Андрей Левицкий - Выбор оружия
- Берегись! - заорал Пригоршня и прыгнул назад.
Я метнулся за ним и с воплем рухнул вниз: за краем расселины склон был отвесным.
* * *
Хорошо, я не на Никиту упал, рядом, а то бы сломал ему спину. Под нами оказалась вода, край озера, вплотную подходящего к склону. Неглубокое, ниже пояса. Когда я с воплем свалился в него, напарник как раз встал на четвереньки, над поверхностью показалась широкая спина. Подняв фонтан брызг, я ушел под воду, ткнулся грудью и лицом в земляное дно, оттолкнулся от него, захлебываясь, вскочил. Пригоршня к тому времени уже выпрямился; как только я показался на глаза, он, ухватив меня за шиворот, рванулся прочь от склона. Ноги заплелись, я упал, и напарник проволок меня по поверхности несколько метров, как легкую лодочку. Потом сзади что-то словно взорвалось, озеро всколыхнулась, и высокая волна накрыла нас. Пальцы Никиты сорвались с воротника, меня бросило вперед, протащило животом по дну, вновь вынесло на поверхность.
Когда волнение успокоилось, я кое-как встал и огляделся. Последние камни еще падали: на краю озера образовался завал, булыги рушились на его вершину, скатывались в воду или застревали на склоне. Еще чуть-чуть - и быть бы мне под грудой каменюк и захлебнувшимся, и раздавленным.
Напарник длинно выругался, плюясь водой, скосил глаза на раненое плечо. Бинт размок и потемнел, но кровь не шла.
- И по нему попал, урод гадский, - жалостливо протянул Никита. - Только болеть перестало… А у тебя на шее кровь, Андрюха.
- Царапина, - ответил я. - Но глубокая. Эту воду ты сверху заметил?
- Ну да.
Озеро тянулось метров на триста, ровная гладь зеленовато-синей воды, окруженная с трех сторон пологими земляными берегами, а с четвертой - отвесным каменным склоном. Теперь, когда мы попали внутрь желто-белой кремовой дымки, она уже не так застилала взгляд; и в светлом мареве проступили очертания холмов, поле между ними, деревья, едва различимые на таком расстоянии…
- Слушай, а ведь поле засеяно вроде? - спросил Пригоршня.
- Не вижу. Ты в бинокль погляди. Он виновато ответил:
- Да я потерял его там. Он же в руках был, когда я в ту расселину соскочил, вот и выпустил с перепугу… Теперь не найти, завалило.
- А, ну и черт с ним, - сказал я. - Все равно покоцанный совсем…
- Обветшалый.
- Обветшалый, да.
Я открыл сумку, захваченную из кривого дома. Так и есть: бинты размокли и таблетки тоже. В сумке хлюпала вода. Выудив бутылочку с перекисью водорода, вытер бинтом шею, наклонив голову, полил - под ухом зашипело, запузырилось…
Пригоршня тем временем тяжело зашагал вперед, оставляя две расходящиеся волны и напоминая речной буксир. Спрятав перекись, я пошел за ним, проверяя оружие. Все намокло, будто искупался… Собственно, не «будто», а так и есть.
- Птиц вижу, - сказал напарник, не оборачиваясь. - Вон над холмом кружат.
- А людей?
- Пока нет…
Наконец добрались до берега, где разделись и выжали одежду. Пригоршня разложил оружие на поросшей куцей травкой земле и любовно обтер своими штанами, что-то ласково приговаривая, поглаживая, словно тело любовницы, то приклад, то цевье.
- Гранатам конец? - спросил я.
- Да нет, почему… Надо только чтоб просохли нормально. А вот…
Я поднял руку, и он смолк. Потом спросил шепотом:
- Чего ты?
- Только что выстрелы были, - сказал я, все еще вслушиваясь.
Мы надолго замолчали.
- Тихо, - сказал Пригоршня.
-. Теперь - да, а до того вроде так очень приглушенно… Во, опять! Он кивнул.
- Ага, теперь и я… Со стороны тех холмов. Но чё-то совсем уж тихо. Не разобрать, выстрелы сильно далеко или где-то поближе ящики с грузовика сгружают.
- Или гром.
- Может, и гром.
- Или обвал в горах на той стороне долины.
Мы начали одеваться. Прыгая на одной ноге и пытаясь попасть в штанину, напарник сказал:
- Вот мне тоже чудится, что долина это, а вокруг - такие же склоны, как тот, по которому мы вниз… Чудится, но не уверен я. Потому что не видно пока, что там, туман этот…
- Надо просто подальше отойти, мы ж сейчас, считай, на самом краю. Из центра наверняка видно станет, что вокруг. Гранаты не забудь, вояка.
* * *
Когда мы достигли гряды холмов, склоны проступили в дымке со всех сторон. Видно их было смутно, но все же стало понятно: вокруг высокие каменные стены. Холмы отделяли одну половину долины от другой, и та, по которой мы до сих пор шли, располагалась несколько выше, так что теперь нам открылась обширная область, состоящая из полей, рощ и озер между ними. Дальняя часть скрадывалась все той же дымкой, в ней очень смутно проступали очертания приземистых зданий.
- Гляди, вроде два поселка там. - Напарник ткнул пальцем. - Вон… это вроде обычные дома. Ну, сельские такие, да, видишь? А вон там, - он показал намного правее, - что-то большое… Кажись, тоже здания, но необычные какие-то. Эх, бинокля нет! А идти-то далеко…
- Ну так пошли, - сказал я.
Вскоре вместо засеянного поля мы увидели дикий луг, зато ниже, между двумя озерами, действительно была пшеничная нива.
- Сарай на краю стоит, - сказал Пригоршня.
- Вижу. Давай к нему, может, внутри что интересное…
- Чё там «внутри», я и снаружи интересное вижу. Телега вон рядом.
Я пригляделся.
- Ага. Почти за сараем, поэтому плохо видно…
- А вон лошадь! - Напарник вдруг сорвался с места и побежал. На ходу оглянулся, крикнул: - Поймаю сейчас, пока не ускакала! Ты к телеге иди, Химик!
Возле телеги на земле лежал труп, при виде которого меня слегка замутило: у него был выеден живот. Над телом кружили крупные зеленые мухи и жужжали так напористо, будто уговаривали друг друга не робеть и доесть его до конца. На середине телеги была расстелена промасленная тряпка, посреди которой лежал одинокий патрон. Я поставил ногу на колесо, приподнялся, глядя вдаль: Пригоршня поймал лошадь и тянул ее за собой, их головы виднелись над морем колышущихся на ветру колосьев.
Сжимая пистолет в опущенной руке, я направился к сараю, заметив приоткрытые ворота в торце здания. Шагнул внутрь, остановился, привыкая к тусклому освещению. Тихо, пахнет соломой и черноземом. Сквозь щели в крыше падают полосы света, озаряя загородку в углу, небольшой стог сена, яму в земляном полу. Приблизившись к ней, я присел на корточки, взял пригоршню земли и пропустил между пальцами. Свежая яма, недавно выкопали. Ну и о чем нам это говорит? Телега, труп, яма в сарае, тряпица с патроном в телеге… Я наморщил лоб, пытаясь сложить два и два. Кажется, к промасленной тряпке на телеге тоже прилипла земля… Выйдя из сарая, поглядел - так и есть. Значит… Но почему тогда живот, при чем тут этот живот… А!
Пригоршня был уже рядом, вел под уздцы низкорослого пегого конягу. Тот дергал головой и тихо ржал, испуганно кося темным глазом.
- Расслабься, парень, расслабься! - сказал напарник, лучась счастьем, и успокаивающе похлопал животину по шее, отчего конь всполошено захрипел и попытался встать на дыбы. - Ишь, переживает как…
- Чего это он переживает?
- А я знаю? Боится, наверно. Что дальше будем делать, партнер? Надо людей найти, если они в этом месте есть. А здесь что? - Тут он заметил труп. - Ага, есть люди! Потому-то он и боится, а ты думал! Что здесь произошло?
- Значит так, Ватсон, - сказал я. - Мужик этот на телеге приехал за оружием, которое в сарае было закопано. Можешь посмотреть, там яма свежая. Откопал, положил на телегу, тут на него напали какие-то… другие мужики. Прострелили ему голову - у него в виске дырка, - забрали то, что он выкопал, и свалили.
- Ага… э, а живот? Живот у него, как от псов! Не лепится что-то, э?
- Элементарно, доктор. Уже после того как убийцы отъехали, прибежали слепые псы и поели ему внутренности.
- А, точно! Нет, а почему тогда конь… Ну то есть тогда б они и его сожрали. А он… хотя… - Пригоршня обошел скакуна, приглядываясь к свисающим с морды обрывкам веревки. - Вот, теперь понял. Этот, который за оружием приехал, его распряг, прежде чем яму начинать копать, и привязал вон там, где, видишь, трава, чтоб, значит, кушало животное. А когда псы появились, конь веревку порвал и убежал… Молодец, хороший! - Напарник вновь ласково хлопнул животное по шее, и оно в ответ попыталось его лягнуть, но как-то боязливо, без энтузиазма.
- Пригоршня, вот скажи, - произнес я, усаживаясь на телегу. - Ты что больше любишь, оружие или лошадей?
- Женщин, - честно ответил он.
Глава 2
Псы появились, когда поле с сараем давно осталось позади. Пегий и без того оказался нервным зверем, я даже предложил Пригоршне сдать его в психбольницу на стационарное лечение. А тут он заржал и попытался встать на дыбы, после чего рванул вперед с такой скоростью, что телега застонала, готовая рассыпаться в любое мгновение.
