Андрей Левицкий - Охотники на мутантов
Но пальцы крепко сжимали веревку. Он сделал шаг в то изломанное пространство, куда улетел винторез. Или Рамир не сделал этот шаг, ему лишь показалось? Он проталкивал себя сквозь пространство, но ноги больше не служили ему, руки отказали, он был слеп и глух, он неподвижен, он труп. А сейчас станет расчлененным трупом…
Он стоял над лесом. Цыган окинул взглядом изломанные кроны, увидел небо, которое не смыкалось с землей на горизонте, а уходило дальше, дальше, покидало эту реальность и вырывалось на свободу в какую-то бесконечность.
Ведь не зря же он проделал все это. Есть шанс, надо только вспомнить, для чего… сначала граната, потом… Да! Собрав все силы, что оставались в измочаленном теле, Рамир рывком подтянулся. Веревка теперь висела вертикально, и он полез по ней.
Он взбирался долго - вечность. Хотя, быть может, это заняло не больше нескольких секунд. А позже он думал, что, возможно, он полз по горизонтальной земле, а не взбирался по вертикально висящей веревке. Что бы там ни было, когда Рамир уже умер, когда истерзанная душа покинула измочаленное, растерзанное тело, - голова его вынырнула из сплошного полога ветвей. Хрустнул сучок, зашелестела трава… Рамир увидел трухлявый пенек перед собой, увидел винтовку, наискось торчащую из него прикладом вверх, ствол, до середины погрузившийся в пористую гнилую мякоть. И еще увидел большую светлую поляну, на краю которой этот пенек стоял.
* * *Лесник выпал из Леса, таща Настьку. Его скрючило, правую руку свело судорогой, в левой трепыхалась синица. Ремень двустволки почти съехал с плеча, лицо перекосило. Настька задыхалась, она была белая, как снег, в лице ни кровинки. Отбежав подальше от опушки, они остановились, и Настька упала на землю, держась за живот. Ее мутило. Лесник утром не дал позавтракать, но ее все равно пару раз вырвало чем-то - во рту до сих пор стоял кисло-горький вкус.
Сталкер, тяжело дыша, прислонился к дереву здоровым плечом. Мозголом был позади, впереди - сплошные холмы и буераки, густо заросшие кустами.
Немного отдышавшись, Лесник скинул рюкзак и сполз по стволу высокой березы, сел, положив двустволку на колени.
Настька с усилием подняла голову.
- Птичек жалко, - пробормотала она. - Две погибли…
- Зато выбрались, - хрипло сказал он. - Я их для того и держу, чтобы выживать.
Девушка только вздохнула. Уперлась ладонями в землю, приподнялась и села в свою любимую позу, обхватив колени руками.
- Голова кружится, - пожаловалась она.
- Ничего удивительного. - Сталкер осторожно потер грудь левой рукой. - После таких горок.
- А обойти этот Мозголом нельзя было?
- Нельзя. Я мимо «Лабиринтов» и «Вязкого пятна» тебя веду, они хуже.
- Что, еще хуже, чем это? - поразилась она.
Он пожал плечами.
- Опаснее.
- А если бы она нас того… наизнанку? - Настька поежилась, отгоняя воспоминания. - А ты видел…
- Забудь, - перебил Лесник, левой рукой растирая кисть правой. Судорога прошла, но рука еще не работала, болталась безжизненно.
Он привстал, глядя вперед. Холмистый пейзаж выглядел неприятно - все эти заросшие кустами ложбины наводили на мысль о засаде.
- Идем, - Лесник поднялся. - В Могильнике надолго нигде задерживаться нельзя. Человек здесь притягивает неприятности, чем дольше на одном месте сидишь, тем больше неприятностей обрушится на твою голову.
Настька, тоже разглядывавшая пейзаж, моргнула - ей показалось, по нему скользнула нечеткая тень.
Он закрыл рюкзак, левой рукой закинул на правое плечо и велел:
- Помоги.
Настька взялась за вторую лямку, держала ее, пока Лесник просунул туда руку.
- Слушай, там вроде кто-то… - начала она. Сталкер искоса хмуро посмотрел на девушку.
- Здесь всегда так. Как будто сам Могильник следит за тобой. - Лесник закашлялся, подбирая ружье. - Говорю же - неприятности стягиваются. Поэтому прекращай болтать и идем. Как с желудком станет полегче - перекусим прямо по дороге. Надо засветло эти холмы пройти. А то тут такое водится…
Девушка поправила лямки своего мешка. Хорошо хоть он нетяжелый - свитер с запасными носками, спальник да зубная щетка с кружкой.
- Ты ведь бывал уже тут? - спросила она, направляясь вслед за своим проводником. - А для чего ходил?
Лесник шел медленно, горбясь на правую сторону. Боль стихла, накатывала слабость, но не было времени пережидать.
- Я сталкер, - буркнул он, не оглядываясь. - Зарабатываю продажей артефактов и шкур всяких мутантов. Где таблетки, которые я тебе дал? Съешь пару, тут местами очаги радиации.
Потом некоторое время они шли молча, Лесник дважды оглядывался, и Настька вопросительно поднимала к нему лицо, но он лишь отворачивался. Девчонка шла ровно, не отставала. Лес-Мозголом - жестокая вещь, все внутренности перетряхивает и может некрепкого человека с ума свести. Когда видишь совсем не то, что чувствуешь… Кто угодно тронется. Он уже побывал в этой аномалии, знал, чего ждать, но и ему туго пришлось, да еще болячка разболелась дальше некуда. Но Настька… как будто и не заметила ничего. Да, перетрясло ее, стошнило два раза - но головенка целехонька, даже не удивилась ничему. Не кричала, не пугалась… Выходит, всякого в детстве навидалась, почище Мозголома? Странная все-таки девчонка. Вроде и нормальная, а вроде и есть в ней что-то неправильное, только никак не уловить, что именно.
- Интересно тут, - сказал он наконец, отвечая на ее вопрос. - Вот и сходил посмотреть. Уж очень мало люди об этом месте говорят, а если и говорят - то странное.
Начался склон холма, Настька весело побежала с него. Лицо порозовело, она уже улыбалась - хотя, как заметил Лесник, немного нервно, неестественно.
- Чего тащишься, быстрей давай! - воскликнула она на ходу. Скривившись, Лесник шагал все так же неторопливо.
- Помереть успею, - буркнул он. - И тебе бегать тут не советую.
Девушка добежала до конца склона, остановилась возле зарослей и оглянулась на него. Помахала рукой и поспешила обратно. Добравшись до проводника, пошла рядом, приноравливаясь к его походке.
- Болит? - участливо спросила она.
- А ты как думаешь? - Она серьезно кивнула.
- Думаю, что болит. - Настька помолчала, собираясь с духом. Когда заговорила вновь, щеки ее покраснели от волнения, которое она всеми силами пыталась скрыть. - Дядя Василь, скажи, а правда, что те, кто в Зоне родились, имеют всякие особенности? Это нормально для них?
Лесник пожал плечами, не понимая, к чему она клонит. Настька гнула свое:
- Нет, ты скажи, правда это?
- Да откуда я знаю? - огрызнулся Лесник. - Да, так говорят. Но тут всякие люди живут, и с отклонениями, и без.
Идти было тяжело, слабость одолевала его. Появилась одышка, на лбу выступил пот. Надо скорей покончить с этим, получить деньги и сделать операцию. И тогда уж вдохнуть полной грудью, свободно пройти по Зоне. Поймать кровососа, завалить кабана один на один, как он делал когда-то… Новых птиц выдрессировать…
- А правда, дядя Василь, - не отставала Настька, - что эти особенности в Зоне могут быть полезными?
- Правда. - Лесник опять скривился. Они спустились с холма, и сталкер встал на колени возле кустов, сгорбившись, тяжело дыша. Отер пот со лба. - Сейчас, - сказал он. - Погоди, передохну только…
Постояв так секунд тридцать, он поднялся. Настька поддержала его, но Лесник ее оттолкнул…
- Не надо этого, - хмуро сказал он. - Еще поживу. Вон тропа, - Лесник кивнул влево, где заросли были пореже.
Настька пригляделась. Между кустами начиналась тропинка, но как-то странно - в начале ее росла полоса пышной травы, на которую будто никто никогда не ступал. Словно те, кто по тропе ходил, возникали из воздуха.
Девушка вопросительно посмотрела на Лесника.
- Это вроде аномалии, ее перепрыгнуть надо, - пояснил он. - Весь холм, где мы стоим, то есть трава, которая на нем растет, - и есть аномалия. А здесь как бы точка включения. Видишь, она гуще? Если наступишь - трава в тебя выстрелит, будто иголками вонзится. Так что осторожней прыгай.
Побледневшая Настька оглянулась.
- А ведь мы там сидели… шли потом… - прошептала она, робко шагая вперед.
- Прыгай, - повторил он. - Ничего страшного, только аккуратно.
Полоса густой травы была шириной метра полтора. Девчонка точно перепрыгнет, особенно если с разбегу, а вот он… Обычно-то это не проблема, но сейчас, в таком состоянии… Придется сначала кинуть рюкзак, еще ружье ей передать, что ли. А все опухоль! Сколько он еще протянет? Врач говорил, при обычном течении болезни ему оставалось бы год-полгода, если без операции. Но при таком образе жизни, как в Зоне, больше полугода не давал. «Сами понимаете, - сказал он тогда. - Охота, бег, прыжки, постоянное напряжение… При большой нагрузке метастазы начинаются. Вам нельзя там оставаться. Вот в городе я направил бы вас на операцию, а после химиотерапия - вы бы еще несколько лет могли радоваться жизни. Возможно, десять-пятнадцать даже, сейчас появились новые онкологические препараты, каких раньше не было. Но Зона… Она убивает вас». Лесник сжал зубы. Операцию он сделает, но доживать будет в Зоне - и баста! Это его мир. Зона не только снаружи, она внутри него, он - часть Зоны, такой же ее обитатель, как кровососы, псевдогиганты или бюреры. Сто лет ему снился этот город!
