Александр Радин - Стрингер. Летописец отчуждения
«Студень» — это вам не игрушки. Слизень, конечно, пострашнее будет, потому что еще и ползает, но «студень» дольше жрет. Разные они бывают. Какие мутные, какие синие или фиолетовые, какие даже розовые — под слизня косят. Этот был прозрачный. Стоит только сорваться, и три дня ада Зайцу гарантировано, потому что «студень» его проглотит, но не сожрет сразу — будет долго цедить, как взбалмошная дамочка дорогой коктейль в баре. Зайца ожидала незавидная участь.
— Не достать! — хлопнул в сердцах по коленке Рябой.
— Я попробую, — просунулся вперед Смертин.
— Стой! Сейчас края осыпятся и полетишь вместе с ним.
— Надо же что-то делать!
Рябой торопливо перебирал в уме варианты. Шансов вылезти живым из ямы со «студнем» не больше, чем в одних тапочках завалить химеру. Хорошо еще, что «студень» дремал. Это было видно по ровной, гладкой как стекло поверхности. Если бы тварь не спала, то давно бы уже тянулась к жертве своими желеобразными щупальцами.
— С другой стороны бы попробовать! — предложил Рябой.
— Не успеем, — отрицательно помотал головой Алексей, глядя как пальцы Зайца постепенно соскальзывают.
Лицо отмычки с каждой секундой становилось все бледнее. Губы шевелились, вроде бы что-то нашептывая, но разобрать слова было невозможно.
— Отойди, — стрингер решительно застегнул плащ на все пуговицы и положил на землю камеру. Он прицелился взглядом, отошел на шаг назад для разбега и запрыгнул на плотные сплетения ветвей. Те затрещали, но выдержали.
— Держишься? — спросил Рябой.
— Угу.
— Ты это… Ты держись, дуралей.
Смертин полез по самому краю, стараясь носами сапог упираться в узкую кромку почвы. Получалось раз через раз. Он то и дело проваливался, но вовремя успевал цепляться за колючие сучья, оставляя на них клочья одежды и кровь.
— Руку держи! — потянулся стрингер к Зайцу.
Тот не мог. Только хлопал глазами и пыхтел.
Смертин подполз к сталкеру почти вплотную, нащупал ногами землю, одной рукой ухватился за толстую ветку, а второй принялся осторожно расчищать небольшой коридор.
— Ты держись, — сказал он, посмотрев вниз. — Я тут уже так изодрался, что из ада тебя достану, если сдохнешь. Слышишь меня?
Алексею показалось, что Заяц едва заметно кивнул.
Стрингер отламывал ветку за веткой, отшвыривая их в стороны, постепенно расширяя проход.
— В слизня не кидай! — крикнул Рябой. — А то проснется!
Смертин бросил взгляд на желеобразную массу, но так и не понял, что конкретно там может проснуться. Он уже пробил в кустах достаточно широкую дыру, чтобы в нее мог протиснуться один человек. Алексей уцепился покрепче за сучья и навалился грудью, затаскивая себя внутрь гущи. Затрещало. Стрингер приложил еще одно усилие, почувствовал, как в бока и плечи впились колючки, и только тогда надавил коленями. Кусты поддались. Расчистив площадку, Смертин тут же развернулся лицом к яме и наклонился, хватая Зайца за запястье. Тот как-то сразу обмяк и повис на руке, даже не пытаясь подтягиваться.
— Э-э-э-э! — возмутился Алексей. — Я тут и так весь в кровище, так ты еще дуришь! А ну давай вылезай!
Заяц все-таки выкарабкался, свалившись Смертину на грудь и тяжело дыша. Он ошалело смотрел по сторонам, не веря своему счастью.
— Мы на той стороне вас вытащим! — крикнул Алексею Рябой и скрылся в овраге.
— Спасибо, — просопел Заяц. — Я уже со всеми успел проститься.
Он замолчал, а потом вдруг добавил:
— Они бы никогда не полезли.
— Всегда найдется тот, кто полезет, — подбодрил его Алексей, хотя его сейчас самого впору было подбадривать.
— Нет, — уверенно ответил Заяц.
С обратной стороны зарослей к ним уже прорубались Петро и Рябой.
Вернувшись обратно на тропу, Рябой объявил небольшой перекур. Смертин расстроенно рассматривал плащ Потапа, от которого почти ничего не осталось.
— Быстро тут вещи в негодность приходят, да? — ехидно подколол его Вечный.
К Алексею подошел притихший Заяц и протянул свои штаны:
— Держи.
— Ты чего? — не понял стрингер.
— Возьми мои, от твоих ведь ничего не осталось.
Петро загоготал.
— А ты как?
— Я твои обрезки пока доношу. Возьми, не обижай, ведь подойдут же. И это… извини за вчерашнее.
— Быстрее давайте! — прикрикнул Рябой, выкидывая сигарету. — Идти пора.
Заяц постоял еще рядом со стрингером, нервно разглаживая длинные волосы, засобирался, закинул на спину рюкзак.
— Так все-таки зачем ты за мной полез? — спросил он, когда увидел, что Алексей встает.
— Мама с папой научили, — отмахнулся тот.
Один раз в далеком детстве жизнь поставила Алексея перед сложным выбором. Прекрасным сентябрьским вечером он возвращался из школы. Солнце улыбалось, едва слышно перешептывались листочки тополей, было хорошо и беззаботно. Дорогу перегородили трое старшеклассников. Все просто. Либо Алексей убежит, спрячется в лабиринте отстроенного рядом с многоэтажкой гаражного кооператива, либо не уступит. До этого дня он всегда убегал, но от этого становилось только хуже. Старшеклассники все равно ловили его в школе или на детской площадке, отшакаливали мелочь, а иногда и просто унижали ради развлечения. На этот раз Алексей не сбежал.
Били сильно. Порвали куртку и портфель, поставили фингал, но Смертин все равно лез на этих троих, как на крепостную стену, зная, что проиграет. Никогда до этого ему не было так жутко, никогда он не испытывал такой боли. Все закончилось, и Алексей ликовал. Он понял, что переступать через себя нельзя. Иначе начнешь это делать все чаще и чаще, каждый раз теряя частичку самоуважения. А потом и вовсе останется не человек, а слизняк.
С тех пор Смертин старался придерживаться простейших принципов, которые сам для себя и придумал: если человек не сделал тебе что-то плохое, постарайся помочь, если оказался сволочью — игнорируй и всегда говори правду в лицо. Принципы эти иногда жутко мешали карьере, но зато Алексей никогда не испытывал душевных мук по поводу своего «я». Его в себе все устраивало.
Как только группа вышла на тропу, Вечный убежал вперед и пропал. Рябой вроде даже вздохнул с облегчением, но старик ждал их за пустошью. Он сидел на опушке молодого дубняка и смотрел в глубину леса. Все пространство между деревьями было заполнено переливающимися паутинками жгучего пуха. На вид — так обычная стекловата. На деле — ядовитейший аллерген. Малая доза — всего лишь ожог и дискомфорт. Концентрация побольше — долгая и мучительная смерть. Мельчайшие частицы жгучего пуха могут попасть в дыхательные пути, и тогда жертва сгорит изнутри, спазматически хватаясь за грудь, широко открывая рот и орошая все вокруг блевотиной. Такова реакция организма.
— А вы что-то не торопитесь, — прокаркал Вечный. — О! И покойничка за собой тащите.
Он посмотрел на Зайца, и тот вздрогнул.
— Тьфу на тебя, — сплюнул Рябой. — Точно накличешь.
— Не юли, Рябой, уж ты-то понимаешь, что к Периметру он не вернется. Мало кто из вас вернется. Ты ведь тоже можешь тут остаться. Боишься, а, Рябой?
Лицо Рябого покраснело, ладони сжались в кулаки.
— Тише, тише, — дернул сталкера за плечо Петро. — Ты же сам знаешь, какой он.
В глубине леса мелькнула массивная фигура.
— Псевдогиганты, — улыбнулся старик. — Они обожают вить гнезда из пуха. Если бы ветер дул в их сторону, мы все стали бы завтраком.
Рябого всегда коробили эти жеманные улыбки Вечного. Будто тот знает больше остальных и может выбраться из любой передряги.
— Хорош тут пророчить! Ты обещал провести через лес. Иди теперь первым!
— В прошлый раз пуха не было. И псевдогигантов тоже. Впрочем, можно попробовать…
— Ты не строй из себя самого умного! — психанул Рябой.
— Тише. Не стоит их привлекать. Есть еще один путь. Через НИИ, — вновь улыбнулся старик.
Рябой знал, что хорошим вся эта затея не кончится. У НИИ была препоганейшая слава. Лезть через обжитые всякими тварями корпуса — последнее дело.
— Издеваешься? — прочитал его мысли Петро.
— Вовсе нет, — пожал плечами Вечный. — Может, даже стволы там раздобудем…
— Возвращаемся, — развернулся Рябой.
— Я пойду с Вечным, — неожиданно выпалил Заяц.
— С какой стати? — не понял Рябой. — Он же только что тебя похоронил.
— Я так хочу, — отчеканил Заяц, сложив на груди руки. — Это мое решение. Всю дорогу либо ты, либо Потап решали за меня. Надоело. Пусть сдохну, но больше ни под чью дудку прыгать не буду.
Рябой выхватил у Петро дробовик и направил стволом в сторону отмычки.
— Полегче… — примирительно вскинул руки Вечный. — Мальчик прав. Иди своей дорогой.
— Ты постоянно разлагаешь группу, — Рябой плавно перевел ствол в сторону старика. — Может, тебя просто грохнуть? Поодиночке все — трупы. Как ты этого не поймешь? Или просто дерьмо выпирает?
