Алекс Орлов - Рекс
Вскоре послышался шум двигателя, и Каррот, с автоматом наготове, вышел из машины. Скип выскочил тоже.
— Ты в резерве, понял? Стрелять будешь только в самом крайнем случае, — сказал Каррот.
Из-за угла показался микроавтобус, водитель вертел головой в поисках ускользнувшего объекта слежки. За ним стоял второй человек, теперь Каррот и сам заметил автоматический дробовик с дисковым магазином.
«А вот хрен тебе», — мысленно произнес он и, вскинув автомат, открыл огонь.
Водитель что-то успел заметить и уклонился в сторону, Каррот лишь слегка зацепил его, но во второй силуэт вогнал целую очередь.
Микроавтобус сильно занесло, он ударился боком о бетонный столб и заглох. Каррот помчался к нему, а Скип вытянул руку с пистолетом и стал отходить влево, чтобы его напарник не попал на полосу огня.
Распахнув дверцу, Каррот увидел кровь и валявшийся под педалями пистолет. Раненый водитель зажимал пальцами простреленное плечо, где пули пробили пристежные лямки бронежилета.
Второй боец тоже был ранен, и, похоже, серьезно. Каррот не знал, как быть в этой ситуации. Держа одной рукой автомат, он позвонил на ферму Свенсону.
— Свен! Дай мне начальство!
Через пару мгновений трубку взял Юргенсон.
— Сэр, это Каррот. Мы подстрелили парней, которые ездили за нами по городу, что и как, объясню позже, а теперь мне нужно решить, что с ними делать.
— Это люди Рутберга?
— Я сомневаюсь, сэр, что-то не похожи.
— Включи камеру.
Каррот нажал кнопку и навел камеру на раненого водителя.
— Ты на кого работаешь, сынок? — послышался голос Юргенсона, усиленный на полную громкость.
— Я не могу вам сказать, сэр, — ответил раненый.
— Каррот?
— Я здесь, сэр, — отозвался Каррот, прикладывая трубку к уху.
— Отпусти их, а если они сами ехать не в состоянии — довези до больницы. Я понимаю, ты удивлен, но что-то подсказывает мне, что их нужно отпустить. Разумеется, эти ребята больше не должны попадаться нам, объясни им это.
— Хорошо, сэр, я так и сделаю.
Каррот убрал телефон в карман, перехватил автомат и спросил:
— Ехать сможешь?
Раненый кивнул.
— Где ближайшая больница, знаешь?
Водитель дотянулся до руля и, ухватившись за него, сел.
— Да, я знаю, где больница…
— Тогда поезжай и больше нам не попадайся.
— Я понимаю.
Каррот захлопнул дверцу и отошел. Микроавтобус завелся и, роняя осколки стекла, поехал вдоль здания. Затем довольно уверенно свернул за угол, а Каррот поспешил к своей машине, где стоял слегка взволнованный Скип.
— Ты говорил с Юргенсоном?
— Да, — сказал Каррот, садясь за руль.
— И что он сказал?
— Но ты же видишь, они уезжают.
— А мы?
— Мы тоже уезжаем. Нам пора на ферму, доставить ценные сведения.
— Они действительно ценные?
— Действительно.
46
Последние два дня кабинет Рутберга напоминал филиал арсенала. В углах стояли коробки с патронами, на полу валялись перепачканные ружейным маслом тряпки и упаковочная бумага.
На столе, на креслах и поверх ящиков лежали готовые к применению автоматы, дробовики и пистолеты.
Бенетон не расставался с тяжелым «зирсом», редкой моделью короткоствольного автомата под девятимиллиметровый бронебойный патрон. Попасть из такого в цель можно было лишь при стрельбе в упор и только тому, кто не боялся мощной отдачи. Бенетон не боялся, особенно в последние двое суток, когда Рутберг стал щедрее раздавать порошок.
Одновременно Бенетон не переставал экспериментировать с таблетками от зубной боли, хотя зубы у него не болели.
— Босс, пришел Ривейра с Бобом и Клейстоном, — сообщил по интеркому часовой.
— А это точно они? — спросил Бенетон, протирая тряпкой свой «зирс».
— А это точно они, Фил? — спросил у часового Рутберг.
Последовала пауза, которую часовой, без сомнения, провел, пристально всматриваясь в глазок бронированной двери.
— Да, босс, это точно они. Клейстон башкой дергает, тут не перепутаешь…
— Тогда запускай, — разрешил Рутберг и огляделся. В кабинете стоял непроницаемый туман от сигарет, а пепельница была завалена окурками, но Рутберг достал из блока новую пачку и закурил очередную сигарету.
Курить ему совсем не хотелось, но делать что-то определенно требовалось, чтобы унять этот химический тремор в руках, это желание почесаться, попрыгать, побиться головой о стену, пострелять в окно, наконец. Когда же вы придете, сволочи!?
— Чик, ты слишком много куришь, это вредно для здоровья, — заметил ему Бенетон.
— А у тебя рожа раскрашена чернилами или мне это только кажется? — по-своему отреагировал Рутберг и принялся расхаживать по кабинету, пуская к потолку струи дыма.
По лестнице поднялись Ривейра и его друзья. Они несмело вошли в приемную и остановились, а сам Ривейра заглянул в кабинет.
— Привет, Чик, мы пришли…
— Привет. Напомни, о чем мы договаривались?
— Что мы придем помочь тебе перестрелять копов.
— Ах да, вспомнил!
— Только ты обещал заплатить нам…
— Да? А сколько я обещал?
— Ну, в общем мы тут с ребятами посоветовались… — Ривейра оглянулся на своих спутников. — В общем, давай вместо денег по четыре меры ореховой дури, и нам будет достаточно.
— Бен, ты слышал? Отсыплешь ребятам своей великолепной смеси?
— Не вопрос, чуваки, постреляем копов и получите свою долю. Нам вчера свежий орех привезли, получите самую пахучую, самую ударную смесь.
Бенетон поднялся из угла, где протирал свою пушку и, вскинув оружие к потолку, несколько раз щелкнул затвором.
— Не щелкай, батарейка кончится. Копы придут, а ты не готов, — заметил ему Рутберг.
— Здесь не батарейка, здесь, между прочим, протонный накопитель, срок гарантии — пятьдесят лет! Усек?
Спорить Рутберг не стал, он посмотрел на притихшего Ривейру и сказал:
— Идите вниз, Фил покажет вам, куда идти — в подвале куча оружия, подберете себе стволы, какие понравятся, и пойдете туда, в тупик. — Рутберг неопределенно махнул рукой. — Там все наши собираются.
— Мистер Рутберг, а дробовики «имаго» у вас найдутся? — спросил подергивающий головой Клейстон, выглядывая из-за плеча Ривейры.
— Уверен, что найдутся, приятель. Ну все, идите, жратву и курево вам тоже дадут. И еще одно — в углах не ссать, в подвале есть сортиры.
Добровольцы ушли, Бенетон вернулся в угол и снова стал полировать свое страшное оружие, а Рутберг постоял с окурком над переполненной пепельницей, затем выдвинул самый нижний ящик стола и вывалил туда ее содержимое.
Закрыл ящик, зажег еще одну сигарету и запустил новый цикл непрерывного курения.
— Я вчера разговаривал с Марком, так он говорит — они пойдут с моря… — сообщил Бенетон.
— С каким еще Марком?
— Ну ты даешь, у нас что, много Марков? С Марком Франтишеком.
— Бен! — Рутберг подошел к Бенетону и, наклонившись над ним, попытался заглянуть в его замутненные глаза. — Бен, никакого Франтишека нет! Два года назад его пристрелили возле «Бон-Бона» байкеры с юга. Неужели ты забыл?
Рутберг яростно затянулся.
— Чик, ты когда-нибудь слышал о пассивном курении?
— Нет, не слышал и слышать не хочу! А ты не спрыгивай с темы, Бен! Никакого Франтишека нет, а с моря никто не пройдет, потому что Рашпиль завалил там все фугасами, понял?
— Но почему же тогда Марк… — начал было Бенетон и осекся.
— Босс, там еще какие-то люди пришли! — закричал Фил, Рутберг услышал его даже без интеркома.
— Что за люди? — спросил он, нажав на кнопку.
— Семеро или нет… Пятеро! Пятеро парней с этого района!
— А чего им надо?
— Хотят стрелять в копов за деньги. Но им мало лет, босс! Совсем пацаны!
— Гони их отсюда, дети мне не нужны. Потом с их мамашами не расплатишься…
— Не надо гнать, скажи… все вакансии заполнены… — поправил шефа Бенетон.
— Правильно, — согласился Рутберг и, нажав кнопку интеркома, повторил сказанное партнером. Потом еще походил по кабинету и, вдруг остановившись, спросил:
— Слушай, Бен, а чего ты наговорил нашим бригадирам, что двое из них сбежали с выручкой?
— Да?
— Да. Смылись они еще вчера, а узнал я об этом только сегодня, когда бабки подбивать стали.
— Я не помню, Чик. Ты сказал напугать, я напугал…
— Ну, надо было как-то почеловечнее, мы же имеем дело с людьми, а не с… — Рутберг нарисовал сигаретой в воздухе что-то неопределенное.
Снова вмешался часовой, сообщив, что прибыли Эрик и Карась. Накануне они были отправлены Рутбергом с очередной разведывательной миссией и вот теперь вернулись.
Эрик вошел первым и, почесавшись, спросил:
— Чик, а есть чего пожрать?
— Здесь ничего нет, — сказал Рутберг. — Потом пойдете в подвал, там консервы.
