Иар Эльтеррус - Ночь черных звезд
Фэб рассказал, что в прошлый раз декорации оказались совсем иными. Вся немалая команда, в которой пришли сюда они с Гирой, оказалась вдруг в гуще гигантского праздника, Дня Золотой Крови, одного из главных праздников рауф того сектора, к которому принадлежала команда (в ней были преимущественно рауф). Они тут же потеряли друг друга в толпе, разлившейся по улицам чудовищных размеров города, и с каждым строители говорили отдельно, и только отдельно. Было дано задание и условие — корабль получите, если сумеете за весьма короткое время собраться на главной площади… они сумели, и в результате увели корабль-подросток от системы, но чего это в результате стоило!.. В тот раз едва не потеряли Атона (Ри, Скрипач и Ит с огромным удивлением посмотрели на Фэба, но тот невозмутимо пояснил, что эрсай далеко не так неуязвимы, как может показаться, и что стоят они несколькими ступенями ниже строителей, поэтому те вдоволь натешились, гоняя Атона по городу и ставя перед ним одну задачу за другой), а Гира по непонятной причине оказалась в тот раз одной из Трех Королев. Ри спросил, что это значит, и Фэб объяснил, что на Праздниках Золотой Крови выбирается один Король (мужчина), три Королевы (они всегда женщины) и один Мост на Краю Неба (гермо, причем с вполне определенной внешностью — светлые волосы, светлые глаза).
— В общем, мы тогда долго поверить не могли, что удалось уйти, да еще и с кораблем, — Фэб, по своему обыкновению, склонил голову к плечу. — В этот раз все несколько иначе. Может статься, что из-за вас троих.
Ит заметил, что сам он неосознанно копирует позы рауф и что получается это у него очень естественно, а ведь раньше он подобного за собой не замечал. Теперь собственная прежняя пластика казалась ему какой-то деревянной, примитивной. Не своей. Своя — она все-таки оказалась несколько иной. Он украдкой рассматривал Ри и Скрипача — и если для Ри человеческая пластика движений была данностью и выглядела как надо, то для рыжего данностью было что-то совсем другое. Он вспомнил, как впервые поразился, увидев рауф — несчастный экипаж Фэба. В первый момент словно ножом резануло, а потом вдруг, неожиданно, пришло понимание всей глубины того, что он видел. Понимание и осознание… тогда, правда, он ощутил лишь отголоски и не разобрался, зато сейчас чувствовал, что эта кровь — своя. Родная…
— Да, в тот раз все было иначе. В этот получается гораздо проще, — продолжал Фэб. — Ри, может быть, тебе стоит поучиться играть на гитаре?
Пилот задумался, усмехнулся.
— Ну, если только для себя… Попробую, — пообещал он. — Вот вернемся, и попрошу Таенна меня немножко поднатаскать.
— Что это за слово такое «поднатаскать»? — ехидно спросил Ит. — И откуда ты только эти слова берешь?
Ри расхохотался, вслед за ним засмеялись остальные.
— Подловил, — признался пилот, отсмеявшись. — Тоже из старой памяти, по всей видимости. Я был… кажется, я был принцем, — он задумался. — Замок, роскошный, богатый. Слуги. Постоянные интриги и грязь. Но в то же время было и хорошее. Помню, очень смутно, большую псарню и красивых собак, тонких, созданных для бега… Оттуда это слово и появилось, по всей вероятности. Собак учили охотиться, натаскивали. Я любил собак — они не умели врать и делать подлости, не то что люди.
Ит кивал в такт его словам.
— А я помню море, — вдруг оживился Скрипач. — И яхты. Мы с тобой гонялись в большой регате. Яхту сделали сами, вот только не помню из чего. Что нас за это ругали, помню, — он усмехнулся. — Но какая красота! Восход, поднимающийся ветер, и паруса, паруса, паруса… разноцветные, яркие! Ит, ты помнишь, что такое спинакер?
Ит машинально кивнул. Спинакер? Ах, да. Парус для прямого курса… как назывался этот курс? Фордевинд? Точно. Огромный и очень легкий парус, управляется двумя веревками, которые называются… называются… а, вспомнил! Брассы!
Даша с интересом смотрела на них.
— Наверное, так жить очень интересно, — тихо произнесла она. — Жизнь за жизнью. И каждый раз узнавать что-то новое.
Ит помрачнел.
— Да не сказал бы, — ответил он. — Эта жизнь, она отлична от прошлых. Сейчас все не так. А тогда… в прошлых мы, кажется, почти ничего не помнили о том, что было раньше. И каждый раз все начиналось сначала.
Ри медленно кивнул.
— Верно, — согласился он. — Даша, это… это на самом деле очень больно. Мы все трое помним какие-то фрагменты, отрывки, и ничего особенно хорошего в них нет. Разочарование, печаль, усталость — есть. Хорошего значительно меньше, поверь. Не просто так мы приняли это решение тогда, мне кажется. Это была не прихоть. Необходимость…
Скрипач вдруг поднял голову и стал напряженно прислушиваться. Фэб тоже. Спустя минуту все остальные тоже услышали — через лес к полянке явно кто-то шел. Еще через короткое время ветви раздвинулись, и…
Пришедший был не первый старик, отнюдь. Да и вообще, назвать человеком это существо не рискнула бы ни одна живая душа. Существо стояло на двух массивных когтистых лапах, опираясь на толстый хвост, тело его было похоже на ящеричье, но на этом сходство заканчивалось — по бокам туловища шевелились сотни коротких и длинных отростков. Голову, похожую на змеиную, венчал гребень, состоящий из тысяч тончайших, переплетающихся между собой нитей.
— Это что еще такое? — севшим голосом произнес Ри.
— Это я с вами вернулся поговорить, — ответило существо. — Фэб, ты сказал, что мы любим поиграть, верно? Ну так вот и поиграем напоследок. Сейчас вы будете задавать мне вопросы… только одно маленькое условие — вы не имеете права спрашивать про себя. Только про другого из вашей компании. Условие понятно?
— Можно один вопрос до того, как мы начнем? — Фэб встал. — Оружие. Ты обещал дать нам оружие.
Существо поморщилось, отростки нервно дернулись.
— Фэб Эн-Къера, до чего же ты нетерпелив, — с отвращением сказало оно. — Держи, чего уж там. Только учти, использовать это можно лишь один раз. Промахнешься — твои проблемы. Или ты думал, что мы дадим тебе многоразовый деактиватор, чтобы после твоей смерти им вздумалось играть кому-то еще? И не надейся.
В руке рауф возник металлически поблескивающий диск размером с половину ладони.
— Как этим пользоваться? — Фэб посмотрел на диск, взвесил его на руке.
— Этим надо попасть в катер. Положить на катер. Прикрепить к катеру. Бросить в катер. Посадить на него катер. Как угодно, — существо усмехнулось. — Не имеет значения. Достаточно прямого контакта, и деактиватор уведет форму с вашего слоя реальности. Ты все понял?
Фэб кивнул и осторожно убрал диск в карман.
— А теперь я, с вашего позволения, немножко поиграю в пророка, — существо церемонно уселось на хвост. — На вопросы, куда идти и что делать, ответов не дам, предупреждаю сразу. И прямых ответов тоже не дам. А вот поиграть вполне можно. Ну, кто первый про кого спросит?
Все переглянулись. Даша умоляюще посмотрела на Ри, тот кивнул.
— Что будет с Орденом аарн? — спросил он. — Я спрашиваю для Даши.
— Ахххссс… Прах к праху, земля к земле, тлен к тлену, души к душам, небо к небу, — существо заговорило тихо, едва слышно. — Тело возродится и умрет, чтобы снова возродиться, и так будет до скончания времени. Тело было, есть и будет, пока его держат вера и любовь. И надо помнить простую вещь — полет возможен только тогда, когда под тобой — земля. Без нее полет превращается в висение в пустоте. Бессмысленное и глупое. Смешно быть отличными, если отличаться не от кого. Счастье на пустом месте тоже невозможно, потому что лишь тот, кто познал горе, способен познать счастье.
Даша кивнула.
— Спасибо, — сказала она. — Я спрашиваю для… для Фэба.
— Можешь не спрашивать, — захихикало существо. — Фэба ждет множество сюрпризов, которые он сам не ждет, потому что закоснел в своих представлениях. В общем и целом все будет хорошо, хотя и очень непросто. И еще один момент. Есть вероятность, что твоя смерть, Фэб, сумеет спасти мир. Повторю — только вероятность. Но это уже немало. Спрашивай.
Фэб задумался. Посмотрел на Ита (тот отрицательно покачал головой), потом — на Скрипача.
— Я спрошу про него. До того, как он… обрел разум, он обладал рядом способностей, которые позволили ему… — Фэб замялся, подыскивая слова. — Которые позволили ему совершить практически невозможное — снять Ключ, вывести станцию. Эти способности у него остались?
— Хороший вопрос, — ответило существо. — Нет. Правило трех раз. Один раз он спас их троих от засады, второй — убил Марию, третий — снял Ключ и вывел станцию. Все, лимит исчерпан. Прощение внутри, ты же знаешь, — существо пристально посмотрело на Скрипача. — И собственные подарки себе же значения не имеют. Что сделано, то сделано, бесспорно. И хорошо сделано. Но если бы тебе впоследствии удалось держать язык за зубами, ты бы сумел избежать… впрочем, это неважно, потому что язык за зубами ты держать никогда не умел и никогда не научишься. В этом ты слаб. Говоришь, не думая, делаешь, не думая… добрая душа, но сама себе вредит. Спрашивай.
