Игорь Черный - Плясун. Книга первая. Сказка про белого бычка
— Поймаю Градова, в сортире утоплю! — пообещал громогласно, приближая к лицу вымоченный в урине носовик.
Майор Юлдашев, как ни странно, не халтурил на занятиях. Советы военрука оказались весьма здравыми. Хоть и несло от импровизированных респираторов, спаси Аллах, но они таки помогали, служа вместо фильтра.
Да вот надолго ль их хватит? Слишком уж быстро высыхают. Повторить же процедуру в ближайшее время вряд ли получится. Для этого хорошо бы воды напиться.
Идущий впереди Рафик вдруг стал столбом.
— Ты че, идиот? — напустился на него Мирза. — Давай, шевели копытами!
— Там… — вытянул вперед руку телохранитель, став похожим на памятник Ленину, стоявший еще лет пять назад на главной площади Бируни. — Там…
— Да что там? — обогнул его сын хокима.
И тоже увидел.
Впереди сквозь дым брезжил свет.
Не электрический.
Вполне себе обычный свет солнечного дня…
Ох, лучше бы они не выходили из этого проклятого туннеля.
Ход вывел их прямо к огромным двустворчатым воротам, вделанным в толстую кирпичную стену. Стена была тоже внушительной высоты, со сводчатым коридором поверху и то тут, то там торчащими сторожевыми башнями.
При взгляде на все это Мирзе тут же захотелось нырнуть обратно в туннель. Но, увы, как они с Рафиком не пытались найти вход, из которого вот только что выбрались, ничего у них не получалось.
Чертовщина какая-то. А ведь всего и отошли метров на пять или шесть.
Главное, Рахимов никак не мог сориентироваться, где они находятся. Стены ему что-то напоминали, но что именно, «мишка Гамми» понять не мог. То ли газа в подземелье надышался, то ли солнце слишком уж немилосердно жгло, однако голова отказывалась работать.
Ну, на частное владение, вроде, непохоже. Не могли же под самым носом у Бирунийского хокима и его людей незаметно и без разрешения отгрохать такую вот крепость.
Или он чего-то пропустил за всей этой нервотрепкой с фальшивыми рублями. Эх, напрасно они повелись на это дело. Да уж больно предложение заманчивое было. И большие люди попросили. Отказать им было неудобно. И что теперь? Младший братишка погиб, Градов же, раскопавший эту историю, наверняка успел стукнуть, кому надо…
На Рафика крепостные стены произвели еще большее впечатление, чем на его босса.
С выпученными глазами, широко открытым ртом и взмокшим лбом нукер озирал загадочное фортификационное сооружение.
Особенно его поразило гигантское бревно, служившее запором для ворот.
— Хватит зевать, давай осмотримся, — хлопнул Мирза по плечу телохранителя. — Хорошо еще, что мы по эту сторону ворот оказались.
Перед ними была широкая, метров в десять улица, устремлявшаяся вперед, к высокому зданию, украшенному тремя башенками. По обе стороны магистрали находились кварталы, состоявшие из больших двух- и трехэтажных домов, сложенных из кирпича-сырца и разделенных узкими улочками, выходившими на проспект.
Из одного такого переулка им навстречу выковылял дряхлый дедок, одетый в мешковатый балахон коричневого цвета. На голову старика был нахлобучен свернутый из тряпок тюрбан. Дед себе и дед, ничего особенного. Таких можно было в изобилии встретить на окраинах Бируни. В центре подобного типа точно отловила бы милиция. Уж больно неопрятен на вид.
— Салам алейкум, почтенный, — поприветствовал его Мирза. — Не подскажете, где это мы находимся?
Старик поднял на них взгляд, затуманенный возрастом, и принялся пристально разглядывать парочку, словно какое диковинное животное.
— Как называется это селение?! — уже громче поинтересовался Рахимов.
Вдруг дед глуховат и не расслышал.
Бомжеватый старикашка повернулся к ним спиной, ударил себя ладонями по бедрам, аж из балахона пыль поперла, и закудахтал что-то на непонятном наречии.
Мирзе показалось, что он разобрал пару слов, сказанных как будто на фарси.
На клекот дедка из той же улочки выскочили три женщины, а вслед за ними и стайка чумазых детишек. Вся компания была одета под стать аксакалу — в такие же свободные балахоны, только окрашенные в более яркие цвета. Правда, только взрослые. Что ж до карапузов, так те попросту щеголяли в чем мать родила.
Компашка обступила сына хокима и его нукера, бесцеремонно разглядывая их со всех сторон. Дамочки о чем-то переговаривались между собой на том же неведомом языке, похожем на иранский. Пацанята же и вовсе обнаглели. Подлетев к гостям, они принялись дергать их то за брючины, то за рукава пиджаков, при этом восторженно цокая языками и хихикая. Один, нащупав за поясом Рафика пистолет, попробовал завладеть им, но получил решительный отпор.
— Не балуй! — шлепнул его по чумазой ручке нукер.
Мальчуган тут же принялся реветь в три ручья. Одна из теток схватила детеныша на руки и стала успокаивать, зло сверкая черными очами в сторону узбека и что-то гортанно лопоча.
Среди потока слов можно было различить «дэв» и «Ангро-Майнью».
— Так, мне надоело! — решительно подвел черту под творившимся безобразием Рахимов-младший. — Кто-нибудь может мне объяснить, куда мы попали?
В ответ — молчание.
— Вы понимаете по-узбекски? — попробовал зайти с другой стороны.
Снова безмолвие.
— Слышь, Рафик, ты, по-моему, чуток знаешь фарси? Сам же хвастался, что сериал «Хазрати Юсуф» без перевода смотрел.
Нукер, забыв о всегдашней выдержке, вдруг хлопнул себя ладонью по лбу.
— А я-то думаю, что мне все это напоминает! Точно, сериал «Хазрати Юсуф»![37] Наверное, кино снимают. А это массовка. Вон, смотрите, и храм точь-в-точь такой, как в кино.
Он ткнул пальцем в здание, напоминавшее двухступенчатую пирамиду.
— И что, иранцы получили разрешение на съемки у нас? — удивился «мишка Гамми». — Ничего об этом не слышал.
— У нас, наверное, дешевле снимать, — предположил телохранитель. — Так многие делают. Вот, русские почти все свои сериалы у хохлов снимают.
— Что, и массовку с собой надо было везти? — усомнился молодой человек. — Наши-то, наверняка, намного дешевле бы обошлись.
— А кто их, киношников, разберет? Они все с причудами.
Теперь, когда все стало на свои места, голова заработала четче. К Рахимову вновь вернулась обычная самоуверенность.
— Ладно, спроси у них, где их начальство.
С трудом подбирая слова, Рафик перевел артистам вопрос шефа.
Женщины и старик переглянулись между собой, кажется, что-то поняв.
Решительным жестом отодвинув дам в сторону, дедок выступил вперед и, хитро прищурившись, протянул вперед правую руку ладонью вверх.
— Ага, бакшиш требует! — удовлетворенно заулыбался Мирза.
Это был уже понятный и для него язык.
Достав из кармана портмоне, он раскрыл его и извлек пачку купюр. Выбрал достоинством поменьше, однодолларовую, и протянул старцу. Тот, взяв американскую валюту в руки, удивленно повертел ее, зачем-то понюхал и даже попробовал на зуб, отгрызя уголок. Потом решительно вернул доллар Рахимову и покачал головой.
— Тебе чего, мало?
Добавил еще пятерку.
Снова отрицательный кивок.
— Может, тебе сумы нужны, дед? — хихикнул «мишка Гамми», помахав перед носом деда радужной сотенной бумажкой.
И эта не произвела должного впечатления.
— Ну, я не знаю, чем тебе угодить, аксакал, — развел руками хокимов сын. — Евро у меня нет и ваших риалов тоже. Вот, сам посмотри.
Он развернул перед носом привередливого деда бумажник. Старик сунул туда свой нос, и вдруг лицо его расцвело беззубой улыбкой. С радостным клекотом он выудил из недр рахимовского лопатника четыре блестящих монеты. Две достоинством в двадцать пять сумов с портретом Джалолиддина Мангуберды,[38] одну — пятьдесят сумов и одну — сто. Полтинник и сотня ему не очень приглянулись, а вот четвертаки с лицом хорезмийского султана привели деда в непонятный восторг. Зажав один в кулачке, остальные три монетки он вернул на место.
Кивнул головой и сделал приглашающий жест. Мол, следуйте за мной. И засеменил по каменной мостовой шоссе.
— Вот чудик, — хмыкнул Мирза, пряча бумажник. — Позарился на четвертак, отказавшись от доллара. А ведь тот в сорок пять раз дороже.
По пути им попадались редкие прохожие. То ли из-за жары, то ли из-за занятости на съемках людей на улицах чудного города-крепости было мало.
Рахимов заметил одну странность. При всем том, что одеты люди были в духе среднеазиатской старины, внешне они мало походили на жителей Востока. Какие уж тут иранцы. Те все смуглые, темноволосые и горбоносые, а эти — светленькие, что волосами, что кожей. И черты лиц скорее европейского склада, чем азиатского.
И все, как один, с неподдельным изумлением разглядывали узбеков, тыча в них пальцами и перешептываясь между собой.
![Фрэнк Херберт - Дом глав родов Дюны [= Капитул Дюны]](/uploads/posts/books/100283/100283.jpg)
