Александр Резников - Не будет мира в Карфагене
…
– Это слишком даже для пунов, – заметил император Камилл, спешно выстраивая звездолеты для встречи с новым противником. – Помпеян, что вы делаете?!
– Помпеян не отвечает, – сообщил дежурный тактик флагмана.
– Какого Орка?!…
– …его корабль уничтожен, – добавил младший офицер.
– Сколько звездолетов подняли пуны? – быстро спросил император.
– Минимум восемьдесят – и плюс. Из них минимум четыре уничтожены.
– Наши потери до сих пор?
– Включая абордажники? Двадцать восемь единиц.
Впервые за многие годы Камилл затравленно оглянулся, как будто собирался посмотреть на то, что происходит у него за спиной. Хотя для этого следовало просто посмотреть на другой тактический экран. Вот на этот. Пока вроде чисто, но если пуны прятали такую армаду на планете, то кто поручится, что у них нет еще одного флота на спутнике? на других планетах системы? на одном из уровней гиперпространства?
– Уже свыше ста, – тихо произнес старший помощник.
…
– А мы ведь только начали! – восторженно отметил рейш Гамильтон. Его радостное оживление передавалось всем присутствовавшим на капитанском мостике карфагенского флагмана, "Глаза Дагона". Кроме гипонаварха Стратоника, разве что. Македонский военный наблюдатель увидел сегодня слишком много карфагенских секретов, и у него зародилось страшное подозрение, что коварные пунийцы готовят ему славную смерть в этой битве.
– Хотя эффективности нашего огня не помешает некоторое увеличение, – недовольно заметил адмирал минуту спустя.
– Прошу прощения, рейш, а какова цель нашей операции? – с нотками вдохновения в голосе поинтересовался Сифакс.
– Не говорите загадками и не задавайте наводящие вопросы, аталеф, – нахмурился командир. – Мы не на штабной игре. Что вы придумали?
– Мы должны уничтожить римский флот. Судьба планеты нас не интересует. Так? – не удержался от наводящего вопроса молодой офицер.
– Не годится, – понял его адмирал. – Там сликом много наших.
– Мы можем их эвакуировать, – заметил Сифакс.
– Не успеем, – отрезал Гамильтон. – А вот спутник мы взорвем. Кто из тяжелых катапультеров под рукой?
– "Милосердие Танит" и "Шапка Мономаха".
– Отлично, пусть открывают огонь… через две минуты.
– Да вы просто с ума сошли! – воскликнул Стратоник. Еще недавно он не решился бы оскорбить старших пунических офицеров при исполнении, но теперь, похоже, ему все равно нечего терять.
– Не надо громких слов, – поморщился адмирал. – Всего лишь небольшая порция антивещества…
– Как, и вы тоже? – испугался Стратоник.
– Что вы сказали? – не понял Гамильтон. – "Греческий огонь"? Очень, очень интересно. Вы продолжайте, продолжайте.
– Антивещество? Что именно вы используете? – в свою очередь спросил гипонаварх. Высокопоставленные союзники продолжали играться словами.
– Кристаллический антиводород! – воскликнул адмирал. – Что может быть проще!
Стратоник наконец-то понял намек.
– Но ведь можно получить и другое антивещество! – вскричал он. – Антигелий, антилитий, антибериллий…
– Антибор, антиунлерод и так далее, – нахмурился Гамильтон бар Тапуз. – Вы собираетесь перечислить всю таблицу химических элементов?
– Нет, конечно нет, – заторопился македонец. – Разумеется, пусковая установка снабжена магнитным силовым полем. Антивещество передается прямо по силовому лучу. Это жидкая смесь, антисера, антиселитра, нефть на основе антиуглерода, балтийский антиэлектрон – разумеется, тоже с отрицательно заряженными частицами. Полученный состав помещается в газобразную среду, семьдесят процентов антикислорода, двадцать пять процентов антиазота, двуокись антиуглерода, с добавлением антиаргона под давлением в две атмосферы…
– И кто из нас после этого сошел с ума?! – пробормотал Сифакс.
– Гипонаварх Стратоник, – торжественно объявил Гамильтон, – кажется, вы только что спасли себе жизнь. Но не привыкайте к этому, я ведь могу и передумать.
Македонец затравленно кивнул и поглубже забился в свое кресло.
…
– Есть кто живой?! – центурион Луций Корнелий и его легионеры осматривали обломки "Стеллы Марис". Римлянам приходилось нелегко, теперь уже карфагенский флот господствовал в небе. Тем не менее, Тигробой решил потратить несколько минут, чтобы спасти всех, кого можно спасти.
– Задница Миноса, – отозвался Юлий Цезарь. Выглядел он не очень хорошо, но, кажется, был жив и почти невредим.
– Она самая! – отозвался центурион. – Держись, идем на помощь!
Совместными усилиями легионерам удалось извлечь Цезаря из покореженного пилотского кресла и поставить на ноги.
– Тартар меня забери, какая женщина была, – пробормотал Тигробой, рассматривая что-то за спиной у Цезаря. – Нет, сынок, не смотри. Не надо.
– Что я, трупов не видел? – пробормотал оптион.
– Верю, что видел – ну и что? Зачем тебе еще один? Лучше сохрани в своем сердце ее прекрасный образ… – вздохнул старый вояка.
Цезарь уронил челюсть. "Ветеран круто забирает".
– Куда теперь?
– Кажется, эта кампания проиграна, – заметил старый центурион. – Но мы не должны распускать сопли…
– Корнелий, только без речей! – взмолился молодой декурион. – Я это уже слышал на Марсе, когда мы добивали персов!
– Но ведь добили же! – выпятил грудь Тигробой. – Ах, как славно мы сражались…
– Как сладко мы любили, – пробормотал Цезарь, – была Троя, и были мы троянцами…
– К озеру! – вернулся центурион на грешную Стурландию. – Это наш единственный шанс!
…
– А много ли у нас шансов? – подумал вслух трибун Ульпий Галл, командир абордажника "Ящик Цереры".
– А еще мы можем сдаться пунам, – огрызнулся оптион Виктор Октавий, старпом звездолета. – Это правда, что они приносят пленников в жертву Баалу?
– Правда, – неуверенно ответил Галл. – Должно быть. Но я не собираюсь это проверять.
– Тогда какого Цербера?!
– У тебя осталась капля совести, оптион? – задал риторический офицер командир корабля.
"Ящик Цереры" натужно взревел всеми двигателями и коснулся поверхности озера, поднимая неизбежную тучу брызг и столбы кипящего пара. В первые минуты сражения здесь стояла пуническая галера, но теперь она покоилась на дне.
– Рули к берегу! – заорал Ульпий Галл. Вот сейчас и у него начали сдавать нервы. – Быстрее!
На берегу римский звездолет поджидал одинокий карфагенский СЛОН. Но командир СЛОНа не успел принять правильное решение, и абордажник смял пуническую боевую машину, превратив ее в жалкую металлическую лепешку.
– Слава богам! – возликовал Тигробой. – Легион, за мной!
Какой нахрен легион – едва когорта наберется. Но им еще повезло. Согласно обрывкам радиосообщений, несколько транспортов пунийцы сожгли прямо в космосе.
Дорогу к абордажнику преграждала группа полуразрушенных домов. Какая-то женщина в нелепом клетчатом платье выглянула из подворотни, закричала и спряталась обратно.
– А почему она нам не рада? – спросил тот же декурион.
– Дурак ты, Марк Туллий, – вздохнул Тигробой. – Мы же ее не освободили!
– На борт, ублюдки! – заорали посадочные динамики голосом трибуна Галла. – Быстрее, вашу мать!
– Что за дерьмо?… – не понял Цезарь, стремительно теряющий остатки аристократического лоска. Небо над городом прочертили два огненных болида. Потом еще один.
– Подбитые корабли? – неуверенно предположил кто-то из легионеров.
– Нет, это не корабли, – убежденный в своей правоте заявил центурион Тигробой. – Корабли так не падают! Ничего, скоро разберемся.
– Что они собираются делать? – задумчиво спросил тат-шофет Ашербанепал бар Камут. – А, они собираются драпать!
Его штаб-квартира находилась совсем недалеко, а личная гвардия была отлично вооружена. Тат-шофет представил себя во главе атакующей колонны и тут же передумал.
– Будем милосердны, – выдохнул губернатор. – Наша задача – выиграть битву, а не Убить Всех Римлян.
В первые минуты сражения он думал иначе, но теперь это не имело никакого значения.
– Все на борту, – доложил Виктор Октавий, следя за экранами.
– Кто-нибудь еще мог… – Ульпий Галл вглядывался в клыбу дыма и языки пламени, окутавшие город, потом безнадежно махнул рукой. – СТАРТ!
– Что происходит? – почти официальным тоном поинтересовался центурион Корнелий, добравшись до капитанского мостика. Немного пришедший в себя Юлий Цезарь следовал за ним по пятам.
– Полная задница, – неуставно доложил оптион Октавий. – Пуны держали на планете штук триста звездолетов. Нас поимели во все дыры.
