пат, два работают (пусть и непонятно – как и что там делается), остальные – то ли в простое, то ли еще не начали действовать. Таких строений Пат действительно не встречал нигде. Но ломать над ними голову не стал: понадобится – скажут, а нет – то и не нужно, значит. И перенес взгляд на сооружения второго кольца, пошире, отстоявшего от слепых зданий метров на тридцать.
Второе кольцо было словно намечено пунктиром – такое впечатление возникало оттого, что сами строения там были короче и в плане они выглядели круглыми; распределены по кольцу были неравномерно: каждому зданию первого кольца соответствовало три круглых, так что получалось, что второе кольцо состояло из четырех многоточий.
Эти два кольца образовывали как бы ступицу колеса, от которой отходили четыре спицы, три из них были одинаковыми, четвертая же чуть отличалась, нарушая симметрию, к которой, похоже, стремились люди, проектировавшие этот центр (другого названия для увиденного Пат не нашел, да и не искал, по правде говоря).
Все спицы состояли прежде всего из сооружений, в назначении которых Пат вряд ли мог ошибиться: то были наверняка трансформаторные понижающие подстанции, в свое время ему случалось участвовать в монтаже таких; от них отходили уже совершенно несомненные линии высокого напряжения на привычных глазу опорах, короткие, соединявшие понижающие подстанции с другими, почти такими же, чьим назначением, похоже, было низводить напряжение тока до промышленного и еще ниже – до бытового. И замыкалась каждая из трех спиц уже совершенно обычными домами, с дверями и окнами. А что касается четвертой спицы, то ее завершением можно было считать самое высокое здесь здание – круглую башню, увенчанную антеннами дальней связи, хотя большой поперечник башни наводил на мысль, что назначение ее вряд ли может ограничиться лишь задачами приема и передачи информации.
Вот что увидел Пат Пахтор, как и те его попутчики, кому не лень было глазеть по сторонам, пока их транспорт медленно переваливал через гребень кратера и так же медленно спускался вниз по плавно снижавшемуся серпантину.
И лишь когда они оказались почти в пределах центра, Пахтору пришла вдруг в голову странная мысль, которую в первое мгновение он начисто отверг, но уже в следующую секунду понял, что она заслуживает серьезного внимания.
Потому что он вдруг понял: нижнюю часть кратера заполняла, образуя то, что показалось ему озером, вовсе не вода. Пат напрягся, но так и не нашел слова, которым можно было бы сколько-нибудь точно обозначить субстанцию, с какой ему до сих пор не приходилось встречаться и о какой он никогда ничего даже не слыхал.
