Руслан Мельников - Муранча
Автоматные очереди, прогремевшие на Ворошиловской, смешались со стрельбой в переходе и в «театральном» туннеле. Кто-то палил из толпы по оцеплению.
Сплошная масса человеческих тел захлестнула ступени, растоптала раненых…
Расстреливаемые в упор люди не успевали упасть. Напор задних рядов выносил их вперед и наверх, где мертвые становились пулеуловительным щитом для живых. Щитом и тараном одновременно.
Толпа поднялась по ступеням. Изрешеченные пулями мертвецы повалились на захлебывающиеся автоматные стволы. Оцепление попросту смело. Толпа, перехлестнув через пограничный блокпост, ворвалась в переход. Илью внесло туда вместе со всеми.
Противиться этому было бессмысленно и бесполезно. Впрочем, он и не противился. Разве он сам не хотел попасть на синюю ветку?
Хотел. Правда, не думал, что попадет туда так.
Переход был гораздо уже и теснее межстанционных туннелей. А людей вокруг было слишком много. Они продвигались вперед плотной живой пробкой, размазывая о стены тех, кто оказывался с краю и не поспевал за всеми. Илья чувствовал себя так, словно его залили бетоном.
Автомат он потерял в давке, и теперь, стиснутый со всех сторон, закованный в колодки чужих плеч, не шел даже, а лишь переставлял ноги. Его снова несла неумолимая, тупая и мощная сила.
У кого-то в руках скупо и редко загорелись фонарики. Ударивший вверх луч высветил широкую трещину в потолке. Потом фонарный луч ушел вправо, и в пятно света попала толстая деревянная подпорка. Чуть дальше стояла еще одна свая. Как в штольне шахты. Ну да, потрескавшийся потолок нужно укреплять.
Потом кто-то посветил вниз…
Опять под ногами валялись трупы и хлюпали кровавые лужи. Приходилось быть очень внимательным. Один неверный шаг — и споткнешься. А споткнешься — упадешь. А не упадешь — так свалят. А если окажешься на полу среди трупов — сам станешь трупом. Подняться в такой давке точно не дадут. Затопчут…
Толпа, словно каток асфальтоукладчика, прошлась по залегшим у края перехода бойцам Ворошиловской. Припечатала к полу тех, кто не успел вовремя подняться. А кто успел — тех подхватила и понесла с собой. Прямо на пограничные укрепления «синих».
Блокпост жукоедов представлял из себя выложенную из бетонных блоков и мешков с песком стенку выше человеческого роста, с несколькими бойницами и узким проходом, закрытым толстым дощатым щитом.
«Синие» встретили «красных» автоматно-ружейным огнем.
* * *Темноту осветили вспышки выстрелов. Пули и картечь свистели над головой, рикошетили от стен и сводов, с глухим смачным звуком впивались в тела идущих рядом. Вырывали куски мяса, разбрызгивали фонтаны крови. Людей из передних рядов выкашивало десятками. А задние уже не могли отступить, потому что из перехода напирали все новые и новые беженцы с красной ветки.
Живая стена, которая смяла оцепление «ворошиловских» автоматчиков, теперь перла на блокпост жукоедов, не считаясь с потерями.
Место убитых занимали живые. И через секунду тоже становились мертвыми, освобождая пространство следующим за ними живым. Но и те жили недолго…
Во всем этом бедламе, грохоте и воплях Илья не мог понять только одного: как его самого до сих пор не пристрелили и не задавили.
Его втиснуло в небольшую нишу между двумя деревянными подпорками на краю перехода. Об одну из свай чиркнула пуля, обсыпав Илью трухой и щепками. Под ногами оказалось чье-то неподвижное тело.
Из толпы навалился кто-то еще.
— Ну-ка, г-хэть! Подвинься, браток. Не одному тебе жить охота.
Илья узнал знакомое «гэканье».
— Казак?
В руке соседа по спасительной нише мигнул фонарик.
— Точно, Казак: Илья разглядел лампасы и болтающуюся на поясе шашку. Как только не сорвали ее в давке-то?
— Колдун?! Живучий ты, я смотрю…
— Не живучей тебя, — буркнул Илья.
— Пока да, — согласился Казак. — Так, а это кто? — Луч фонарика скользнул вниз. — Жмур. «Синий», кажись.
Изрешеченное пулями тело, по которому топтался Илья, принадлежало немолодому, одетому в какое-то рванье мужчине. Да, «красные» такое не носят.
— Ладно, третий лишний. — Казак схватил труп за руку. — Ну-ка помоги. Выпихивай его отсюда, а то только место в укрытии занимает.
Действительно, места между сваями было мало, а плотный людской поток так и норовил выковырнуть их прямо под пули жукоедов.
— Хотя постой, Колдун, — остановил Илью Казак. — Что это у него на спине? Рюкзак, что ли?
В самом деле, рюкзак. Тяжелый такой, объемистый… Странно, что «синий» полез в бой с заспинным баулом. Зачем? И вот еще одна странность: из туго затянутой горловины рюкзака торчит гранатное кольцо.
— Посмотрим, что тут у него. — Казак принялся развязывать многочисленные ремешки.
— Откуда ты здесь взялся, Казак? — спросил Илья, воспользовавшись паузой.
— От верблюда.
— А если серьезно? Ты же вроде хотел в метро через Орджоникидзе или Сельмаш идти.
— Хотеть-то хотел. А мутанты не пустили. Сам знаешь, сколько их перед приходом муранчи в город понабежало. Пришлось, короче, кругаля давать. В метро только на Театральной спустился. Чуть с муранчой, кстати, не столкнулся. А с «Театралки» сразу к ворошиловцам подался.
— И они тебя к себе пустили?
— Ага. И сразу в оборот взяли: чего, мол, видел, чего знаю. Я рассказал. Надеялся потом к жукоедам пройти — подземелья их посмотреть. Ну, ты помнишь, я говорил. А переход между ветками перекрыли. Причем с обеих сторон. Вот и куковал здесь.
Казак, наконец, справился с завязками. Посветил фонариком в рюкзак.
Илья успел разглядеть только горлышки наполненных чем-то пластиковых бутылок и примотанную к ним изолентой «Ф-1».
— Ёшкин кот! — выдохнул Казак. — Да тут, по ходу, бомба!
— Граната? — уточнил Илья.
— Ни фига! «Эфка» здесь в качестве детонатора. А в бутылках — пластид или аммонал.
Вот, значит, кто пытался взорвать переход! И вот чем его пытались взорвать…
— Муранча! Муранча! — вдруг хрипло и исступленно закричали откуда-то сзади.
— Входит на станцию!
— Вошла!
— Муранча на «Ворошиловке»!
— Возле перехода!
— В переходе! Уже!
— Муранча-а-а!
* * *«Синие» прекратили огонь. То ли услышали крики и решили поберечь боеприпасы, то ли у жукоедов, не рассчитывавших на такую массированную атаку, закончились патроны, то ли — что вернее всего — попросту сдали нервы.
Пару секунд спустя «синие» покинули блокпост. Человеческая масса — окровавленная, израненная, истерзанная и измятая — вырвалась из перехода и перевалила через опустевшее укрепление.
В переходе стало свободно. Люди — кто успел — выбежали. А за людьми шли уже не люди.
— Чири-хи-чири-хи. Чири-хи-чири-хи…
Муранчииый стрекот слышался явственно и отчетливо.
Остро и резко пахло мутантами. В темноте шуршали крылья. Шустро переступали лапки гигантских насекомых. Слышались и другие звуки — омерзительные, похожие на чавканье.
Видимо, только обилие трупов в переходе на некоторое время задержало муранчу.
Но — ненадолго. «Рух-рух-рух-рух» — где-то совсем-совсем рядом забили по воздуху невидимые крылья. Какая-то из тварей устремилась к Илье и Казаку.
Казак вырвал из ножен шашку и завертел головой по сторонам. Луч фонаря полоснул по мраку вправо, влево… Но темнота материализовалась над головой сталкера.
— Сверху! — предупредил Илья.
Вовремя. В свете фонаря мелькнули жвалы-клещи. А в следующий миг — блеснуло изогнутое лезвие шашки.
Заточенный клинок рубанул точно промеж жвал. Что-то хрустнуло. Что-то отлетело в сторону.
Неясная темная тень метнулась к стене, упала на пол, шумно заворочалась среди трупов, забила крыльями, разбрызгивая кровь.
Казак посветил на рюкзак мертвого жукоеда. Указательный палец подцепил гранатное кольцо. Илья услышал шепот:
— Короче так, Колдун, я рву чеку — и деру! Может, переход еще и завалим.
«Рух-рух-рух-рух…» На них обрушился следующий мутант. К счастью, эта тварь, лишь на долю секунды вынырнувшая из темноты, вцепилась в ногу мертвого «синего» с бомбой-рюкзаком на спине. Муранча дернула добычу на себя.
Прозвучал отчетливый металлический щелчок. Кольцо гранаты осталось на пальце Казака.
— Ходу, Колдун!
Илья уже бежал к синей ветке. Вперед. Быстро. Со всех ног. Что было сил. В темноте, по трупам и крови. Прочь от наползавшего сзади шороха и шелеста.
В тот момент, когда грянул взрыв, они успели выскочить из перехода. В разные стороны откатились с пути взрывной волны. Переход выплюнул на синюю ветку обломки бетона, куски дерева, земляные комья и ошметки мяса.
Облако пыли, дым, кислый запах взрывчатки, крови и муранчи, грохот обрушивающихся сводов…
У них получилось!
Илья привалился к стене. Казавшийся бесконечным гон по красным станциям и туннелям все-таки закончился. Теперь перед ним была незнакомая синяя ветка. Ветка, на которую его звали Оленька и Сергейка.
