Иар Эльтеррус - Ночь черных звезд
Утро началось с того, что в ним в каюту пришел Ри, проснувшийся раньше всех, и разбудил самым беспощадным образом. Из-за разговора, длившегося полночи, Ит чувствовал себя разбитым и сонным. Он потихоньку попросил у искина стимулятор, тот поворчал, но все-таки дал — половину порции, и с оговоркой, что Фэбу надо будет про это рассказать.
Лучше всех выспался, разумеется, Скрипач — правда, он с трудом вспомнил, как оказался на этой кровати вместо той, на которую лег изначально. Пока Ит и Фэб со смехом рассказывали ему о ночных похождениях, Скрипач недоверчиво хмурился и лишь потом сообразил, что все на самом деле так и было.
— А виноваты вы, моральные уроды, — ворчал он. — Бросили одного на произвол судьбы, а теперь еще дурацкие вещи всякие говорите. Еще бы я не пошел!.. Любой бы пошел, будь он на моем месте.
— Почему? — удивленно спросил Ри.
— Потому что лежишь один, как дурак, и рядом никого нет. Никто не дышит, слишком тихо, понимаешь? — Скрипач поглядел на Ри с легким негодованием. — Нет, не понимаешь. Куда тебе…
Пилот промолчал. О том, что он сам каждый вечер перед сном разговаривает с хрустальным флакончиком, рассказывать остальным категорически не хотелось. Это было… слишком личное, наверное. Если он до сих пор с трудом понимает их троих, то риск того, что сам окажется непонятым, возрастает стократно.
С флакончиком он теперь не расставался. Искин по его просьбе сделал рубашку с застегивающимся карманом на груди, и пилот носил флакончик в нем. А вечером, в своей каюте, вытаскивал флакончик, клал на ладонь и говорил — порой не отдавая себе отчета в том, что именно.
«Интересно, — думал Ри. — Слышит ли она меня? Понимает ли? Может быть, хотя бы ощущает присутствие?»
Он не рисковал обратиться с такими вопросами к тем, кто, вероятно, мог бы ответить — ни к Даше, ни к Фэбу. Возможно, они что-то знали; что-то, что принесло бы пилоту облегчение… но Ри предпочитал отмалчиваться. Лежа в темноте, он гладил флакончик пальцем и просил прощения — за все.
— Девочка, прости меня, — шептал он. — Если бы мы не пришли туда, ты была бы жива. Это ведь мы виноваты… я виноват в том, что привел станцию, Скрипач — в том, что убил тебя, сам не понимая, что делает… если ты слышишь, прости, ладно? Милая, я постараюсь все исправить… я все исправлю, и мы будем вместе. Помнишь, как мы стояли у крыльца, и я держал тебя за руку, а ты боялась, но все-таки не отняла руки?.. Было холодно, ты дрожала, и мне так хотелось прижать тебе к себе, чтобы согреть… бедная моя одинокая маленькая девочка…
Иногда он начинал злиться на Скрипача, но тут же себя одергивал — не прав, нельзя так. Да, Скрипач действительно убил ее, но не сделай он этого, они не достигли бы цели. Порой он злился на себя за глупость и недалекость — неужели не было иного выхода? Может быть, это он сам виноват, что все получилось… вот так?
Флакончик молчал. Согретый теплой рукой пилота, он спокойно лежал на ладони и ничего не мог ответить. Едва заметно мерцала на его крышке крошечная серебряная искра, безгласный свидетель раскаяния Ри.
«Не все потеряно, — уговаривал себя пилот. — Не все, и я должен… я смогу, справлюсь…»
— Может, что-то я и понимаю, — осторожно ответил Ри Скрипачу. — Но мне кажется, тебе этого я объяснить не сумею.
Рыжий искоса посмотрел на него.
— Как знать, — произнес он едва слышно. — Может быть, и сумеешь. Потом когда-нибудь.
Ри снова подумал о том, что сидит сейчас рядом с тем, кто… Стоп! Приказал он себе. Не надо. По крайней мере, сейчас — точно не надо.
— …три «шага» мы пройдем за час, — продолжал говорить Фэб. Даша и Ит смотрели на него — оказывается, за это время Фэб уже успел порядочно объяснить, а Ри и Скрипач все прослушали. — Дальше — становимся на точку, находящуюся за пределами системы, и ждем, пока к нам кто-нибудь подойдет.
— Что будет потом? — поинтересовался Ит.
— Понятия не имею, — признался Фэб. — Структура очень серьезная, сам понимаешь. Могут вообще не подойти… хотя как знать.
— А откуда ты знаешь про эти верфи? — спросила Даша.
— Я там был, — просто ответил Фэб. — Вместе с командой эрсай и мастерами путей. Мы забирали корабль для одного нового экипажа. Очень давно, триста лет назад, не меньше.
— Ну и как? — подался вперед Ри.
— Забрали, — Фэб хмыкнул. — Но про то, как это происходило, я предпочитаю не вспоминать. Попрошу вас всех об одном — что бы ни случилось, не паникуйте.
— Что может произойти? — целительница нахмурилась.
— Говорю же, не знаю, — Фэб встал. — Все, поехали. Чем быстрее мы покончим с этим делом, тем лучше.
* * *Станция вышла в расчетной точке и замерла в пространстве, на орбите последней планеты системы — маленькой, безжизненной, ледяной. Звезда, в систему которой входила эта планета, оказалась заурядным красным карликом, и Ри даже немного расстроился. Он-то ожидал чего-нибудь зрелищного, по-настоящему интересного, а тут глаз остановить не на чем.
Даша с первой же секунды пребывания в системе начала заметно нервничать — видимо, что-то почувствовала. Точно так же занервничал Фэб. Искин по большей части молчал, на вопросы отвечать не хотел категорически и, судя по всему, был напуган.
— Эй, железяка, чего с тобой? — спросил Ри.
— Со мной все нормально, просто вспомнил, как меня едва не демонтировали, — неохотно пробурчал искин. — Вдруг тут тоже что-то будет? Такое же, а то и хуже?
— Да ладно тебе, — Ит улыбнулся. — По-моему, ты зря боишься.
— А по-моему, не зря. Вон Даша с Фэбом сами не свои, — пробормотал искин. — Мне совсем не хочется, чтобы меня того…
— Тебе бояться нечего, — Фэб подошел к «окну в космос» и принялся вглядываться в пустоту. — А вот нам есть чего.
— Но вы же ничего не делали?
— Достаточно того, что мы в системе. Хотя… — рауф почесал переносицу. — Если бы нас не хотели видеть, нас бы тут уже не было. Или выбросили прочь, или…
Он не договорил, потому что пространство вокруг станции вдруг вспыхнуло, и все вокруг утонуло в призрачном золотистом сиянии.
Когда слепящий глаза свет исчез, все обнаружили, что вместо зала секторальной станции стоят на…
…на покрытой ярко-зеленой травой лужайке, окруженной густым темным лесом. Над головами в вышине мягко светило теплое неяркое солнце, в траве стрекотали невидимые кузнечики, а в воздухе разливался запах хвои, смолы и влажной росистой травы.
— Так, и что это такое? — опомнившись, спросил Ри.
— Спокойно, — Фэб предостерегающе поднял руку. — Стой на месте. Не двигайся.
Все замерли.
Через полянку пролетела стая маленьких серых птичек и канула в заросли. Потом где-то в лесу раздался голос, приглушенный расстоянием, ему спустя секунду ответил другой. Снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь едва слышным шорохом ветра в траве.
— И долго нам так стоять? — поинтересовался Скрипач.
— Сколько потребуется, — твердо ответил Фэб. — Искин, ты нас слышишь?
К вящему удивлению Ита и Ри, искин тут же откликнулся.
— Слышу, — недовольно произнес он. — Вы сейчас на мне стоите. Трава — это я, да будет вам известно. Здорово придумано, правда?
— В смысле — ты трава? — не понял Ит.
— В прямом. Я… я расту, — искин замялся. — И это даже чувствую, пожалуй. Такое… умиротворение…
— Это изоляция, видимо, просто такая форма, — Фэб задумался. — Мы все еще на станции. Но лучше не двигаться.
— Почему? — спросила Даша.
— Потому что я не знаю, где секторальная станция и что с ней происходит, — объяснил Фэб. — Искин, ты цел?
— Да, конечно, — подтвердил тот. — Но… вы не поверите… мне хочется спать…
Ит, Ри и Скрипач с тревогой переглянулись.
— Спать? — повторила Даша. — Искин, ты уверен?
— Да… — голос системы стал звучать глухо, словно она говорила через силу. — С вашего позволения я, пожалуй, подремлю немного…
Искин смолк.
— Так, — произнесла Даша. — Что нам делать, Фэб?
— Ждать, — ответил тот, напряженно вглядываясь в лесную чащу. — Ри, это ведь человеческий лес, правильно?
— Очень похоже, — подтвердил пилот. — Правда, я в лесу был всего один раз в жизни, нас на экскурсию возили, еще детьми. В Анлионе лесов штук десять осталось, не больше. На весь конклав. Но вообще и впрямь похоже. Елки и эти, как их…
— Сосны, — уверенно произнес Ит. — На Дс-35 лесов полно. Правда, это не эндемики, леса искусственные. И потом, кажется, в считках есть что-то почти такое же. Ри, глянь у себя в памяти, ты ведь тоже жил в первичных мирах…
Обсудить местную флору им, однако, не удалось — за спинами вдруг раздалось покашливание, а затем чей-то голос произнес:
— Так-так-так, а чей-та это у нас тута? О-о-ой, глянь-кося, че деется… человечки! И кошаки! Два человечка, три кошака. Девушка, че взгрустнула-то? На-кось, скушай яблочко, да улыбнись! Ну не стой, как деревянная, кра-са-ви-ца!
