Андрей Левицкий - Выбор оружия
Сараи и амбары тянулись слева, дома были справа, а впереди мы увидели площадь и небольшую толпу народа.
- Что они делают? - я прищурился, вглядываясь. - Слушай, а ну-ка давай телегу тут оставим и тихо к ним подойдем. Что-то там непонятное происходит…
- Да что непонятного? - начал Пригоршня, и тут раздался выстрел.
Звук далеко разнесся в тишине, царившей над поселком и окрестными полями. Безумный, к моему удивлению, не заржал, но встал как вкопанный, опустив голову между бабками.
- Но-о… - Напарник схватил поводья и потянул коня в сторону, под прикрытие домов.
Я спрыгнул с телеги. Никита набросил поводья на покосившийся плетень, погладил коня по пегой шее и ласково сказал в подрагивающее ухо:
- Мы за тобой вернемся.
Безумный попятился, кося на Пригоршню выпученным глазом. Мы пошли к площади. Возле нее высилось единственное здесь двухэтажное здание - еще и с деревянной башенкой над скошенной крышей. В башне виднелось узкое окно, заколоченное досками.
- Военные. Видишь?
Я сказал тихо: - Ага. Теперь осторожно надо.
- Я понял уже. Слушай, у них и машина… Так, держись слева от меня, Химик. Чуть что - в кусты ныряй. Возле коровника вон.
- Это, по-моему, курятник, - возразил я. - А вон поле с этим… с бураком. Зачем им столько бурака?
Он не ответил, сосредоточенно разглядывая две группы людей на площади. Нас пока не замечали. Одна группа - в основном мужчины, хотя среди них было несколько женщин - вытянулась длинным рядом. Сомнительно, что люди встали так сами, скорее их выстроили, чтобы каждый был на виду. Одеты обычно для Зоны, без оружия - во всяком случае, я его пока не заметил. Они выстроились спинами к полю и кустам, глядя на солдат в обветшалой грязной форме ооновских войск. Я такую видел у вояк с Кордона - тех, кто из иностранного контингента. Среди них выделялся один, в форме офицера, выглядевший более опрятно, чем остальные, высокого роста, с черными, гладко зачесанными волосами. Капитан, или кто он там был, стоял возле армейского автомобиля - нечто среднее между джипом и небольшим грузовичком - с массивными колесами и бронированной кабиной. В открытом кузове лежали мешки и ветхие деревянные ящики, в кабине виднелся одинокий силуэт.
Теперь мы шли совсем медленно, стараясь не привлекать к себе внимания. В толпе селян, как я мысленно окрестил тех, кто выстроился рядком, нас пока никто не заметил, а вот вояки заметили, но особого значения нашему появлению не придали. Издалека оружие Пригоршни не бросалось в глаза, и они, должно быть, приняли нас за припозднившихся жителей поселка. Автоматы у солдат висели за спинами, да и стояли все, кроме капитана, в непринужденных позах… Кажется, они чувствовали себя здесь в безопасности.
- Все на этот дом пялятся, - краем рта негромко сказал Пригоршня. - Который с башней. Чего это они?
- Ждут, чтоб кто-то вышел? - предположил я.
И оказался прав: дверь распахнулась, двое солдат вывели оттуда девицу, которой они заломили руки за спину.
Девица была красивой - это как-то сразу стало понятно. Молодая брюнетка невысокого роста, одетая в закатанные до колен мужские брюки и рубашку навыпуск. Я мысленно вздохнул, заранее предчувствуя недоброе. Брюнетки были слабостью Пригоршни, он от них таял. И, как многие здоровяки под два метра ростом, он любил именно таких: мелких, щупленьких.
К тому моменту, когда они вышли из дома, мы успели подойти почти вплотную к толпе селян - некоторые удивленно оглянулись, заметив незнакомцев, один из которых был увешан оружием и гранатами, как какой-нибудь шахид. Но никто не сказал ни слова, все чего-то напряженно ждали.
Черноволосый капитан с появлением девицы подался вперед, и я увидел в его руке короткоствольное ружье.
- Стой, - едва слышно прошептал я напарнику. - И молчи ради бога!
Девица, злобно выругавшись, пнула в голень идущего слева от нее солдата. И тут же в щель между досками, закрывающими оконце на башне, просунулся ствол.
Оказывается, капитан ждал именно этого. Мгновенно вскинув ружье, он выстрелил. Тот, кто прятался в башне, не попал, его пуля подняла фонтан пыли у колес машины. А пуля ооновца с треском проломила доски на окне. Одна упала внутрь, исчезнув в полутьме, вторая закачалась на гвозде и сверзилась вниз.
- Don’t shoot! - приказал офицер. - Spare the cartridges!
- Что он сказал? - прошептал Никита.
- Кажется, чтоб не стреляли, потому что патроны надо экономить.
- Ага… - он кивнул, явно намотав этот факт себе на ус.
- Пригоршня, ты не вмешивайся! - напряженно прошипел я.
- Да я не собираюсь… Хотя почему это?
- Я вижу три причины.
- И какие?
- Тебе достаточно одной: их девять человек.
- А-а… Да, это много.
- Даже для тебя, Пригоршня.
Теперь мы стояли в конце ряда, возле краснощекого юнца и рыжего вихрастого деда с большим носом, напоминающего грустного Эйнштейна, только без усов. Юнец, облаченный в армейские брюки и гражданскую рубаху, подался вперед, переводя напряженный взгляд с капитана на девицу и обратно. Ему явно было не до новичков, а вот дед то и дело с удивлением косился на нас.
- Козел, дебил, отпусти, урод американский! - донеслось со стороны девицы и двух солдат, уже почти подтащивших ее к грузовичку.
В оконце, теперь частично свободном от досок, вновь что-то мелькнуло, и капитан тут же выстрелил. Стрелял он быстро, ничего не могу сказать: направленный в землю ствол ружья взлетел и обратился точно к окну, на котором после выстрела треснула и зашаталась еще одна доска. Крутой капитан, да. Но я знал одного человека, который стрелял еще быстрее и точнее.
Человек в окне отпрянул. Офицер громко сказал:
- Ok, calm him down.
- Чё он?… - спросил Пригоршня.
- Хочет, чтоб успокоили того, кто там засел… - дальнейшие мои слова заглушил грохот.
Солдаты, все как один, достали автоматы из-за плеч и стали палить по башне. Задрожал весь поселок, вихрастый дед прижал ладони к ушам. Доски на окне разлетелись, но и вокруг были те же доски, просто лучше сколоченные, более плотно друг к другу подогнанные - и они заходили ходуном, треща, проламываясь. Через несколько мгновений башенка стала напоминать тонкий ломоть дырчатого сыра. Затем она на глазах развалилась: плоская квадратная крыша наклонилась и поехала в сторону, стены ссыпались вниз, будто состояли из песка.
Надстройка исчезла в столбе пыли. Тут у солдат закончились рожки, выстрелы смолкли. С улицы позади нас донесся хриплый вопль Безумного.
- Не очень-то боезапас экономят, - проворчал напарник. - Но фиг они того, кто внутри, положили. Если не дурак - бросился сразу на пол и лежит там сейчас под обломками живой.
Я заметил, что Никита только одним глазом поглядывал на башню, а вторым то и дело косил в сторону девицы, которую уже подтащили к грузовику. И черноволосый капитан глядел на нее же. Солдаты попытались подсадить пленницу, а она ударила одного коленом между ног. Вырвавшись из рук второго, отпрыгнула к офицеру и что-то выкрикнула ему в лицо, после чего обеими руками толкнула в грудь. Капитан размахнулся и дал ей пощечину. Никита пробормотал:
- Хорошие манеры.
- Но компания плохая, - ответил я.
Девица чуть не упала, отшатнувшись от него, вскрикнула. Зажав ружье под мышкой, офицер грубо схватил ее за локоть, дернул к себе… И напарник не выдержал.
- Никита, нет! - зашипел я вслед, попытавшись схватить его за ремень, но было поздно.
Он шагнул вперед и сказал:
- Эй, придурок, отпусти ее! К тому времени на площади наступила тишина, так что голос показался особенно громким.
- Ты, ты, я к тебе обращаюсь, хрен моржовый! Он пошел к солдатам, свесив длинные руки. Матерясь сквозь зубы, я бочком засеменил вдоль ряда людей, повернувшись спиной к ним, сжимая «форт». Капитан отпустил девицу - но скорее от удивления, чем подчиняясь приказу, - и повернул к нам худое холеное лицо. Я заметил, как стоящий возле рыжего деда юнец в армейских брюках, помедлив, направился следом за мной.
Офицер толкнул девицу к двум солдатам. Его рука дернулась, одновременно над бортом грузовика возник еще один солдат. Никита выстрелил.
Он выхватил «браунинги», висящие в кобурах на левом и правом боку. Два выстрела слились в один; солдат в грузовике, вскрикнув, полетел спиной назад; другая пуля выбила ружье из рук офицера. Тот качнулся, с недоумением поднес запястье к лицу. С пальцев текла кровь.
- Ты кто? - с ощутимым акцентом спросил капитан на русском.
Дернулся, вскидывая автомат, стоящий далеко слева солдат, и Никита выстрелил снова. Рядовой, согнувшись, упал на колени, схватившись за правое плечо, разевая рот. Автомат отлетел далеко в сторону.
Я остановился возле напарника. Он наставил «хай пауэры» на толпу перед собой, готовый выстрелить в любого, кто шевельнется. У большинства солдат оружие еще не было перезаряжено, а те, кто перезарядил, не успели направить его в нашу сторону. Девица попятилась, бочком протиснулась между вояками и неуверенно пошла к нам.
